Повестка - Джон Гришэм

Осматривая расположенную на втором этаже спальню судьи, он услышал, как возле дома притормозила машина. Рэй кубарем скатился по лестнице и успел оказаться на крыльце до того, как Форрест выбрался из припаркованного позади «ауди» джипа. При виде брата Рэй сделал глубокий вдох и приказал себе успокоиться.

Сделать это оказалось непросто: к шоку, вызванному внезапной смертью отца, прибавилось потрясение от необъяснимой находки.

Не вынимая рук из карманов мятых белых брюк, Форрест нарочито медленно поднялся по ступеням. Бросались в глаза зеленые шнурки его тяжелых черных ботинок армейского образца. Брат вообще любил абсурдные цветовые сочетания.

— Привет, Форрест, — негромко сказал Рэй, чуть приподнимая голову.

— Привет, братец.

— Он мертв.

Поставив ногу на верхнюю ступеньку, Форрест секунду-другую оставался неподвижен, а затем устремил взгляд на дорогу. Одет он был в красную футболку, поверх которой набросил поношенный коричневый блейзер. Никто другой появиться в таком костюме на людях не рискнул бы, но Форрест, провозгласивший себя в Клэнтоне первым абсолютно свободным от каких бы то ни было условностей человеком, давно привык в любой ситуации сохранять хладнокровие.

С момента их последней встречи брат немного прибавил в весе, его округлившаяся фигура излучала спокойное достоинство. В довольно длинных, видневшихся из-под засаленной бейсбольной шапочки песочного цвета волосах светились седые пряди.

— Где он?

— Там, в доме.

Форрест шагнул к двери, и Рэй последовал за ним. На пороге кабинета старший в неуверенности остановился, скосил взгляд в сторону брата. Форрест неотрывно смотрел на отца, и голова его чуть заметно дергалась. На мгновение Рэю показалось, что брат готов рухнуть без сознания. Однако тот овладел собой. Едва слышно пробормотав: «Господи!», Форрест опустился в кресло-качалку, с недоверием глядя на неподвижное тело судьи.

— Он и в самом деле мертв? — тихо спросил брат.

— Да, Форрест.

Младший судорожно сглотнул и надтреснутым голосом произнес:

— Когда ты приехал?

Рэй сел на скрипнувший под ним стул.

— Около пяти. Вошел, увидел отца лежащим, подумал, он спит, и только позже осознал, что это уже не сон.

— Нелегко тебе пришлось, — со вздохом сказал Форрест, вытирая уголки глаз.

— Кто-то из нас должен был его обнаружить.

— Что будем делать?

— Звонить в похоронную контору.

Форрест согласно кивнул, поднялся, с опаской подошел к кушетке и коснулся руки отца.

— Когда наступила смерть? — Голос его звучал через силу.

— Не знаю. Часа два — два с половиной назад.

— А это что такое?

— Морфий.

— Думаешь, старик превысил дозу?

— Надеюсь на это.

— Мы должны были приехать раньше.

— Этой темы лучше не касаться.

Форрест обвел взглядом кабинет так, будто оказался в нем впервые. Шагнул к бюро, принялся разглядывать пишущую машинку.

— Значит, новая лента уже не понадобится, — сказал он.

— По-видимому, нет. — Рэй не сводил глаз с массивного основания стеллажа. — Рядом с «Ундервудом» лежит завещание, если оно тебя интересует. Датировано вчерашним днем.

— Что в завещании?

— Мы делим все пополам. Я назначен душеприказчиком.

— Само собой. — Форрест подошел к письменному столу, равнодушно посмотрел на стопки бумаг. — Девять лет ноги моей не было в этом доме. Трудно поверить, правда?

— Правда.

— Я заехал сюда сразу после выборов, выразить сочувствие по поводу того, что его не избрали. А потом попросил у него денег. Естественно, мы поругались.

— Оставь, Форрест.

Вспоминать о бесчисленных ссорах, вспыхивавших между братом и отцом, не имело смысла.

— Я не получил ни цента, — буркнул Форрест, выдвигая ящик стола. — Полагаю, предстоит разбирать бумаги.

— Да, только не сейчас.

— Займись ими, Рэй. Ты же душеприказчик. Возьми на себя всю эту грязь.

— Сначала нужно позвонить в похоронную контору.

— Сначала мне необходимо выпить.

— Нет, Форрест. Прошу тебя.

— Остынь, Рэй. Я привык утолять жажду тогда, когда испытываю ее.

— Это мне давно известно. Пойдем. Позвоню, и будем ждать их на крыльце.

Первым приехал полисмен, бритоголовый парень, который выглядел так, будто ему не дали досмотреть сладкий сон. Задав братьям несколько вопросов, он прошел в кабинет, чтобы освидетельствовать умершего. Перед тем как приступить к заполнению формуляров, Рэй принес из кухни кувшин ледяного чаю.

— Причина смерти? — спросил полисмен.

— Рак, три инфаркта, диабет, старость, — перечислил Рэй.

Оба брата покачивались в креслах.

— Этого достаточно? — ехидно поинтересовался Форрест, никогда не испытывавший к представителям закона особого уважения.

— Будете настаивать на вскрытии?

— Нет, — хором ответили братья.

Заполнив документы, полисмен предложил обоим расписаться и направился к машине.

— Весть облетит город за полчаса, — бросил Рэй, глядя вслед удаляющемуся автомобилю.

— Наш славный маленький городок.

— Кто бы мог подумать, а? Почему люди здесь так любят разносить сплетни?

— За двадцать лет я дал им немало поводов.

— Пожалуй…

Братья стояли на крыльце плечом к плечу, держа в руках пустые бокалы.

— Так что там, в завещании? — после долгого молчания спросил Форрест.

— Пойди прочти.

— Лень. Скажи сам.

— Отец переписал все имущество: особняк, мебель, машина, книги плюс шесть тысяч долларов на банковском счете.

— Это все?

— Все, что он указал на бумаге, — ответил Рэй, не желая лгать.

— Ну, денег-то здесь наверняка будет побольше, — заметил Форрест, уже готовый отправиться на поиски.

— Думаю, он их раздал, — спокойно возразил Рэй.

— А пенсионное пособие?

— Отец получил всю сумму наличными сразу после того, как проиграл выборы. Это было ошибкой, которая обошлась ему в несколько десятков тысяч. По-моему, деньги ушли на благотворительность.

— Ты не паришь мне мозги, Рэй?

— Брось, Форрест, нам не из-за чего спорить.

— Какие-нибудь долги?

— По его словам, долгов не было.

— Ты ничего не упустил?

— Можешь пойти и прочесть.

— Только не сейчас.

— Завещание подписано вчера.

— Думаешь, он все спланировал?

— Похоже на то.

Чуть притормозив у въезда, во двор вкатил черный фургон похоронного бюро мистера Мэйгарджела.

Форрест уткнулся лицом в ладони и беззвучно зарыдал.

Глава 7

Следом за фургоном подъехал коронер[15] Торбер Форман в красном «додже», который Рэй помнил еще со студенческих времен. Минуту спустя появился его преподобие Сайлес Палмер, настоятель Первой пресвитеранской церкви, маленький, лишенный всяких признаков пола и возраста шотландец, крестивший обоих сыновей усопшего Ройбена В. Этли. Желая избежать встречи с прибывшими, Форрест спрятался на заднем дворе. Рэй выслушивал соболезнования в одиночестве. В глазах мистера Б. Дж. Мэйгарджела и достопочтенного Сайлеса Палмера поблескивали слезы. Торбер Форман повидал на своем веку бессчетное количество мертвых тел. Никакого финансового интереса к новому клиенту коронер не испытывал, что позволяло ему быть предупредительно-вежливым, но не более.

Рэй провел троицу в кабинет, где джентльмены молчаливо обозрели тело судьи в течение времени, достаточного для того, чтобы Торбер официально констатировал факт смерти. Даже при этом коронер обошелся без слов, ограничившись кивком мистеру Мэйгарджелу и чуть приподнятой бровью, что красноречивее пустых фраз означало: «Мертв, можете забирать». Утвердительно кивнул в ответ и Мэйгарджел, завершая сложившийся за десятилетия совместной работы скорбный ритуал.

Торбер достал из папки лист бумаги и принялся задавать неизбежные вопросы: имя, дата и место рождения, степень родства?.. Второй раз на протяжении четверти часа Рэй категорически отказался делать вскрытие.

Сайлес Палмер сидел за письменным столом. Видно было, что смерть судьи потрясла его куда больше, чем Рэя. Как-никак долгие годы преподобный отец считал себя лучшим другом Ройбена В. Этли. Заупокойная месса, уже детально проработанная, наверняка соберет множество людей, которые знали и уважали усопшего.

— Не так давно мы с Ройбеном ее обговорили, — шепотом сообщил священник.

— Отлично, — отозвался Рэй.

— Он сам отобрал несколько псалмов и составил список тех, кто будет нести гроб.

Сам Рэй об этом еще не задумывался. Может быть, потому, что отвлекала мысль о двух миллионах долларов наличными. Мозг фиксировал слова Палмера бессознательно — куда сильнее его волновал вопрос о сложенных в кладовке коробках. Спокойнее, спокойнее, твердил себе Рэй.