Солнце за нас. Автобиография - Рома Зверь

Главную героиню мы нашли на улице, хотя искали и в актерских базах, опять же по рекламной линии. Искали долго. Мы хотели ее видеть практически такой, какой она и предстает в клипе. Молодая симпатичная девушка, немного подросток, но при этом раскрепощенная. Не лирическая героиня, а настоящая боевая подруга. У них с главным героем любовь, и они заодно. Это девушка, которая может пойти и ограбить ювелирный магазин со своим парнем. Не каждая на такое способна, понятно? Вот примерно такую девушку мы и искали. Проводили пробы в одном из павильонов на студии Горького. Пригласили отобранных девушек – профессиональных актрис, непрофессиональных – и дали в руки пистолет. Воспроизвели сцену, где герои грабят магазин. Нам надо было, чтобы они орали, были агрессивными… Пробы шли, а мы смотрели и ржали. Они так нелепо выглядели с оружием, совсем не могли кричать. Все они были очень женственные, делали странные жесты, глупо размахивали пистолетами, робко кричали какую-то ерунду: «Ой, лежать всем, всем лежать, я же вам сказала!» У одной совсем не выходило кричать, мы ее подбадривали: «Давай агрессивно! Ругайся матом! Типа у тебя истерика». И она трясла пистолетом над головой, крича: «Лежать, хуйня! Лежать, хуйня!» Почему хуйня? Что это за слово вообще? Почему не мразь, не пидор, не сука, не тварь, не урод?..

Мы столкнулись с большой проблемой и тогда начали устраивать стихийные кастинги, как мы их назвали: ездили по дискотекам, клубам. В «Пропаганду», например. Да мы и клубов-то никаких не знали. Нам сказали, какие есть, вот мы их и объезжали, но очень скоро поняли, что и там всё безмазово, потому что даже если кто-то и подходил по образу, то связываться с нами попросту боялись. Ты представь, подходят такие дурачки – один круглый, лысый и с пирсингом, другой худющий Врубель и средний я, паренек довольно странный. Потом мы переключились на стрип-клубы и искали там. В «Divas», допустим. Там же девушки без комплексов? Но они все оказались такими… не с той полочки общественной, короче. Может, им и было наше предложение интересно, но у них приоритеты другие: нужно деньги зарабатывать, устраивать свою личную жизнь, и все это искусство их не очень вдохновляло. И тогда мы начали просто ходить по улицам, бывать в каких-то тусовых местах, где люди обычно встречаются. Однажды пришли на Пушку (Пушкинская площадь в Москве. – Прим. ред.). Там увидели темненькую смазливую девушку, которая в итоге и снялась. У Даши была короткая стрижка, широкие пацанские штаны. Стоит в компании ребят и девчонок, болтает, смеется. Молодежь, короче. Я Саше и Врубелю говорю: «О, смотрите, какая прикольная!» Мы постояли, понаблюдали за ней издалека. Думаем, кто подойдет к ней. Врубель вызвался: «Давай я, Сергеич!» Я говорю: «Идите вместе, только смотрите не спугните!» Они пошли и быстро вернулись понурые: «Нет, не позвонит она нам! Сказала: «Мне это неинтересно» – и засмеялась». Однако они все-таки смогли всучить ей номер телефона: типа если вдруг передумаешь – позвони. «Не позвоню!» – сказала она, но бумажку с телефоном взяла и позвонила на следующий день. Мы-то потом поняли, что в компании сразу согласиться было непонтово!

Она пришла на пробы. Отлично! То, что надо: раскрепощенная. А потом мы поехали покупать ей свадебное платье, фату, туфли – что там еще надо для свадьбы? Купили в салоне на «Щелковской». Я даже не думал про клип: вот хочу героиню видеть в кадре в таком-то образе. Пришли в салон как пара, которая приехала за нарядом для невесты на собственную свадьбу. Ходим, смотрим, выбираем. Жду, пока она наденет платье. Потом стою, любуюсь, что-то поправляю. Нас, наверное, так там и воспринимали. Интересно примерить на себя такой образ. Это как жизнь прожить, которой у тебя не было. Клево, когда у тебя две жизни одновременно – в два раза больше живешь.

А еще у нас было оружие – как в песне поется, два «кольта», две «беретты». Такая сила! Оружие вообще хорошая вещь в определенных ситуациях. Или просто когда у тебя в кармане или за поясом. Такое ощущение, что ты, бля, мужик! Это так же, как надеваешь костюм и тотчас меняешься, ведь нельзя же сидеть, развалившись, в костюме, правда? То же самое и с пистолетом. Когда он у тебя есть, ты чувствуешь себя героем. Мы долго репетировали, как красиво выхватывать оружие, посмотрели несколько фильмов.

И вот настал съемочный день. 11 сентября. Когда приступили, началась небольшая паника, потому что Саша не до конца понимал, что делать дальше. В общем, полклипа было такой импровизацией, мы лишь примерно знали, что за чем идет, так как не было у нас профессиональной раскадровки, кроме каляк-маляк в виде «огурцов» Ромы Непомнящего. Когда снимали эпизод со стрельбой ОМОНа, примчались какие-то органы типа охраны Кремля: какого хера тут происходит? А у нас ОМОН стреляет холостыми из автоматов. Ту-ду-ду-ду-ду-ду-ду! Только дым летит на Воздвиженку! Ну да, это правительственная трасса, а что такого? У нас было разрешение, кстати.

Клип смонтировали. Закадровый текст произношу не я. Это голос Миши Врубеля. «Для тебя» – наш первый клип, Войтинский очень переживал, как меня воспримут. Если буду говорить я, то мой южный акцент может разрушить образ. Это, знаешь, как в рекламе – за кадром говорят практически одни и те же дикторы, потому что существуют некие стандарты. Вот вместо меня Миша и произнес те несколько фраз. Врубель же отвез кассету на MTV. Так как мы никого не знали, он просто оставил ее на проходной с просьбой передать программному директору. Как ни странно, клип взяли в ротацию, но крутили крайне редко. Опять наступила какая-то пауза.

Главный персонаж

У меня такая полоса… Я могу сам с собой дружить, находиться в странном состоянии. Это когда тебя творчески прет, когда ты думаешь слишком о многом, размышляешь, представляешь. И если тебе в этот момент попадается алкоголь – это всё, это край! Вот так я очутился однажды в троллейбусном депо. Я часто ходил один по городу, у меня никого не было. И мне не хватало какой-то жизни. Где-то общения, где-то действа. Саша был часто занят рекламой, своими семейными делами, а я больше ни с кем, кроме него, и не общался. Это, конечно, очень хорошо сказывалось на творчестве, но иногда я срывался. Стресс большой, когда один на один с самим собой. Иногда меня заносило в разные места. Как-то я позвонил Саше и сказал: «Поедем кататься на троллейбусе!» Я даже завел этот троллейбус, но понял, что не смогу на нем далеко уехать. Но позвонить мне было некому, и я позвонил Саше. Он много видел моих причуд. Войтинский приехал и забрал меня с Лесной улицы. Там троллейбусы стояли в ряд, недалеко от самого парка. Много их там было…

Алкоголь, конечно, способствует, добавляет остроты, безбашенности легкой. Пьяному море по колено, правильно? Саша практически не пьет. Пару раз мы с ним сидели за бутылкой, потом разъезжались, я возвращался домой, заходил в магазин… Меня несло, мне нужно было продолжить, но ведь никого нет. Бывало, выходил и гулял по городу, мне хотелось хотя бы поговорить… Бродил один, что тоже интересно. Идешь себе по городу, а у тебя фляжечка с собой, идешь и отпиваешь. Вроде понимаешь, что все как-то невесело, но все равно здорово! Ты идешь и думаешь: а ну и хер! Я один, и здорово мне! И никто не нужен! Такое самоутешение. Но знаешь, в этом была красота какая-то. Как тоска есенинская. Бывало в милицию забирали, если без документов. За дебош-то меня не забирали, ты что!

Не всегда алкоголь. Я катался на велосипеде, пока еще было тепло. Я садился на велик, брал с собой воду, плеер и уезжал на весь день. Я ездил по городу, где-нибудь останавливался, покупал себе хот-дог, сидел на лавочке в парке. Мимо шли прохожие, и я представлял себе, как они думают: «Вот нормальный парень на велике, наверное, отдохнуть присел». Знаешь, такая игра самого с собой. Потом ехал дальше, видел других велосипедистов. О, они тоже куда-то едут! К людям мне хотелось. Я крутил педали, а в моей голове вертелись тысячи картинок. В ней же все время всё меняется, обновляется. Бесконечно движущаяся загадочная масса внутри. Картинки манят. Особенно когда один идешь, такое можно себе напредставлять. Думать о себе и обо всем другом. Вот есть я – и все остальное. И это все взаимодействует. Я и это «всё». Деревья, собаки, таксисты, прохожие, девушки, мужчины, объявления на столбах, дома – это всё вместе с рельсами и проводами трамвая единое целое. И я часть мира. Все от меня идет. Через меня. Я – основа. То есть главный персонаж – это я. То, что ты видишь, – это кино, и ты внутри него. Ты двигаешься в нем, ты видишь собаку, и в голову лезут какие-то сюжеты, это твой друг, он такой же, как ты, и ты движешься дальше, к остановке подходит трамвай, люди мимо идут, машины. И ты думаешь: все это твое! Ты свернул за угол и увидел женскую тень. Вот и романтика пошла! И так хочется еще больше ее нахапать – ощущений, эмоций… У меня не было тогда девушки. Она появилась позже.

2002

Оля