Некоторые оперативно-тактические выводы из опыта войны в Испании - Степан Любарский

Одной из основных причин, заставивших привлекать и авиацию для подавления противника на поле боя, является возросшая сила сопротивления современной обороны в связи с громадным увеличением количества и качества автоматического оружия. Для того чтобы сломить современную оборону, оказывается, недостаточно усилий пехоты, поддержанной артиллерией и танками, а требуется еще поддержка этих родов войск авиацией. В наступательных операциях на арагонском фронте (март-апрель 1938 г.) мятежники имели высокую артиллерийскую плотность (до 60–70 орудий на 1 км фронта на отдельных узких участках), и тем не менее они должны были более чем 80 процентов своей боевой авиации использовать также на поле боя (до 60 самолетов на 1 км на отдельных участках фронта). Авиация являлась мощным маневренным резервом главного командования, который оно могло в любую минуту бросить на любой участок поля боя или для того, чтобы усилить огневое подавление оборонительной полосы, или чтобы самостоятельно подавить тот или иной очаг, недоступный артиллерии. Это в значительной мере способствовало успеху наступления.

Артиллерийскую подготовку мятежники часто вели огнем по площадям, вследствие чего результаты огня были недостаточны, а расход снарядов огромный.

Артиллерийская группа ДД обычно была небольшая, так как основная масса артиллерийского огня сосредоточивалась главным образом по первому эшелону обороны.

Атака пехоты обычно начиналась с 150–200 м. Ей предшествовал сильный огонь из всех видов пехотного оружия по переднему краю обороны. Перед тем как пехотные подразделения бросались в атаку, окопы обороняющегося забрасывались ручными гранатами. Обычно атака поддерживалась танками ПП; орудия ПТО следовали непосредственно за танками вместе с наступающей пехотой, а иногда даже впереди нее. Нужно сказать, что это способ действий вполне себя оправдывал, хотя и сопровождался большими потерями в орудийных расчетах. Поэтому встал вопрос о небольших бронированных тягачах для орудий ПТО.

Особого эшелона танков для самостоятельных действий в глубине оборонительной полосы мятежники не применяли. Легкие танки наступающих мятежников, вооруженные пулеметами, обычно не отрывались от своей пехоты, боясь контратак республиканских танков с пушечным вооружением. Необходимо отметить, что легкие танки, не говоря уже о малых, которые только и были у мятежников в Испании, встречают слишком много затруднений при атаке хорошо укрепленной современной оборонительной полосы. Необходимо поставить вопрос о сопровождении легких танков средними и тяжелыми или об усилении брони и вооружения танков, предназначаемых для атаки укрепленной полосы.

Даже при использовании основной массы авиации на поле боя наступающему редко удавалось совершенно подавить систему огня обороняющегося. Значительная часть пулеметов и орудий ПТО оставалась неподавленной. Поднявшаяся в атаку пехота встречала организованный пулеметный огонь обороны, несла большие потери, иногда контратаковалась танками и останавливалась, наступление захлебывалось. Наступающий должен был вновь повторять артиллерийскую подготовку.

В первый период войны, когда мятежники предпринимали свои наступательные операции сравнительно слабыми силами, республиканцы нередко останавливали их или перед передним краем, или в пределах оборонительной полосы, без привлечения более глубоких резервов. Лишь в наступательных операциях на арагонском фронте весной 1938 г., когда мятежниками была создана довольно плотная группировка общевойсковых соединений (4 км на пехотную дивизию) и значительная артиллерийская и авиационная плотность (до 700 самолетов), линейная оборона республиканцев не выдержала, и тактический прорыв был превращен в оперативный. В результате мятежникам удалось решить крупную стратегическую задачу — разъединение двух фронтов (арагонского и центрального).

Таким образом, испанская война подтверждает опыт войны 1914–1918 гг., что без сковывания резервов обороняющегося на широком фронте, без подавления всей оперативной глубины обороны, для чего требуется большая артиллерийская, танковая и авиационная плотность, наступление, как правило, не достигает своей оперативной цели и захлебывается даже при линейной обороне. На арагонском фронте мятежникам удалось осуществить прорыв оперативного масштаба именно благодаря сковыванию оперативных резервов республиканцев на всем фронте и созданию решительного превосходства над республиканцами, особенно в авиации (превосходство более чем в три раза).

Ширина фронта прорыва, как показал опыт войны 1914–1918 гг., имеет громадное значение. При большом протяжении фронта миллионных армий, при силе современной обороны нельзя добиться взлома и сокрушения всего фронта прорывами на узком участке. Такой удар, даже проведенный на всю оперативную глубину, не сулит решительного успеха, так как он задевает весьма незначительную часть сил обороняющегося. Не задетые наступательным ударом силы обороны на соседних участках и ближайшие оперативные резервы всегда успеют организовать против прорвавшихся войск новый фронт, а с подходом более глубоких оперативных резервов, переброшенных по железной дороге и автотранспортом, и организовать против наступающих мощный контрудар. Ярким показателем беспомощности такого рода прорывов служит весь позиционный период первой мировой империалистической войны.

Положительным примером прорыва на широком фронте является большое Брусиловское наступление летом 1916 г. Наступление имело очень большой оперативный успех главным образом потому, что оно сковывало все силы австрийцев на всем фронте. Однако полный разгром австрийцев не был достигнут вследствие недостаточной плотности боевого построения наступающих русских армий.

Опыт войны в Испании целиком подтверждает сделанный нами вывод из опыта войны 1914–1918 гг. Все наступательные операции мятежников и республиканцев, проводившиеся на узком фронте, обычно кончались неудачей.

В харамской операции весь фронт наступления мятежников равнялся 12–14 км, а главный удар наносился на фронте 6 км. Операция потерпела крушение.

Наоборот, наступательная операция мятежников в марте 1938 г. к югу от р. Эбро велась на фронте до 160 км, главный удар наносился на фронте 65 км силами не менее 16 пехотных дивизий с частями усиления и до 700 самолетов. С 22 марта, с началом наступления севернее р. Эбро, фронт наступления увеличился до 250 км, главные удары наносились на двух участках в 50 и 25 км. Таким образом, последовательными ударами весь арагонский фронт республиканцев был скован. Резервов для противодействия удару противника и для организации мощного контрудара республиканцы не имели. Операция мятежников имела крупный успех.

Из всего сказанного напрашивается следующий вывод: наступательная операция во фронтовом масштабе может рассчитывать на успех только в том случае, если она ведется на всем фронте путем последовательных или одновременных ударов, наносимых в нескольких пунктах с тем, чтобы сковать резервы обороны и потрясти весь фронт противника. Прорывы на узком фронте, когда обороняющийся сохраняет возможность перебрасывать резервы с неатакованных участков фронта, даже при условии сосредоточения для этой цели очень крупных сил и средств подавления, как правило, будут обречены на неудачу или в крайнем случае сулят незначительные результаты.

Опыт первой мировой империалистической войны 1914–1918 гг., так же как и нашей гражданской войны, показал, что наступающий может успешно преодолеть современную оборону, разбить подходящие резервы и достигнуть оперативного успеха лишь при наличии достаточных сил и средств подавления на направлении главного удара.

Плотность ударной группировки не может быть постоянной величиной. Она зависит от характера укреплений противника, огневой плотности и глубины обороны, выучки и политико-моральной устойчивости обороняющихся войск и т. д. В наступательных операциях войны 1914–1918 гг. успех достигался при различных плотностях. В большом Брусиловском наступлении артиллерийская плотность 8-й армии, наступавшей на направлении главного удара, равнялась 20 орудиям на 1 км фронта, армейские резервы были малочисленны. Недостаточная плотность в живой силе и технических средствах сказалась на дальнейшем развитии первоначального успеха, успешное наступление на широком фронте не получило соответствующего развития в глубину.

В мартовском наступлении 1918 г. 17-я германская армия имела плотность 82 орудия, а на отдельных участках — 100 орудий на 1 км фронта. Каждый корпус в составе трех пехотных дивизий атаковал на фронте 5 км. Несмотря на столь большую плотность пехоты и артиллерии, наступление не дало решительного успеха, так как союзное командование (франко-английское) имело полную возможность перебрасывать резервы для противодействия наступлению.