Ветер с Варяжского моря - Елизавета Дворецкая

Обычно она начинала утро с обхода дома и хлева, но сегодня торопилась в нижнюю клеть – посмотреть на чудина. Очаг уже дымил, старая Зиманя варила кашу, уставшие в походе ратники еще спали. Осторожно ступая, стараясь не скрипеть старыми половицами и никого не тревожить, Загляда подошла к чудину и заглянула ему в лицо; За ночь под глазами его налились глубокие темные синяки от удара по голове, но дышал он тихо и ровно. Он уже не был в беспамятстве, а просто спал. Загляда вздохнула с облегчением – досадно было бы доставать со дна Волхова и везти в такую даль чужого человека, чтобы он умер в доме и потом возвращался вредоносным духом. Но беглец явно не собирался умирать, и Загляда понадеялась, что он скоро очнется и расскажет о себе. Волосы его высохли и теперь рассыпались прямыми прядями, совсем светлыми, как сухие стебельки болотного, мха. Загляда вспомнила гостя из арабских далеких земель, который был у Милуты прошлым летом. Он изумленно рассказывал, что, оказывается, возле Нево-озера[51]. живет племя, в котором все люди седовласы от рождения. Наверное, вот такие светлые головы и показались арабам седыми…

Загляда осторожно провела рукой по волосам чудина. Между лбом и затылком ее пальцы наткнулись на скрытый под волосами длинный рубец, оставленный ударом о корягу. Видимо, ее нечаянное прикосновение причинило боль: парень вздрогнул, веки его дернулись и приоткрылись. Загляда отдернула руку.

– Больно тебе? – покаянно ахнула она. – Ты прости, я нечаянно.

Парень открыл глаза, светло-голубые, почти прозрачные, и бессмысленные, как у новорожденного. Загляда в первый миг испугалась – да не лишился ли он рассудка от такого сильного удара, не слишком ли долго пробыл под водой, не оставил ли водяному свою память? Что с ним тогда делать?

Схватив ковш с водой, загодя поставленный рядом с лежанкой, она приподняла голову чудина и попыталась его напоить. Ощутив свежую прохладу воды, чудин вдруг дернулся, вскинул руку к ковшу и жадно рванул ко рту так, что вода пролилась ему на грудь, глотнул, закашлялся, чуть не захлебнувшись. Загляда едва удержала его.

– Да уймись ты, каженник[52] водяной! – в сердцах воскликнула она. – Достанет тебе воды, не отнимут!

Глотнув еще пару раз, чудин потер рукой мокрую грудь, сообразил, что рубахи на нем нет, тряхнул головой и поднял наконец глаза на Загляду. Муть во взоре рассеялась, но на девушку он смотрел с недоумением, словно ему явилась берегиня[53] с птичьим телом и девичьей головой. Взгляд его скользнул по стенам и кровле клети, светлые брови дрогнули – он не понимал, где и у кого находится. С губ чудина слетело хриплое восклицание, он попробовал приподняться на локтях, но тут же застонал, сморщился и откинулся снова на сложенные мешки, служившие ему подушкой.

– Не суетись! – успокаивающе сказала ему Загляда. – У тебя в голове такая трещина, что чуть душа наружу не вылетела[54]. Погоди, я тебе помогу.

Она приподняла парня за плечи и помогла ему сесть, прислониться к стене. Парень повернул голову к ней, стараясь разглядеть девушку в полутьме дома, освещаемого узким окошком с отволоченной заслонкой. Брови его сами собой хмурились, веки опускались, словно этот слабый свет резал глаза.

– Сиди, сиди спокойно! – уговаривала его Загляда. – Ты у добрых людей, мы тебя не обидим.

Из сеней вошел Тормод, на ходу утирая лицо рукавом рубахи.

– Какая холодная вода! – бормотал он. – А! – воскликнул он, увидев Загляду возле чудина. – Ты уже здесь, Бьерк-Силвер! А что твой пленник водяного? Что он тебе говорит?

– Руотсы! – вдруг хрипло выдохнул чудин, словно отвечая на его вопрос, и сделал движение, как будто хотел встать. Но это еще было ему не по силам.

– Видно, он говорит про меня! – решил Тормод. Загляда вспомнила, что чудь зовет варягов руотсами, и озабоченно покачала головой – она совсем не понимала по-чудски. Как же с ним разговаривать?

Пока она раздумывала, кого из соседей попросить в толмачи, парень оторвался-таки от стены и сел прямо, обеими руками сжимая отчаянно болевшую голову.

– Болит? – сочувственно спросила Загляда. – Выпей еще водички. Сейчас и поесть тебе дадим. Не понимаешь? Есть хочешь? – повторила она, по опыту зная, что этот вопрос люди без труда понимают на самых разных языках.

С полатей тут же свесилась разлохмаченная голова Спеха.

– Я есть хочу! – доложил он, еще не проснувшись толком, но услышав самый важный, вопрос.

Чудин тем временем отнял руки ото лба и оглядел полутемную палату, наполненную чужими людьми. кое-кто уже шевелился, зевал, потягивался. Осеня обувался, сидя на лавке и покрякивая. Спех ловко ссыпался с полатей подергивал рубаху, позевывая.

– Руотсов твоих нету, – раздельно, как малому ребенку, втолковывала Загляда чудину. – Они тебя бросили, а сами уплыли. Ты в Ладоге теперь! Ты ведь отсюда?

Она не знала, понял ли ее чудин, но его лицо вдруг исказилось злобой и он резко выкрикнул что-то, а потом быстро заговорил, то поднимая глаза к небу, то ударяя кулаком по шкуре, на которой лежал.

– Бранится! – прислушавшись, решил Тормод. – Чего-то говорит про своих богов. И обещает им многие жертвы!

– Да! – вдруг воскликнул парень и посмотрел на Загляду гневными блекло-голубыми глазами. – Пусть провалиться они все в Туонела[55] и род их весь! Все руотсы сколько есть! И он – Гуннар Хирви!

– Ах, так ты по-нашему говоришь! – обрадовалась Загляда и только потом ответила на его слова. – Куда провалиться? Кому?

Это внезапная вспышка ярости удивила ее – только что парень не в силах был поднять головы, а теперь уже в драку лезет!

– Руотсы и Гуннар Хирви! – гневно выкрикивал чудин, мешая славянские слова с чудскими, так что Загляда понимала едва половину. – Отец давно говорит – дурной человек. Пусть Хийси[56] рвет его! Он бранился с отцом за меха – хотел за нож три куницы, а надо одна! И меня теперь хотел взять в рабы! Я видел его там…

Внезапно он запнулся и прикусил губу, перебросив настороженный взгляд с Загляды на Тормода.

– Где – там? – переспросила Загляда, мало что понявшая, но чудин не ответил, мрачно отвел глаза.

– Видно, его украли те норманны[57], – рассудил Тормод, лучше Загляды разобравшийся в яростно-сбивчивой речи чудина. – Слышишь, что он говорит – Гуннар… что такое Хирви? Гуннар Не-Знаю-Какой был в большой ссоре с его отцом.

Чудин бросил на него злобный взгляд. Должно быть, по выговору и еще по каким-то малозаметным признакам он угадал, что возле него сидит один из сыновей столь ненавидимого им племени.