Во власти Зверя - Александр Шабалтас

       Пока Сергей размышлял, вернулся Семен Яковлевич. Вид у него был растерянный.      

      - Принесли историю болезни? – спросил Сергей.   

      - Дело в том, что она исчезла, -  ответил Зотов чуть слышно.

      - Как исчезла? Испарилась, что ли?      

      Дело принимало неприятный оборот. За всю практи-ку Сергея ни одна история болезни не пропадала, все бумаги всегда были в полном порядке, что составляло осо-бую гордость главного врача. 

      - Ну, хорошо, успокойтесь, разберемся. Скажите, Семен Яковлевич, давно ли находится у нас этот больной? Вы ведь, кажется, его лечащий врач?   

      - Да, я  его лечащий врач, - проговорил Зотов, пытаясь говорить внятно, хотя его язык от волнения заплетался. – По-моему, он находился здесь всегда. Лет пятнадцать назад, когда я пришел сюда работать, он уже был в больнице. Можно спросить у нянечек, которые работают здесь по тридцать лет, но мне кажется, что и они скажут то же самое.    

      - Как его фамилия, имя, возраст? И вообще, что вам известно о нем? – Сергей заметно нервничал, так как история со стариком все больше запутывалась.      

      - По правде говоря, нам почти ничего о нем не известно. История эта давняя, и я бы сказал, окутанная тайной. На вид старику лет восемьдесят, да вы его и сами вчера видели. Говорят, что когда-то он был монахом, или отшельником. При советской власти его посчитали сумасшедшим и поместили сюда. Ни родных, ни знакомых у него нет, да это и понятно -  возраст. А вообще очень занятный старичок, Библию цитирует наизусть.     

      - Хорошо, - прервал Зотова Сергей. –  Приведите его ко мне, будем разбираться.         

      Когда санитары привели старика, Семен Яковлевич, сославшись на сильную занятость, поспешно удалился. Отпустив санитаров, Сергей предложил старику сесть.

      В прошлый раз он не обратил внимания на внешность старика, и теперь с особым интересом разглядывал его. Определяя его возраст, Зотов ошибся. На вид ему было лет сто. Его высохшее тело напоминало живые мощи. У старика были седые спутанные волосы, доходившие плеч и густая борода, прикрывавшая рот. Лицо его, бледное, все изрезанное морщинами, ничем не отличалось от лиц людей доживших до глубокой старости, и лишь глаза, внимательно следившие за Сергеем, немного смущали его. Это были глаза молодого человека, умные и зоркие.   

      - Это уже вторая наша беседа, - сказал Сергей, при-саживаясь на стул напротив старика.   

      - Я ждал, что ты меня позовешь, - пробормотал старик, не отводя глаз. Его морщинистые худые руки слегка дрожали.      

      «Волнуется, - подумал Сергей. – Тем лучше, легче будет нащупать его слабые стороны».         

      - Как вас зовут? Вчера вы себя не назвали, – спросил он старика. 

      - Зови меня старик.   

      - Сколько вам лет?

      - Я думаю – тысячи две, - прошамкал старик.    

      - Не морочьте мне голову! Вы же умный, грамотный человек, а говорите такие вещи.   

      - Это душе моей две тысячи лет, - пояснил старик. - Хотя душа вечна, и не нуждается в возрасте. Телу же моему лет сто. Сказать по правде, я не знаю, когда родился. Давно это было.                      

      - Вы сказали - душа. Какая она, по-вашему, душа? Как она выглядит?              

      - Душа, подобна роднику, прозрачна и чиста. Это у людей Бога. Она, как бы изнутри освещает человека. Таких людей трудно не заметить. Души большинства людей запачканы грехами, как грязью. Они похожи на грозовые облака, темно-серые или черные. Души людей сатаны – багровые, насквозь прогнившие. Если бы люди увидели свои души, они ужаснулись бы и, возможно, перестали уничтожать себя.   

      Сергей почувствовал, как по телу пробежали мурашки. В голове вертелся вопрос, который он не мог не задать:   

      - Мне кажется, что вы видите людей насквозь. Скажите, какая душа у меня?                    

      - Сынок, тебе давно пора отмыть свою душу. На ней много грязи. Сделай это, пока не поздно.    

      «Вот и получил. Больной поставил мне диагноз, » - подумал Сергей, ощущая себя человеком, которому только что вынесли смертный приговор.

      - Вы по-прежнему утверждаете, что скоро наступит конец света?    

      - Я ничего не утверждаю. Я говорю то, что знают все, и ты, сынок, в том числе. Сатана давно уже здесь. Еще во времена Иисуса Христа он правил миром. Великий грех притянул его к земле, и теперь он уже не может летать. Да, что я говорю, ты и сам об этом знаешь. Подумаешь хорошенько, и вспомнишь.       

      - Почему вы тревожите больных? Сеете панику, велите им собираться?      

      Старик пристально посмотрел Сергею в глаза, словно хотел передать ему свою мудрость.

      - Они не поняли меня. Я сказал, чтобы их души были готовы, когда придет жених. Души этих людей, словно птицы, пойманные в сети. Они рвутся на волю, да тела их не пускают. Их грехи уже не грехи, так как душа у них в разладе с телом. Ты о них не волнуйся, ты лучше, о себе побеспокойся, - старик сочувственно покачал головой.    

      - Но почему я должен беспокоиться? Я здоров, заведую клиникой, у меня все в порядке! – воскликнул Сергей. Своими рассуждениями старик выводил его из себя. Соз-давалось такое впечатление, будто они поменялись ролями.

      - Ты прости меня, я старый человек, и мне не долго  осталось жить на этом свете. Только вот, что я тебе скажу, не всякий сумасшедший – больной, и не всякий здоровый – здоров душевно. Ты ведь не любишь своих больных, брезгуешь. А ведь это большой грех. Ты забыл истину, которую знал. Подумай, не стал ли ты фарисеем, а меня отпусти, я очень устал, - миролюбиво сказал старик, словно почувствовав душевное состояние собеседника.         

      Сергей был ошеломлен. Впервые больной ставил его в тупик, хотя в его лечебной практике ему доводилось выслушивать всякое. Он чувствовал, что старик не сказал ему и сотой доли того, что мог сказать. Возможно, старик ему не доверял, а возможно, Сергей сам не был готов к этому разговору. В любом случае беседа со стариком не принесла успокоение, а скорее наоборот, внесла сумятицу в мысли и чувства Сергея.                       

      - Да, да конечно, - проговорил он рассеяно, нажимая кнопку вызова.   

      В кабинет вошел санитар.   

      - Проводите больного в палату.   

      Старик медленно поднялся  и, сгорбившись, пошел за санитаром.

      Настроение у Сергея окончательно испортилось, осознание своей уязвимости прочно засело в нем, поборов все другие чувства. Он попытался всмотреться в свою жизнь, и она показалась ему нелепой. «Отмыть свою душу. Но как? – мысленно выкрикнул Сергей. – Ты не сказал мне главного, старик, ты не сказал, как это сделать?»

Глава 13

     - Иван, спустись с небес на землю. Нам скоро нечего будет есть.

     Иван трудился над книгой, позабыв обо всем на свете. Слова Маши заставили его оторваться от работы; то, чем он сейчас занимался, денег не приносило, так что в данном случае Машенька была абсолютно права.     

     - Прости, любимая, я увлекся. Как у нас с финансами?    

     - Это ты прости, что отвлекаю тебя от книги, но у нас действительно нет денег. В школе нам не платят уже второй месяц, а те деньги, которые ты получил за статью, я потратила на одежду девочкам. Они так быстро растут. Нужны еще тетради, учебники. Сейчас все так дорого. А тут еще этот митинг. Наш профсоюз хочет вывести учителей на площадь.    

     - Ты собираешься туда идти?      

     - Еще не решила. Не люблю клянчить, даже если свои, заработанные. А ты, что посоветуешь?      

     - Я думаю, что тебе лучше остаться дома, мало ли, что там может произойти.   

     Иван усадил Машу рядом и крепко обнял. Она просияла, нежно прильнув к его плечу, затем, слегка отстранившись, ласково взъерошила ему волосы. Иван почувствовал, как у него перехватило дыхание. Он до сих пор влюблен в жену, как мальчишка, и несказанно рад этому чувству.

      - Каким же я был ослом, что заставил тебя волноваться из-за денег. Я обязательно что-нибудь придумаю. Мужик я, в конце концов, или нет?   

      Поцеловав жену, Иван направился к телефону, и после минутного размышления, набрал номер редактора «Горячих новостей».       

      - Юрий Александрович, это я, Иван. Есть для меня что-нибудь? – получив утвердительный ответ, повесил трубку.      

      Через час Иван был в редакции. Здесь, как всегда стояла обычная суматоха: сотрудники газеты бегали по коридорам с бумагами и бутербродами, на ходу ели, на ходу общались. Ивана всегда раздражала атмосфера напыщенности и чрезмерной деловитости этих элитарных заведений; нарочитая небрежность здесь считалась признаком хорошего тона, а панибратство между коллегами – общепринятой нормой. Столкнувшись в коридорах редакции с Иваном, журналисты спешили похлопать его по плечу, спрашивая, как его дела, но, не дожидаясь ответа, удалялись прочь, всем своим видом демонстрируя, до какой степени он и его дела им безразличны.