Последнее лето в Ильзенге - Киони Сэндзё

Вжавшись в кресло, он обратил молящий взгляд на второго в этом странном дуэте.

- Ну хоть вы мне поверьте! Какой мне смысл лгать?

Подросток положил руку на рукав Филиппова пальто, отчего тот подрастерял часть своего темперамента, и сказал примирительно:

- Я верю вам, господин Глаукер. Но я доверяю и Филиппу. Если вы согласитесь на небольшую проверку, которая выявит вашу истинную правоту, мы вас больше не побеспокоим, - ярко-синие глаза заглянули, казалось, на самое дно серых профессорских, после чего на профессора снизошло загадочное успокоение. - Итак, вы согласны? - прошелестело у Глаукера в ушах.

Он нерешительно кивнул, и перед ним, не давая времени на раздумья, очутился последний персонаж из этого трио: бледный зеленоглазый парень, чьи взлохмаченные космы в свете электрических ламп отливали морской тиной. В его зрачках профессор превратился в утопленника, потерял себя, а потом снова нашел, но его драгоценное "я" разрывали вдоль и поперек потоки пустоты, пересечь которые не получалось. Парень, достигший великанских размеров за время плавания профессора по волнам трех океанов, сомкнул ладони, из которых Томас Глаукер в последний миг рыбкой выскользнул; тогда преследователь взял в пучок скрученные из забытого прошлого меридианы и параллели, потянул их на себя... и профессор вновь целым и невредимым сидел в кресле, на левой стороне обширного зала ожидания, а вокруг неподвижной стеной стояли эти трое, и лица у них были довольно обескураженные. Ровным счетом ни черта не понимая, профессор рискнул заговорить, понадеявшись, что спор разрешился в его пользу:

- Ну-с, молодые люди, вы получили то, чего хотели? Простите, меня ждет моя работа, - и сделал движение, чтобы поднять упавшие гранки.

Его запястье мягко, но настойчиво перехватила рука лохматого парня.

- Мне очень жаль, господин Глаукер, - ответил он почти безмятежно, - но вы проиграли спор. Ваша нынешняя память не содержит и половины того, что произошло в действительности.

- Что это означает? - прошептал профессор с замирающим сердцем, уже обреченно готовясь к финалу.

- Вы нам интересны, - резюмировал подросток, руководящий действиями компании. - Придется вам примириться с нашим присутствием. Простите.

- Да, а что я вам говорил? - горделиво добавил смуглый Филипп.

-Зомбирование? - предположил Бендик-младший, когда между ним и Кларой воцарилось молчание.

Она искоса взглянула на него.

- Возможно. Глигор так и не сумел докопаться до этой части памяти профессора. И теперь Томас Глаукер живет только дневной стороной сознания, в то время как ночная беспрерывно точит его изнутри. Будьте осторожны с ним, Отон...

"Вот и вечер, - думал он, спускаясь по лестнице, - дом оживает; я слышу, как поскрипывают половицы в том месте, где Алекс, переминаясь с ноги на ногу, терпеливо караулит мейстера; слышу, как ножи на кухне дробно постукивают по доске, - это Кристина и Жюли. Я словно наяву вижу, как одна и та же бесконечная нота, извлекаемая Рахилью из фортепьяно, заставляет дрожать на другом конце дома и без того натянутые нервы Глигора. Я даже могу представить, как Эрнё в самой большой и старой спальне особняка лежит, свернувшись в клубок, и считает удары своего такого непосильно древнего сердца. А еще я слышу, и ожидаю, и предчувствую шуршание гравия под ногами апостолов, и среди них - равная с равными, - та, которая так дорога для меня. Сегодня случится что-то..."

Как в воду глядел.

Глава 7. Пир под сетью.

- А вам это не напоминает дрянные утренники для молокососов? - раздался поблизости резкий голос Ирен. Явно кривляясь, она пропищала:

- А ну-ка, детишки, все хором сказали: "С днем рождения, дорогой Филя! Многая лета!" Тьфу! - Блондинка едва не сшибла с ног Отона, вошедшего в помещение. Он опасливо посторонился - Ирен казалась ему слишком неуравновешенной, - и, отойдя к дальней стене, сделал вид, что всего лишь осматривает праздничное убранство.

Арену для проведения торжества устроили в восточном крыле - оно было ниже западного, так что раскрытые настежь стеклянные двери находились почти вровень с землей, а от самого порога начинался буйный сад, рассекаемый в разных направлениях еле заметными тропками. У противоположной стены установили шведский стол, между двумя окнами поместилось неизменное фортепиано, вот, собственно, и весь интерьер.

Над ухом у Бендика громыхнуло, и он проворно обернулся: Кристина, обсыпанная конфетти, с виноватым видом вертела в руках случайно пальнувшую хлопушку. Из беседующих вампиров никто и ухом не повел. Отону сделалось любопытно, и он прислушался.

- ...независимо от того, как ты относишься к Филиппу, - негромко втолковывал блондинке Казимир. - Мейстер его любит, а, значит, и мы...

- Мейстер! - кисло сказала Ирен. - Мейстеру давно бы пора выкинуть этого мерзавца за дверь! Этого кота, эту бездарь...

- Боже, - Жюли поставила на пол табуретку и картинно округлила глаза, какой слог!

- Не вмешивайся, дорогая, - бесцеремонно оборвала Ирен. - У родственников это служит выражением любви и ласки, уж поверь мне.

- Ирен, - вступился Глигор за спорщиков, - они ничего не знают, помнишь?

Блондинка и одноглазый многозначительно переглянулись.

- Чего мы не знаем? - с подозрением спросила Жюли.

- Неважно, - после колебания произнесла Ирен. - Спросите у Датской Ветчины, если хотите.

- Алекса лучше сейчас не трогать, - вмешался Наби, вытирая ладони о модные брюки и присоединяясь к группе. - Он какой-то странный.

- Дорогой, - проворковала блондинка, облокотившись на плечо араба, - когда ты лицезрел нормального Алекса? Он же постоянно не в себе.

- Точно, - хихикнула Жюли. - Позавчера он не заметил, куда идет, и свалился с придунайского обрыва.

- Стойте, - Казимир сдержал готовые сорваться реплики заграждающим движением руки, - мы не про Йортлунна говорим. Что вам известно? - он в упор поглядел на Глигора.

Одноглазый поджал губы:

- А разве вы не заметили свежие ссадины на шее у Эрнё?

- Куда уж нам? - насмешливо протянула Жюли. - Мы ведь не вламываемся к нему в спальню под разными предлогами.

Глигор вспыхнул и нервно дернул щекой.

- Недавно мне рассказали забавную историю, - вызывающе сказала никем не остановленная русоволосая художница, - якобы некий вампир позволил себе парочку дерзостей в адрес Филиппа, после чего совершил незабываемую посадку на клумбе.

- Я тоже слышал эту историю, краем уха, - выдавил одноглазый, прожигая ее взглядом, - а еще говорят, болтун - находка для шпиона.

- Господа... дамы... - между ними вклинился Казимир. - Предлагаю не портить праздник. Вы еще успеете высказать имениннику свое дружное "фе".

- День рождения Граховски - еще не повод для праздника! - напоследок выдала Ирен, однако ругаться перестала. Быть может, потому, что на горизонте нарисовался сам именинник. Вошел, заложив руки за спину и фальшиво посвистывая, - заметно было, как старательно он изображает спокойствие и как натянуто держится. Блондинка хищно подобралась, лицо Глигора перекосила неприятная гримаса - смесь досады, злости и невольного уважения, остальные явственно напряглись, однако реагировали более сдержанно.