Бакалавр (СИ) - Волошина Анна

Говорила она медленно, старательно выговаривая слова, с заметным акцентом. По-русски говорила, и вот это из ряда вон не выходило, а прямо-таки выскакивало.

— Парни, ну если бы я хотела познакомить вас… как это?.. с кузькиной матерью, да?.. так уже познакомила бы. Не размахивайте пушками, ещё выстрелите ненароком. Что за день такой, все в меня целятся! И ладно бы по делу, а то…

— Слезай оттуда, — резко бросил Солдатов.

Резкость проистекала из неуверенности в том, что его послушают. Не стрелять же в неё, в самом-то деле? Но девица не стала кочевряжиться, и наполовину спрыгнула, наполовину стекла на пол. Выпрямилась. И улыбнулась.

— Привет, Солджер. Рада тебя видеть. Молодец, что выбрался с Гардена. Тебе там было не место.

Солдатов поджал губы и заинтересованно прищурился. Почему-то он совершенно не был удивлен тем, что его узнали. Хирургия — хирургией, но девица явно полагается не только на глаза. И кликуху каторжанскую запомнила (она же, что характерно, позывной). Кошка, что тут скажешь…

— Да я-то молодец. А вот ты кто такая? И что здесь делаешь?

— А кто спрашивает?

В её голосе не было даже толики любопытства, только холодноватое, равнодушное спокойствие.

— Ты бы ответила, что ли, — посоветовал Солдатов. — Нас здесь, как-никак, трое против тебя одной.

— Только трое, Солджер.

Ни дерзости, ни вызова. Простая констатация факта.

— Здесь — да.

— И я одна… здесь.

И ведь не поспоришь. То, что наблюдатели не зафиксировали прикрытие, вовсе не означало, что его нет. Абсолютная уверенность девчонки в себе могла быть безумством храбрых… а могла и не быть им. Поднимать шум не хотелось. Нельзя было его поднимать. Пока. Солдатов кивнул своим спутникам и первым убрал оружие.

— Похоже, мы не с того начали. Ладно. Махров, дверь. А ты электронику верни в работу, чтобы я мог глушилку подключить. Нам свидетели без надобности.

Девица выполнила просьбу, что, как ни крути, было явным проявлением доверия. Солдатов такие вещи ценил. И в то же время понимал, что дело может быть не в доверии, а в том, что — в случае чего — неизвестно, кто не выйдет из этой комнаты. Он не видел рыжую в драке. Но безусловную готовность драться прекрасно помнил.

— Спасибо. Иван Солдатов, Российская Империя. Владислав Махров и Глеб Озеров, мои коллеги.

— Сослуживцы? — уточнила она.

— Можно и так сказать. А ты… Дитц, да?

— Лана Дитц, Республика Легион.

И она протянула руку, которую Солдатов пожал с удивившим его самого удовольствием.

— Так всё-таки — что ты тут делаешь? Дверь взломала, по шкафам шаришь…

— Имею право. Это комната Дезире Фокс.

— Я в курсе.

— Она пропала.

— Я в курсе, — повторил Солдатов.

— Её родные волнуются. Вот…

И с развернутого дисплея зазвучал холодный женский голос: «Я, Генриетта Фокс…»

Когда запись закончилась, Солдатов некоторое время молчал. Потом, обработав входящие, кивнул:

— Принято. Любезность за любезность. У нас тут тоже пропажа случилась. Некоторое время назад некоего Андрея Сперанского, исследователя в области генной инженерии, ждали на конференции в Новом Петербурге. Не дождались. Ну, не дождались — и не дождались, всякое бывает… но об изменении планов он не сообщал, учёная братия забеспокоилась. Сначала пробовали связаться, потом жевали сопли, потом через пятые руки вышли на нас…

— На вас — это на кого?

— А ты как думаешь? — усмехнулся Солдатов. Усмешка (он сам это чувствовал) вышла пренеприятная. Но девицу это нисколько не смутило.

— Я пока ничего не думаю, — пожала плечами она, усаживаясь в единственное имеющееся в наличии кресло. — Недостаточно данных. Ивот чего я точно не думаю, так это того, что за каждым подданным императора отправляют таких… эээ… серьезных людей. Или император тут ни при чем?

— Ты права, за каждым — не отправляют, — Солдатов поискал, куда бы сесть, и расположился на кухонном шкафчике между плитой и мойкой. Ни один из двух табуретов его почему-то не устроил. — Тут вот какое дело…

Полчаса спустя Лана видела если и не всю картину, то изрядный её кусок. И кусок этот мрине категорически не нравился. Как выяснилось, лавры Валентайна Зельдина и его коллег, которых мрины не без оснований именовали Отцами, не давали покоя учёным. И хотя лавры — в случае мринов — в первом приближении получились довольно сомнительными, у Зельдина нашлись последователи.

В частности, Сперанский, похоже, нащупал способ избежать просадки по интеллекту в случае ускоренного роста генетически измененных людей. Интересные научные изыскания могли получить самое что ни на есть практическое воплощение. И это воплощение в Российской Империи сочли нежелательным. Собственно, на конференции, на которую должен был прибыть — но так и не прибыл — доктор Сперанский, ему предстояло узнать о вводимом контроле над экспериментами и финансированием оных. Как минимум — до получения экспертного заключения Комиссии по этике.

— Спохватились, — проворчала Лана, пряча некоторую нервозность за показным недовольством. Она изо всех сил надеялась, что, когда Солджер упомянул имя Сперанского, зрачки у неё не дрогнули. За ресницы беспокоиться не приходилось, а вот зрачки… Сперанский. Кавалер Дезире. Скверно. Он был номером вторым в её списке проверки, к нему Лана планировала наведаться сразу после обследования студии Дезире. Компьютерным гением она не была, и хотя вломиться в базы данных полиции кампуса вполне осилила бы, быстрее и проще было посмотреть глазами.

Комиссия по этике… да, пожалуй. С предками мринов в своё время поступили не самым этичным образом. Их, признав эксперимент группы Зельдина провалившимся, попросту продали, как скот. Какая судьба ждала тех, кого вырастил бы Сперанский? Колонистов на «агрессивных» планетах? Солдат с пожизненным контрактом? Кем их посчитали бы? Людьми ли?

— А зачем вы следили за жилищем Дезире Фокс?

— Ну, не только за жилищем. За тобой тоже приглядывали. Я тебя по Гардену помню, и когда увидел в «Баре»… понятно, в общем. А мисс Фокс Сперанский заявил на конференцию, они вместе должны были приехать. И не приехали тоже… вместе. Ты тут что-то поняла? — Солдатов неопределенно повёл рукой в воздухе, обозначая в качестве «тут» комнату, в которой они сейчас находились.

— Скажем так… — Лана помедлила, стараясь поточнее сформулировать свои впечатления. Русский язык не был ей родным, а сейчас требовалось, чтобы её правильно поняли. — Семья девочки уверена, что имело место похищение. Я же думаю, что — изначально, по крайней мере — речь шла не об этом. Похоже, скорее, на запланированный отъезд на несколько дней. И всё бы ничего, да вот только командира орлов, которых заботливый папенька нанял приглядеть за дочуркой, зарезали и сбросили в канал. Сроки совпадают с тем моментом, когда она перестала появляться в проплаченной лаборатории. Она-то, сдаётся мне, отбыла своей волей, вопрос — куда?

— И не обернулся ли запланированный отъезд похищением, — негромко закончил её мысль Солдатов.

— Именно. А у вас что? Сперанский уехал сам? Или его уехали?

На лице Солдатова возникло сложносочиненное выражение служивого человека, достигшего предела своих полномочий.

— Понятно. Дай мне несколько минут.

И голова Ланы окуталась шаром отражающего поля. Пару — не пару, но пять минут спустя поле рассеялось. Мрина скривила губы в саркастической улыбке, собралась что-то сказать — и обнаружила, что говорить ей, в сущности, не с кем.

Спутники Солдатова всё время обмена информацией стояли у дверей, довольно удачно прикидываясь мебелью — и, очевидно, собирались действовать так и дальше. Даже дышали, кажется, через раз. А сам Солдатов, так же как она только что, укрытый полем отражения, похоже, и занимался тем же самым. А именно — докладом руководству.

Лана опустила веки, давая отдых глазам. Откуда-то у неё возникло ощущение, что здесь и сейчас, с этими людьми, она может если не расслабиться, то уж, по крайней мере, не дёргаться — точно. Ощущениям своим она привыкла доверять. Тишина убаюкивала. Голос Солджера прозвучал почти неожиданно: