Во все Имперские. Том 2 (СИ) - Беренцев Альберт

— Еще! — потребовал изгнанник.

Француженка применила магию, и любовников окутала лиловая аура. Девушка сильнее сжала бедра, и изгнанника окутали потоки волшебства и наслаждения.

Через несколько мгновений всё закончилось, француженка всё еще жарко целовала изгнанника, но он был слишком обессилен, чтобы продолжать.

— Ну хватит! — приказал по-русски мужчина.

Он схватил магичку за пышные кудрявые волосы и стащил с себя, сбросив с кровати.

Грубо? Ну а что поделать? Девушке нравилось погрубее, изгнаннику тоже.

Вторая магичка, еще юнее и прекраснее первой, сидела на краю кровати, полностью голая и ожидавшая приказаний.

— Ну хватит, барышни, — скучающим голосом попросил изгнанник, — Довольно любви на сегодня. Идите.

— Мой Император, — сладко, томно и сильно картавя вздохнула магичка, сброшенная с кровати, — А вы ведь возьмете меня с собой в Россию? Я стану вашей царицей, когда вы вернете себе престол?

Эта красотка знала русский язык, как и вся французская знать. А вот вторая мадам, услаждавшая изгнанника, была худородной, так что русским не владела.

Но клянчила она не хуже первой:

— Et moi! Et moi aussi! Je veux être une reine.

— Барышни, я не могу взять в жены вас обеих сразу, — отмахнулся изгнанник, — Я все же русский Император, а не османский султан. Кроме того, правящие цари России женятся только на дриадах. Таков закон. А вы не больно-то похожи на дриад, мои милые.

— Я буду дриадой! — азартно закричала первая шалунья, — Да-да! Вот, смотри! Тогда ты возьмешь меня в жены, мой Государь?

Девушка схватила с прикроватной тумбочки букет белых роз и попыталась вплести их себе в кудряшки.

— Всенепременнейше, — пообещал изгнанник, а потом накинул на девушку одеяло с кровати и прямо в таком виде выставил её в коридор.

Вторая магичка поняла, что царственному любовнику надоели услады, и сама выскочила вслед за первой, глупо захихикав.

Изгнанник выкинул в коридор одежду девушек, состоявшую из полупрозрачных платьев, модных в этом сезоне, и босоножек на высоком каблуке, а потом поднял трубку винтажного телефона на тумбочке:

— Кофе и машину.

— Oui, monsieur, — ответил телефон.

Изгнанник отдернул шторы, подошёл к огромному зеркалу и в лучах парижского солнца рассмотрел себя, не одеваясь.

Он был не просто хорош собой, а настоящим красавцем. Несмотря на возраст, тело у изгнанника было как у юноши, причем у юноши-атлета. Живот украшала мощная прессуха, а на лице, выше квадратного подбородка, помещались роскошные черные усы.

Усы дополняла легкая щетина, а щетину — пронзительный взгляд черных глаз и черная, как ночь, шевелюра на голове. Волосы у Михаила Багатур-Буланова были всегда немного растрепаны.

В его клане, да и не только в его, раньше говорили, что из всех потомков Павла Первого Михаил единственный унаследовал благородную внешность своего царственного пра-пра-прадеда.

Изгнанник и правда был похож на Павла I, каким тот был сотню лет назад. Вот только Павел правил Россией больше двух веков, а Михаил ни долголетием, ни короной своего предка похвастать не мог. Формально Михаил все еще был членом Императорского клана, но из России его заставили уехать еще одиннадцать лет назад.

Налюбовавшись на себя в зеркало, изгнанник быстро оделся, слегка небрежно завязал галстук, спрыснул голову одеколоном, тем же самым, каким пользовались Бонапарты, и сбежал на первый этаж роскошного отеля, где располагался ресторан.

Здесь Михаил выпил чашку крепкого кофе, а потом вышел из отеля на залитый солнцем бульвар.

Осень в этом году в Париже выдалась мягкой, парижанки были одеты совсем еще по-летнему, ветер носил по бульвару первую редкую опавшую листву.

Возле самого входа Михаила ждал автомобиль — черный Peugeot Instinct Concept, стоивший больше, чем фамильные поместья девушек, с которыми Багатур-Буланов только что развлекался. Самих девушек уже не было видно, вероятно, они отправились домой, а может быть и к следующему богатому клиенту.

Во Франции кланов магократов было больше чем в России раз в сто, многие из этих кланов ныне совсем обеднели, так что магички часто вынуждены были зарабатывать себе на жизнь довольно сомнительными способами. И не только лишь проституцией, но и, например, работая личными телохранителями. Две таких француженки-охранницы как раз ждали Михаила в автомобиле.

Михаил называл этих охранниц своей Лейб-Гвардией, хотя это, конечно, было глупо. Настоящая Лейб-Гвардия русского Императора состояла из сотни исключительно мощных и тренированных магичек, каждая из которых могла разметать целую дивизию неодаренных. У Михаила же было лишь двое этих француженок, довольно средних талантов. Впрочем, Михаил ведь и Императором России не был. Пока что.

Одна из девушек вышла из машины и открыла Михаилу дверь, изгнанник кивнул ей и плюхнулся на сидение рядом с шофером — второй француженкой.

— В Версаль, — приказал Михаил.

Французский Император Франк I Бонапарт, не желавший видеть Михаила при дворе, как раз улетел в Россию, на похороны Павла Первого. Так что Михаил счёл, что сейчас подходящий момент наведаться во дворец и переговорить с вице-канцлером Франции, который, в отличие от короля французов, был не прочь посадить Михаила на русский трон.

Пежо покатил по улицам Парижа, изгнанник откинулся на спинку сиденья и задремал.

В полудрёме Михаил видел, как авто проехало по улице Жозефины, по мосту Руаяль, мимо сетевой русской блинной, потом вдали мелькнул Елисейский дворец…

— Мы не туда едем, — сказал Михаил, потирая собственную щетину, чтобы взбодриться, — Версаль в другой стороне.

Девушка-шофёр не ответила, зато у Михаила зазвонил смартфон.

Номер звонящего был скрыт. Несколько поколебавшись, Михаил ответил:

— Алло.

— Зд-драствуй, дядя, — произнёс молодой голос в трубке.

Изгнанник узнал этот голос, хотя в последний раз говорил со звонящим года три назад, тоже по телефону.

— Привет, племяш, — ответил Михаил, — Или точнее говоря, Ваше Величество. Ты же намерен короноваться завтра, насколько я слышал?

— Д-да. А сегод-дня мы хороним Императора, — жестко произнес Павел Павлович, — П-почему ты не приехал на похороны, Миша? Я ждал тебя.

— Ждал, чтобы арестовать? — уточнил Михаил, — Так я тебе не доставлю такого удовольствия, племяш. Я не собираюсь возвращаться в Россию, пока меня там ждет в лучшем случае каземат Петропавловки, а в худшем — казнь.

Пежо тем временем повернул на шоссе и поехал вдоль Бельвильского холма.

— Да куда ты едешь? — заорал Михаил на телохранительницу, — Версаль — в другой стороне, дура!

— Не кричи на д-девушку, дядя, — попросил голос из смартфона, — Твои охранницы везут тебе в аэропорот. Т-там ты сядешь на частный самолёт князя Жаросветова и п-полетишь в Россию. Я жду тебя, как я уже сказал. Завтра ты б-будешь на моей коронации.

— На твоей коронации, ублюдок? — в ярости заорал Михаил, чувствуя, как накатывает паника, — Но ведь у тебя нет никаких прав на корону! Я — законный наследник Павла Первого, согласно всем законам Крови. Так что это должна быть моя коронация! А ты просто долбаный узурпатор!

— Я не узурпатор, — спокойно ответил Павел Павлович, — И всё легитимно. П-первым Павлу должно было наследовать Чудовище. Но оно мертво. Его убили китайские националисты, сегод-дня утром. Ты мог бы наследовать п-после Чудовища, но покойный Государь исключил тебя из линии наследования, за государственную измену.

Поэтому теперь трон — мой, по п-праву. И завтра ты на моей коронации засвидетельствуешь это и принесешь мне п-присягу. Или ты умрёшь, сегодня же.

Павел Первый многое позволял тебе, но я не намерен всю жизнь оп-плачивать тебе блядей и шампанское в Париже. Ты или п-присягнёшь или умрешь. Слово русского Императора.

Михаил совсем перепугался, он подергал дверцу Пежо, но та, естественно, была заперта. Машина мчалась по улицам Парижа, через десять минут она будет уже в международном аэропорту имени генерала Вердье.