Школа сновидений - Алексей Панов

Сильнее всего, иногда сами того не подозревая, мы хотим свободы. Ибо она дает дыхание, рост, бодрствование таким глубинам нашего сознания, которые не могут быть ни при каких других навязываемых им условиях.

Относительные возможности для действий не являют истинных качеств свободы, — магических, сексуальных или филологических. Потоки силы и реальности, создавая возможности, существуют и обнаруживают себя по другим, не умом принятым, ориентирам.

Сновидения — это естественный способ быть с ума сошедшим, пустым и, может быть, свободным.

Только придуманное нами объяснимо и плоско. Всякая истинная сущность, открывающаяся нам — загадка.

Движение снов условно можно разделить по источникам их возникновения:

а) личная воля;

б) воля других;

в) воля неизвестного.

В тех планах мира, куда мы ходим в сновидениях, отделение единичного от целого не допустимо еще отчетливее, чем в дневных странах. Никто не знает наверняка, когда его тяга к путешествиям вызвана, например, солнечной активностью, а когда она — плод наших собственных усилий.

Мы можем только очень неточно предугадывать формы, вернее бесформенность странников, вышедших за пределы нашей видимости, за пределы нашего понимания. Поэтому их действия, как правило, неотличимы для нас от движения той части пути, на которой мы в данный момент находимся.

И все же каждый сновидец почти обязан пытаться увидеть весь процесс полностью, отличать одно от другого настолько объемно, насколько он только может себе это представить.

Для сновидения необходимы, по крайней мере, две вещи — свободная энергия и минимальная целостность, собранность. Без первого — вы всего лишь хорошо спите, без второго — ваши сны — как картинки на плоскости.

Энергия уходит в то, на чем вы «зациклены», на то, во что вы вовлечены. Такие «пойманные» сны либо утомительны, либо никчемны для духа, центра, но относительно полезны как способ заполнения, промежуточного строительства или разрядки. В таких случаях энергию лучше назвать не свободной, а «лишней». Поскольку свобода — это, по-видимому, то, чем мы можем воспользоваться.

Интересы, побуждающие внимание, можно условно разде-

лить на «горизонтальные» и «вертикальные». «Горизонтальные» интересы осознаются на разных «высотах». Поэтому то, что говорилось о засыпании, больше относится к качествам «зоны», чем к какому-то конкретному времени входа или выхода из сна. Ваши вопросы ждут вас и в большем удалении от… Так как это именно ваши вопросы, нужные вашей сущности. Ваши вопросы — ваша судьба.

Глава 1. Личная воля

Активность внимания — не всегда движение, пассивность — не обязательно неподвижность.

Мы делаем сны из невообразимых энергий, не представляемых нами географий. Глаза фокусируют вид на нечто, что мы туг же переводим на язык более или менее привычных для нас образов. Чем меньше дистанция между этим начальным нечто и формами снов, тем ближе наше сознание к истинному сновидению.

В каждом из нас, где-то очень далеко, тлеет желание встречи с неизвестностью, полной открытостью мира, в котором мы есть. В то же время есть что-то, заставляющее нас избегать встречи с полной неизвестностью и практически мгновенно закрываться образами-словами-чувствами: как-бы пониманием распахнувшегося пространства.

В сновидениях, из-за пластичности, больше шансов для таких встреч. Их больше ровно настолько, насколько сновидец готов к непредсказуемости.

Чувство «настоящего» мира, увиденного хотя бы на миг через зазор между фокусировкой зрения и событием сновидения, не забывается очень долго и даже — никогда, если успело разбудить в нас то, что знало всегда.

Настроение отрешенности и принятия самого себя нужно только найти, вспомнить и своим пребыванием в нем — растить.

Не увлекайтесь картинами дневных событий, которые приходят, когда вы уже не бодрствуете, но еще не спите, не отталкивайте их. Это время тайн подсознания, закоулков совести, видения истинных мотивов ваших поступков и т. д. — не обращайте на них внимания, здесь нет ничего важного. Или обращайте, если хотите. Просто подождите, пока это перестанет вас интересовать. Зрелище «ниток от руки кукловода» очень заманчиво. Оно даже полезно, если дает сновидцу трезвость. Но важнее сила, воздух реальности, который уже приходит на смену и этой части «почвы».

Жил-был египетский фараон. Все у него было — и богатство, и женщины, и власть.

Единственная забота оставалась у фараона — удачно выдать замуж горячо любимую дочь.

И вот бросил он клич, который был услышан и за пределами Египта: «Тому, кто переплывет Нил, кишащий крокодилами, достанется в жены фараонская дочь и половина, так сказать, фараонства».

Сидит фараон на берегу Нила, в окружении бесчисленной свиты, и ждет пока найдется смельчак, который совершит требуемый подвиг. Собралась толпа — египтяне и чужестранцы, — и долго все стояли и ждали, но никто не отваживался.

И вдруг из толпы выскакивает какой-то невзрачный тип, бросается в воду и с изумительной скоростью, уворачиваясь от крокодилов, быстренько переплывает реку.

Привели его к фараону. «Ну, герой, — говорит фараон, — получай мою дочь и фараонское благословение». «Но мне не нужна твоя дочь», — говорит тип. «Значит ты хочешь полфараонства?», — спрашивает фараон. «Нет, власти мне тоже не нужно». «Значит золота, драгоценностей, богатств несметных?». «Ничего этого мне не надо», — упирается тип. «Чего же ты хочешь?», — удивился фараон.

«Единственное желание, которое у меня осталось, — говорит тип, — это посмотреть в глаза тому мерзавцу, который толкнул меня в реку».

Сны, скрывающие от сновидца видение «настоящего» мира, диктуются его прошлым — этой пеленой между сознанием и внешним пространством.

Истинный анализ психики — это процесс выработки необусловленности собственным прошлым, непривязанносги к нему, с устремлением к настоящему.

От рождения мы пусты, чистое восприятие, чистый лист, на котором еще ничего не написано. А за то, что действительно «написано» и существует, нет необходимости держаться.

Современная человеческая цивилизация — довольно убогое в плане духовной развитости сообщество, и, в силу этого, мы отождествляемся с очень поверхностными человеческими реакциями и возможностями. И в этом мы последовательны.

Стремление к последовательности — это отголосок нашей глубинной жажды целостности. Собирая себя из первого «подвернувшегося под руку» материала, из тех психических порядков, которые нам предлагает сегодняшний день человечества, (а это, как правило, материал с качеством «периферии» нашего внимания, только весьма приблизительно отражающий истинные качества нашего центра), мы строим дом на песке.

Очень трудно ускользнуть от «дневного» видения мира. Умение проходить сквозь собственное прошлое, сохраняя трезвость и цельность, — одно из условий победы. Даже умереть достаточно тотально невозможно, не приведя в порядок свои земные дела.

Качество и «дальность» сно-видений зависит от качества и «объема» всех видений, то есть всей жизни.

Мы имеем намерение своего сна — его зафиксированных качеств. Участвуем мы сознательно в его создании или нет — оно материально, и комфортность ночных погружений зависит от нас и от сил, соучаствующих в нашем намерении «быть — где», «быть — с кем», «быть — как». Его качество формирует сны, но и без снов мы пребываем в том или ином энергетическом пространстве. В каком именно, — можно судить по нашим состояниям после пробуждения. Роль этого намерения подобна той, которую для дневного сознания выполняет мировоззрение, с той разницей, что намерение сна гораздо труднее изменить (читай — осознать), и оно отчетливее влияет на вкус судьбы, поскольку менее вторично. Оно — часть той энергетической ниши, которую мы, и не только мы, создаем, инерция которой кажется нам судьбой. Будучи созданным, это намерение существует в пространстве. То есть, если в «трюме яхты» вашего сознания полно «крыс», нет ничего неожиданного в том, что каждое утро вы просыпаетесь разбитым и почти больным.

И, если в вашем распоряжении «воздушный шар», не делайте круглые глаза, очутившись на другой стороне земли, — просто в эту ночь дул сильный ветер.

«Я проснулся от какого-то толчка — мягкого как удар крови, выталкиваемой сердцем. Оглядел комнату — она немного просторнее той, в которой я уснул, но их основные черты совпадали. Волнообразным движением, наверное так из старой кожи выбираются змеи, я выскользнул из физического тела. Его границы были отчетливы и прохождение сквозь них напоминало мне (тут же, во сне) слышанные истории о выходе из тела после смерти.