Чисто астраханское убийство - Фридрих Незнанский

Он вдруг подумал, что по крупному счету именно такая вот Дусенька вполне могла бы составить Славке самую достойную пару. В принципе, ведь Грязнову совсем не нужна какая-то эффектная и сильно образованная красавица, которая «представляла» бы его, скажем, в высшем свете. Да Славка и сам никогда туда не пойдет, если нужда сыщика не заставит. А куда нужда заставляет, туда женщин не берут с собой, там иногда даже стреляют. Значит, ему необходима другая женщина, такая, которая оказалась бы рядом с ним не в театре, куда Славка тоже не ходит, и не в библиотеке-читальне, а дома — на кухне и в мягкой постели, в жарких объятиях… А как она влюбленно, без всяких дураков, смотрит на него! Как при этом забавно шевелятся ее губы, когда она будто повторяет про себя каждое сказанное им слово! Да тут же все абсолютно ясно… Одно неясно: насколько Славка сам созрел для принятия, наконец, кардинального для себя решения. Годы-то идут, и все быстрее, а остаться однажды в полном одиночестве — друзья-приятели не в счет — это, наверное, страшное испытание. Особенно для человека, прожившего в ярком кругу почитания лучшие годы своей жизни — в славе и почете, в веселых подначках, но и в серьезных испытаниях.

С Дениской пока история смутная, когда он появится на родине и появится ли вообще, остается только гадать. Служба у него такая проклятая, что — ни семьи, ни потомства. Значит, Славке остается лишь надеяться, что однажды появится человек, который станет ему самым близким, и — тьфу, тьфу, тьфу! — хоть глаза закроет в последний раз. И сейчас же перед внутренним взором появлялась Дуся — роскошное создание, о котором человеку с самыми простыми жизненными запросами, — а Грязнов именно такой, — остается только мечтать. Так, может, не стоит и огород городить, а поговорить с ним наедине всерьез? Турецкий не любил вмешиваться и вникать в интимные подробности жизни даже самого близкого друга — а Славка и был именно таким, — чтобы еще и советы давать. Но, наверное, иногда это надо делать. Хотя, с другой стороны… Он же помнил, сколько раз Грязнов уверял, будто нашел себе такую подругу, что уже до конца жизни. И где они все? Правильно, Славка не создан для спокойной семейной жизни, но они-то, любимые женщины, и не хотели этого понять. Оттого и конечный результат таков. А если подумать? А что, может, с Зинкой посоветоваться, так, без передачи? У нее ум острый, суждения любопытные, вообще, самостоятельная женщина, правда, потерявшая главный свой ориентир в связи со смертью действительно, наверное, любимого человека. Но она избегала о нем говорить, только в третьем лице — «он был…». Наверное, боль еще не прошла, но жизнь убеждает, что жить с одной только болью нельзя, глупо. Вот, кстати, если подумать, то ведь Дусенька — как это здорово звучит у Славки! — представляет собой именно ту женщину, которая и останется с ним до последнего. А может, — какие ее годы, сорока еще нет! — и дите мужу родит. И тогда Славка просто обязан будет дожить до глубокой старости, чтобы поднять на ноги свое драгоценное потомство, о котором он, кстати, всю жизнь мечтал. А это еще лет двадцать, никак не меньше… Тем более что и тайга по-настоящему и его самого поставила снова на ноги. Вот и считай теперь, что лучше — гордое, понимаешь ли, одиночество или медленное, мудрое старение в объятиях любимой женщины?.. Ну и в окружении, как говорится, будущих маленьких сыщиков, или «активисток и просто красавиц».

А как к появлению Дуси в Славкиной жизни отнесутся друзья-товарищи? Да все равно. Зато когда Славка ее оденет, как надо, — а уж помочь есть кому, — да на высокие каблуки поставит, все наверняка ахнут: уж чем-чем, а здоровьем, крепкой фигурой да статью женской она всем Славкиным знакомым москвичкам сто очков даст! Всем носы утрет. И это будет правильно. Видно же, как у Грязнова тут за какие-то день-два круто «поехала крыша», как каждую свободную минуту он ловит, чтобы прикоснуться к этой женщине. А она? Да она уже, похоже, душу за него заложить готова…

Интересно, как быстро думается, когда ты кровно заинтересован в своих действиях… Не успел доехать до медпункта, а в голове уже сложился приблизительный план наступательной операции. Только бы не перегнуть, не показать Славке, что ты так настойчив по каким-то своим собственным соображениям, а, в принципе, не испугать его, ибо он тут же начнет напряженно думать и все испортит. Сомнения, возражения, а в результате — трусливый откат на прежние холостяцкие позиции. Тактика теперь нужна правильная, если уж в голове сложилась реальная стратегия… Зина ожидала его на крыльце с целой охапкой сумок в руках, на двери белел приколотый бумажный листок. Глаза Зины искрились. «Ой, братцы, не доедем мы, кажется, до аптеки…» — растерянно подумал Турецкий и вышел из машины, чтобы открыть правую дверцу и помочь женщине забраться в салон. Почему-то захотелось еще и подтолкнуть ее аккуратненько этак под попку — вот прямо зачесалась ладонь, и все тут. Но она поняла его хулиганские намерения и, показав кончик языка, сама взлетела в салон. А он бросил ее сумки на заднее сиденье и разочарованно вздохнул. Она загадочно захихикала, поглядывая на него искоса. Здорово это у нее получалось!

Решили не пылить, а выехать на большую трассу и двигаться по ней.

— А там есть хоть какие-нибудь укромные местечки? — как бы нейтрально спросил он, но мысли его были настолько однозначны, что не заметить их было невозможно, и, конечно, она заметила.

— Ты разве не торопишься?

— А что, видно?

— Да мне еще со вчерашнего вечера было все прекрасно видно. Не умеешь ты скрывать своих чувств. Или не хочешь.

— Второе правильнее…

И он вдруг решился поделиться с ней своими недавними мыслями. Но предварительно взял с нее самое честное-пречестное слово, что она даже и во сне не подумает нечаянно проговориться Дусе.

Зина заинтересовалась. Но ей и в голову не могло прийти, о чем заговорит Турецкий. А услышав только преамбулу, она в полном изумлении уставилась на него, так что ему даже пришлось прижаться к обочине и остановить машину.

Выключил двигатель, повернулся к женщине всем телом.

— Либо ты — мне помощник, либо нет. Подумай. Но в любом случае то, что ты услышишь, должно умереть, иначе случится беда, и два человека, которые, по моим наблюдениям, друг в друге души не чают, никогда больше не встретятся.

Выслушав потом его пространную речь, Зина спросила:

— Ты это сейчас придумал? Ну, сегодня, я имею в виду?

— Какая разница? Ты не разделяешь моих мыслей?

— Боюсь, Санечка, что ты придумал себе новую сказку про Золушку. А Дуся — не Золушка, а живой и очень ранимый человек, я-то знаю. И любой ее нервный срыв может привести к трагедии.

— Так нужно, чтобы не было трагедии. Думаешь, если я был бы полностью уверен, я бы обратился к тебе за советом?

— Ты — храбрый человек.

— Это ты, что ли, пьянь имеешь в виду?

— Нет, дорогой, твое вмешательство в чужие чувства. Что ты о них знаешь?

— He-а, здесь я вовсе не храбрый. Скорее, слабый, наверное. Видишь, вот и тебе заморочил голову, хотя… — Он не закончил, потому что Зина перебила его:

— К тебе у меня нет никаких претензий, наоборот, я сама знала, на что шла. И благодарна тебе, и впредь буду благодарна, ты мне свободно вздохнуть, наконец, помог… Но ты подумал, что может случиться, если Дуся не приживется у вас в Москве? Ну, не сложится у нее? Одно дело — погулять в охотку, одиночество с хорошим человеком скрасить, развеять, и совсем другое — кинуться головой в прорубь.

— Это я тоже понимаю, думал уже. Но что-то ведь делать надо. Я же знаю Славку, дай бог, добрых три десятка лет, если не больше. А Дусю — совсем не знаю, только первые впечатления. Но — очень хорошие. Не знаю, Зинка, может, я и не прав. — Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. — Другое предполагаю. Станет гораздо хуже, если они действительно влюбятся друг в друга, а потом, из каких-то «Золушкиных» соображений, расстанутся. И уже навсегда. Не подумала об этом?

— Хочешь подтолкнуть?

— Ну конечно, вот как тебя — под попку, да не успел, больно шустрая ты оказалась.

— А я это поняла, — рассмеялась она. — Ишь, какой быстрый, а если б кто увидел? У нас же в каждом окне по перископу! Поехала медсестра за лекарствами и привезла — это одно, а когда отъезжает женщина, подсаженная в машину, как ты говоришь, под попку, ни у кого не возникнет сомнений, куда она едет и зачем. Все же вы вернетесь домой, а нам с Дусей тут дальше жить. Вот о чем подумай… А свернуть мы можем вон подальше, направо, съезд в лог, там густой кустарник, деревья высокие, тень есть, птицы поют… Если хочешь, конечно… — Она улыбнулась одними губами.

— Знаешь анекдот? В купе едут грузин и прекрасная девушка. Он напряженно наблюдает за ней, а она читает книгу. Наконец, он не выдерживает. «Дэвушка, пачему ти молчишь?» Она: «Хочу и молчу!» Он кричит с восторгом и возмущением: «Хочет! И молчит!»