Строки, добытые в боях - Николай Отрада
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Не знают, что война, — тихо обронил водитель и завел мотор. Машина тронулась…
(Из воспоминаний генерала М. Духанова)
«Я ушла из детства в грязную теплушку…»
Я ушла из детства в грязную теплушку,В эшелон пехоты, в санитарный взвод.Дальние разрывы слушал и не слушалКо всему привыкший сорок первый год.Я пришла из школы в блиндажи сырые,От Прекрасной Дамы в «мать» и «перемать»,Потому что имя ближе, чем «Россия»,Не могла сыскать.
1942
«Я только раз видала рукопашный…»
Я только раз видала рукопашный.Раз — наяву. И тысячу — во сне.Кто говорит, что на войне не страшно,Тот ничего не знает о войне.
1943
«Контур леса выступает резче…»
Контур леса выступает резче.Вечереет. Начало свежеть.Запевает девушка-разведчик,Чтобы не темнело в блиндаже.
Милый! Может, песня виноватаВ том, что я сегодня не усну?Словно в песне, мне приказ — на запад,А тебе — «в другую сторону».
За траншеей — вечер деревенский.Звезды и ракеты над рекой…Я грущу сегодня очень женской,Очень несолдатскою тоской.
1943
«…Под плащ-накидкой сразу же заснула…» (Р. Шанина)
…Под плащ-накидкой сразу же заснула. Меня разбудили. Сказали: ожидается немецкая контратака. Так и есть. Команда. Заняла ячейку. Сначала я не видела, потом вижу: метрах в ста с холма сползают фашистские танки с десантом. Ударила наша артиллерия. Стреляю по десантам. Рядом со мною в нескольких метрах раздавлены гусеницами танка старший лейтенант и боец. У меня заклинило затвор. Села, устранила задержку и снова стреляю. Вот идет танк прямо на меня. Метрах в десяти. Ощупываю ремень, на котором были подвешены гранаты. Гранат нет. Потеряла, наверное, когда ползла по ржи. И не страшно было. Присела, танк прошел мимо. Нарвались танки на нашу артиллерию, повернули обратно. Я продолжала сваливать фашистов, когда они выскакивали из горящих танков. Восемь танков подбили, остальные вернулись обратно. После всего, когда увидела убитых и раненых, стало жутко…
Попала в артиллерийский полк. Там переночевала. Пошла к разведчикам. Разведчики сказали: «Возвращайся, девушка, обратно». Вышла на дорогу, перехожу мост. Иду в мечтах. Случайно взглянула в сторону — овраг. И вижу… Что же? Стоит немец. Кричу: «Хенде хох!» И поднимаются шесть рук: их трое. Один что-то лопочет — не понимаю; знай только кричу: «Быстрее, вперед!» — и стволом винтовки показываю: ползите, мол, ко мне. Выползли. Отобрала оружие. Прошли с километр, смотрю — немец в одном сапоге. Значит, он просил разрешения обуть второй сапог, а я не поняла. Подвожу их к деревне. Один немец спрашивает: «Гут или капут?» Я говорю: «Гут» — и веду дальше. Я в маскхалате, с финкой, с гранатами, винтовка наизготовку — ну как бандитка. Пленных сдала кому следует…
(Из дневника снайпера Р. Шаниной, погибшей в боях за Родину)
«Кто-то бредит…»
Кто-то бредит.Кто-то злобно стонет.Кто-то очень, очень мало жил.На мои замерзшие ладониГолову товарищ положил.
Так спокойны пыльные ресницы.А вокруг — нерусские края.Спи, земляк.Пускай тебе приснитсяГород наш и девушка твоя.
Может быть, в землянке после бояНа колени теплые ееПрилегло кудрявой головоюСчастье беспокойное мое…
1944
«…Со временем увлечение шахматами прошло…» (Н. Кравцова)
…Со временем увлечение шахматами прошло…
Новое увлечение охватило всех поголовно. Это — вышивание. Мы где-то доставали цветные нитки, делились ими, обменивались. Нитки присылали нам из дому в конвертах родные, знакомые.
В ход пошли портянки, разные лоскутки. Рвали на куски рубашки — ничего не жалко. Вышивали лихорадочно. С нетерпением ждали, когда выдастся свободная минутка. Можно было подумать, что в этом — смысл жизни!
Некоторые умудрялись вышивать на аэродроме, под крылом самолета, в кабине. Даже в столовой после полетов можно было слышать:
— Оля, ты уже кончила петуха?
— Понимаешь, осталось вышить два пера в хвосте: синее и оранжевое. А ниток не хватает.
Оля вытаскивала из кармана комбинезона кусок материи и аккуратно его раскладывала.
— Вот смотри. Если вместо синих взять зеленые…
И обе самым серьезным образом обсуждали петушиный хвост.
Этой болезнью заразились все, в том числе и командир полка. Вышивали болгарским крестом, гладью, разными стежками… Какие-то цветы, геометрические фигуры, головки зверей и даже целые картины.
И вдруг все прошло. Перестали вышивать. Стали играть в волейбол…
(Из воспоминаний летчицы 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков Героя Советского Союза Н. Кравцовой)
«Целовались, плакали и пели…»
Целовались, плакали и пели.Шли в штыки.И прямо на бегуДевушка в заштопанной шинелиРазбросала руки на снегу.Мама! Мама! Я дошла до цели,Но в степи, на волжском берегу,Девушка в заштопанной шинелиРазбросала руки на снегу…
1944
«Возвратившись с фронта в сорок пятом…»
Возвратившись с фронта в сорок пятом,Я стеснялась стоптанных сапогИ своей шинели перемятой,Пропыленной пылью всех дорог.Мне теперь уже и непонятно,Почему так мучили меняНа руках пороховые пятнаДа следы железа и огня…
1948
«Я — горожанка. Я росла, не зная…»
Я — горожанка. Я росла, не зная,Как тонет в реках медленный закат.Росистой ночью, свежей ночью маяНе выбегала я в цветущий сад.Я не бродила по туристским тронамНад морем в ослепительном краю, —В семнадцать лет, кочуя по окопам,Я увидала Родину свою.
1945
Весеннее
Люди дрожат от стужиСеверной злой весной,А мне показались лужиНебом на мостовой.Я расплескала небо,Волны бегут гурьбой.Если ты здесь не был,Мы побываем с тобой.Мы побываем всюду:Кто уцелел в огне,Знает, что жизнь — чудо,Молодость — чудо вдвойне.
1947
Давид Самойлов
Давид Самойлович Самойлов родился в 1920 году в Москве в семье врача. Окончив в 1939 году школу, поступил в ИФЛИ. В первые дни войны ушел добровольцем в армию. Воевал пулеметчиком на Волховском фронте, был тяжело ранен при прорыве блокады Ленинграда. Затем до конца войны служил в разведке. Награжден орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Вспоминая о войне, Самойлов пишет: «Мы ведь были очень молоды тогда, в сорок первом и в сорок пятом году. Это время было нашей юностью, и все прекрасное, что связано с юностью, у нас отнесено в то время. Когда я пишу о войне, я пишу еще и о юности. И эта тема, неувядаемая для каждого писателя, тоже возвращает меня к войне и высветляет темный ее фон… Многое из того, что я видел на небольшом участке, доступном обозрению солдата, складывается теперь в большую историческую картину. Собственные впечатления и переживания придают этой картине особую, живую содержательность и как бы личное отношение к истории. Война помогла мне понять, как народ участвует в истории, как великие исторические события формируют сознание народа».
После войны Самойлов долгое время выступал как переводчик поэзии. Первая книга «Ближние страны» вышла в 1958 году.
Сороковые…
Сороковые, роковые,Военные и фронтовые,Где извещенья похоронныеИ перестуки эшелонные.Гудят накатанные рельсы.Просторно. Холодно. Высоко.И погорельцы, погорельцыКочуют с запада к востоку…А это я на полустанкеВ своей замурзанной ушанке,Где звездочка не уставная,А вырезанная из банки.Да, это я на белом свете,Худой, веселый и задорный.И у меня табак в кисете,И у меня мундштук наборный.И я с девчонкой балагурю,И больше нужного хромаю,И пайку надвое ломаю,И все на свете понимаю.Как это было! Как совпалоВойна, беда, мечта и юность!И это все в меня запалоИ лишь потом во мне очнулось!..Сороковые, роковые.Свинцовые, пороховые…Война гуляет по России,А мы такие молодые!
1961
