Русь Малая и Великая, или Слово о полку - Владимир Иванович Немыченков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Петр не был узколобым доктринером и на многое смотрел широко и глубоко: на идею коммунизма, религию… С ним мы вели долгие «умные» беседы, в том числе о религии, о советском строе, его недостатках и возможных способах исправления.
От него же я услышал, можно сказать, пророческие слова о нашем политическом будущем:
– У нас очень жесткий строй. Снизу его изменить никому не удастся. Любые изменения возможны только «сверху», – как-то сказал он мне.
Так потом и случилось. М. С. Горбачев провел «перестройку» СССР «сверху», а «перестрелку» и «перекличку» весельчаки «внизу» добавили уже от себя.
С Петром я вступил, как считали некоторые, в рискованные отношения. Дело в том, что желая подправить свои житейские обстоятельства (проблемы с долгами, жильем и материальным обеспечением семьи) он не оставлял попыток провернуть хоть какой-то «бизнес» на покупке в Монголии какого-нибудь ходового товара и перепродаже его на родине. Для оборота ему были нужны деньги. Его зарплата прапорщика была меньше моей офицерской, да и жил он на более широкую ногу. Поэтому перед моим дембелем он попросил у меня в долг большую сумму денег.
Митинг, посвященный вручению личному составу 1 эскадрильи 43-го апиб переходящего вымпела ЦК ВЛКСМ СССР за успешное выполнение поставленных задач. Гарнизон Чойбалсан, период 1978–1980 гг. Слева направо: командир 43-го апиб подполковник Гержановский; заместитель командующего ВВС ЗабВО генерал-майор Грицына, рядовой срочной службы радиомеханик 564-го ОБСиРТО (с микрофоном в руке), начальник политотдела 43-го апиб подполковник Фуртес.
Не могу похвастаться, что я был шибко опытным и «тертым калачом», но некоторый отрицательный опыт у меня уже был. Так мой однокурсник, с которым мы прибыли вместе в Читу (кстати, русский) перед нашим расставанием занял у меня сумму в треть месячного оклада, который мне через два года назначили при приеме на работу в оборонное конструкторское бюро. Вернуть мне эти деньги он так и не удосужился, несмотря на мои напоминания ему по почте. Да и в армии о прапорщиках всегда были не высокого мнения (мол, хапуги, «временщики», себе на уме, не чисты на руку и т.п. Одним словом «кусок». Даже анекдот ходил, что прапорщик носит только один погон, потому что второй все время срывается от мешка через плечо, который он таскает со службы домой).
В общем, когда речь зашла о деньгах, возникло сильное напряжение. Скажу честно, давать взаймы я опасался и не хотел. Впереди меня ждала новая жизнь и даже возможно скорая свадьба. Деньги мне были нужны самому. Расписка его мало что дала бы. «Достать» его в Монголии, где ему оставалось служить еще несколько лет, я не смог бы. Даже зная его адрес на Украине что-то предпринять из Москвы было бы сложно. Оставалось надеяться только на его честность и порядочность. Поэтому после долгого и трудного разговора, просто пожалев его со всеми свалившимися на его голову долгами, заботами и семейными проблемами, я согласился.
В обмен на весьма не малую по тем временам сумму наличными он при мне написал и передал листок бумаги, который начинался словами «Расписка» и заканчивался его подписью и словами: «МНР». Он был юрист и, как я думал, составил юридически грамотный документ. Именно потому, что он знал юридические тонкости, в расписке и появилось указание на место ее составления – иностранное государство. Оказывается, это значительно затруднило бы взыскание долга в случае возникновения конфликта интересов. Узнал я об этом только потом, да и то от самого Петра.
Но ничего не случилось. Он исправно частями возвращал свой долг, регулярно высылая деньги почтовыми переводами уже с Украины. В очередном письме убывающим итогом он оговаривал оставшуюся сумму. Деньги эти были всегда кстати, поскольку в то время у меня уже была семья, жена сидела с сыном дома и добавка к моей зарплате была существенной.
Пару раз мы виделись с ним в Москве. В первый приезд он познакомил меня со своей женой и маленьким сыном. Рассказывал о своем «советском бизнесе» – поездке в Югославию по турпутевке, где удалось кое-что купить и выгодно продать дома. Со временем он купил машину, что тогда было большим достижением в благосостоянии. Трудно сказать насколько ему помогли мои деньги, но по крайней мере меня не мучила совесть, что я отказал ему в трудный для него момент. С Петром я переписывался несколько лет. Но потом эта ниточка тоже оборвалась…
Тёплые товарищеские отношения у нас сложились с лейтенантом Василием Корнейчуком, украинцем с Восточной Украины. Он служил техником самолета и обслуживал учебно-боевой самолет – «спарку» (с двумя кабинами). Если в двух словах, Вася был добряк, симпатяга и трудяга. На его долю всегда выпадало больше всего полетов в любую летную смену (а значит и рабочей нагрузки): разведка погоды, ввод в строй вновь прибывших и вернувшихся их отпусков летчиков и т.п. Он был прекрасный специалист, лучше многих других знавших «матчасть», что весьма важно для технического специалиста. Ведь именно от него зависит и боеготовность самолета, и безопасность полетов. А на моей короткой армейской памяти (всего два года) в нашем полку потерпели аварию и разбились несколько самолетов, к счастью без жертв.
Именно техник по должности целиком отвечает за подготовку самолета к вылету, хотя его обслуживают несколько групп специалистов: по радиоэлектронному оборудованию (группа РЭО), авиационному оборудованию (группа АО), авиационному вооружению (группа АВ). Формально техник самолета и его механик (боец срочной службы, который положен по штатному расписанию, но на деле всегда отсутствует, даже если он есть физически в эскадрилье) образуют группу СД (самолет-двигатель). Однако согласно нормативным документам именно техник самолета, в конечном счете, отвечает за все группы и его подпись в журнале подготовки самолета к вылету последняя. Летчик принимает
