Тарен странник - Ллойд Александер

– Тени? – вдруг проревел он. – Ты хотел бросить тень на тех, кто мне служит? Еще одно оскорбление…

– Пусть твои воины приняли тени за великанов, но они же не обратились в бегство. Они не дрогнули перед монстрами, которые им померещились. И храбрость их ничуть не уменьшается от этого. Они поведали тебе то, что видели. Или думали, что видели. Но и правдивость их от этого не уменьшается, – растолковывал Тарен, сам уже запутавшийся в своих рассуждениях.

– А зверь? Этот свирепый конь? Он тоже, по-твоему, обыкновенный, не заколдовнный? – не унимался Горион, – Нет на свете такого коня, которого бы не усмирил Горион Доблестный! А с этим я не могу справиться. Если ты говоришь правду и это твой конь, попробуй оседлай его! Осмелишься – и я поверю тебе.

Тарен быстро вскочил в седло. Мелинлас заржал, взрыл землю копытом. Потом спокойно стал и повернул голову к седоку, словно бы ожидая приказа. Лорд Горион онемел от изумления. Главный Конюший вытаращил глаза. Удивленные возгласы послышались из толпы воинов. Но вдруг один из них грубо выкрикнул:

– Эй, Горион! Неотесанный бродяга сидит верхом на лошади, которую не смог укротить сам лорд! Он отнимает у тебя не только лошадь, но и честь!

Горион, поначалу тайно вздохнувший от облегчения, что избавился от бешеной лошади, вдруг снова начал багроветь от ярости.

– Это не так! – поспешно вскричал Тарен. Он повернулся к толпе воинов. – Разве вы позволите своему великому сеньору ехать верхом на кляче простого скотника? Неужто подобает такое Гориону Доблестному? – И вдруг ему в голову пришла смелая мысль. Он повернулся к Гориону и произнес: – И все же, мой лорд, позвольте мне преподнести вам мою лошадь в подарок. Окажите мне честь…

– Что? – затрясся Горион. – Новое оскорбление! Мне, лорду, принять подарок от скотника? Дерзость! Да как ты осмелился? Я не унижу себя настолько, чтобы сесть на эту паршивую лошаденку! – Он взмахнул рукой, – Убирайся! С глаз моих долой! Все убирайтесь! И твоя кляча, и твое лохматое чудище, и его пони тоже!

Горион напыжился, отвернулся и важным шагом двинулся прочь. Пони Гурджи вывели из конюшни, и под недобрыми взглядами воинов Гориона оба путника беспрепятственно выехали за ворота.

Тарен старался ехать медленно, с высоко поднятой головой, всем своим видом показывая, что он не старается улепетнуть поскорее. Но стоило им оказаться на воле, подальше от этой неприветливой крепости, как путники пришпорили своих коней и помчались галопом.

– О мудрый хозяин! – захлебывался от радости Гурджи. – О хитрость, которая спасла Гурджи от колотушек и молотушек! – Он теперь чувствовал себя в безопасности и тараторил без остановки. – Даже Гурджи не может быть таким умным! Его бедная, слабая голова не вмещает столько мудрых придумок.

– Ну, ну, дружище, – засмеялся Тарен, – поостынь. Моей мудрости не хватает даже на самую простую придумку. Например, где бы нам переночевать? – Он с тревогой оглядел лежащую перед ними равнину.

Наступала ночь, а до хутора Аэддана было еще так далеко. Не ровен час, они снова натолкнутся на рыщущий повсюду отряд Гориона. Но вокруг не было никакого признака человеческого жилья. Ни хуторов, ни одиноких хижин. Тарен упорно двигался на багрово-красный закат, охвативший холодным пожаром горизонт.

Впереди, на поляне, замерцали огоньки. Тарен направил туда Мелинласа, и вскоре они оказались у подножия глинобитной крепостной стены. Крепость эта очень напоминала твердыню лорда Гориона. Но здесь все было освещено ярко пылающими факелами. Они торчали повсюду – по верху стены, в каждой бойнице и даже на крыше главной усадьбы, будто там, внутри, бушевало буйное веселье и разгулялось великое празднество.

– Стоит ли рисковать и стучаться в ворота? – засомневался Тарен. – Если хозяин здешнего княжества окажет нам такое же гостеприимство, как лорд Горион, то уж лучше переночевать в гнезде гвитанта.

Однако усталость, слабая надежда найти уютную постель и приветливый свет факелов сделали свое дело. Тарен направил Мелинласа к воротам.

Юноша поднял голову и прокричал часовому на дозорной башне, что они мирные путники, едущие в Каер Кадарн, и друзья короля Смойта. Несколько мгновений он в напряжении ждал ответа. Но вот ворота заскрипели и распахнулись. Стражники кивком пригласили войти. Был вызван начальник, который препроводил Тарена в Главную усадьбу.

– Прошу принять приглашение моего лорда Гаста, – важно сказал сопровождающий. – Он дарует вам то, что достойно вас, наших гостей.

Следуя за Начальником Стражи, Тарен постепенно

приходил в отличное настроение. Его согревали мысли о сытной еде и теплой постели. Громкие голоса, смех, разудалые звуки арфы неслись им навстречу из окон усадьбы. Войдя, Тарен увидел тянущиеся вдоль стен столы, за которыми сидело множество людей. В дальнем конце низкого и длинного зала восседал окруженный дамами богато одетый военачальник. В одной руке он зажал громадный рог для вина, а в другой держал кусище жареного мяса.

Тарен и Гурджи низко поклонились. Но прежде чем они успели сделать хоть один шаг, арфист, стоявший в центре зала, вдруг повернулся, радостно вскрикнул и кинулся к ним. Тарен, чью руку трясли так, будто хотели оторвать, с изумлением глядел на длинный острый нос, желтые лохмы и веселые глаза своего старого друга, Ффлевддура Пламенного.

– Счастлив видеть вас обоих! – вопил бард, увлекая их к столу. – С того самого момента, как мы расстались, я просто мечтал увидеться снова. Вот уж не думал встретить вас так далеко от Каер Даллбен! Когда мы приплыли с Моны, – захлебывался Ффлевддур, – я твердо решил покончить с бесконечными странствиями и осесть в моем королевстве. Но как-то я сказал себе: Ффлевддур, старина, весна бывает только раз в году. И вот она пришла. И вот я снова в пути. И вот я здесь! А что случилось с вами? Впрочем, сначала ешьте и пейте, а уж потом расскажете все по порядку.

Ффлевддур подвел спутников к лорду Гасту, и Тарен увидел сурового воина с тяжелым лицом и с бородой цвета увядшего льна. Роскошный воротник обрамлял могучую шею, корявые пальцы, способные, наверное, с легкостью раздавить грецкий орех, были унизаны кольцами. Обручи кованого серебра плотно охватывали широкие запястья. Одеяние владетельного князя сверкало богатым золотым шитьем, однако было заляпано жирными пятнами — следами не только пира нынешнего, но и давних пирушек.

Бард взмахнул арфой, указывая на двоих путников. Он торжественно назвал их имена и провозгласил: