Основы философии науки - Валерий Кашин

Фейерабенд полагает, что чисто рационалистический «образ науки» – особенно при его абсолютизации – служит препятствием для её развития, а попытка сделать науку более рациональной и точной уничтожает её. В то же время, по его мнению, «расплывчатость», «хаотичность», «отклонения и ошибки» внеразумного, иррационального характера являются предпосылками научного прогресса. Философ формулирует тезис: «Без «хаоса» нет познания. Без частого отказа от разума нет прогресса». Хотя наука – главный «носитель» разума, но даже здесь он не может быть всесильным и универсальным. Неразумность в научной сфере не может быть исключена. Мы не можем оставить без внимания многообразные иррациональные средства и мы очень нуждаемся в них. Наука не имеет никакого «приоритета» по сравнению с мифом или идеологией.

Плюралистические, анархистские и антисциентистские установки Фейерабенда сближают его мировоззренческую и гносеологическую позицию с постмодернизмом.

7 Концепция неявного знания Майкла Полани

Майкл Полани (1891-1976) – британский ученый, видный специалист в области физической химии, один из основоположников «исторического» направления в философии науки. Окончил медицинский факультет Будапештского университета, изучал физическую химию в Германии. Профессор Института Макса Планка. С приходом к власти нацистов эмигрировал в Англию (1933).

Не удивительно, что Полани выступил с критикой тоталитаризма и его губительного влияния на культуру. В 1950-х гг. он сформулировал ряд принципиальных положений философии науки. Если представители «Венского кружка» и Карл Поппер исследовали деятельность ученого, принимающего решения, то в модели Томаса Куна наука в лице парадигмы диктует ученому свою волю. Вне поля их зрения осталась научная традиция. Наука как традиция представляет собой надличностное явление.

Традиция противоречива. Она препятствует ассимиляции нового и ей способствует. Ученый работает в некоторой традиции и выходит за её пределы. Представляет ли наука одну традиции, либо существует многообразие научных традиций? М. Полани установил, что традиции в науке могут быть как вербализованными, существующими в виде текстов, так и невербализованными, существующими в форме неявного знания. Такого рода традиции передаются от учителя к ученику или от поколения к поколению на уровне непосредственной демонстрации образцов деятельности. Признание неявного знания обогатило картину традиционности науки.

Наука и другие виды человеческого познания, согласно Полани, обладают общностью, состоящей в принципиальной неустранимости субъекта из всех возможных реконструкций познавательных процессов.

«Коперник лишил человека позиции в центре Вселенной, позиции, которую предписывала ему как система Птолемея, так и Библия. С тех пор всевозможные моралисты многократно и решительно призывали нас… взглянуть на себя объективно, в подлинной перспективе пространства и времени. Что же это означает?.. Если мы сделаем попытку изучать Вселенную объективно, уделяя одинаковое внимание равным по массе пропорциям материи, это закончится тем, что на протяжении всей нашей жизни мы будем изучать межзвездную пыль, делая небольшие перерывы для изучения скоплений раскаленного водорода; и не раньше, чем через тысячу миллионов исследовательских жизней, наступит момент, когда одну секунду времени можно будет посвятить изучению человека. Нет нужды говорить, что никто – включая ученых – не придерживается такого взгляда на Вселенную. Потому что, будучи человеческими существами, мы неизбежно вынуждены смотреть на Вселенную из того центра, что находится внутри нас, и говорить о ней в терминах человеческого языка, сформированного насущными потребностями человеческого общения. Всякая попытка полностью исключить человеческую перспективу из нашей картины мира неминуемо ведет к бессмыслице». [34. С. 20].

Полани выступил против «эпистемологии без познающего субъекта» К. Поппера, т.е. против идеи о возможности логико-рациональной реконструкции познавательного процесса в отвлечении от культурноисторической его детерминации. Поппер считает рациональность имманентной чертой науки и ищет внутреннюю логику её развития, отвлекаясь от воздействия на неё социокультурных факторов. Согласно Полани, факторы социокультурного контекста оказывают важнейшее воздействие не только на организацию научно-исследовательской работы ученых, но и на содержание научной деятельности.

Смысл научного исследования Полани видит в проникновении во внутреннюю рациональность и объективную структуру реальности. Научные гипотезы не выводятся прямо и непосредственно из наблюдения, а научные понятия – из экспериментов. Полани настаивает на отсутствии «логического моста» между фактами и теорией, обосновывает невозможность создания логики научного открытия как формальной системы. Таким образом, теоретико-познавательная концепция Полани нацелена на преодоление как плоско-эмпирического, так и формально-логицистского подходов.

Сердцевиной теории познания Полани является его эпистемология неявного знания. Цель исследования автор видит в изучении процесса научного познания как постижений объективных связей универсума с учетом исключительно конструктивной роли субъекта познания. «Я показал, – утверждает Полани, – что в каждом акте познания присутствует страстный вклад познающей личности и что эта добавка – не свидетельство несовершенства, но насущно необходимый элемент знания. Вокруг этого центрального факта я попытался создать систему согласованных взглядов, которых я искренне придерживаюсь и для которых не вижу никаких приемлемых альтернатив». [34. С. 19].

Существуют два типа знания: явный, вербализуемый и выражаемый в словах, знаках, и неявный, скрытый, подразумеваемый или имплицитный. Целостные свойства сложной системы нельзя познать лишь изучением отдельных элементов, постичь их невозможно без интуиции, субъективного отношения к объекту познания. Неявное знание существует как предчувствие, предсознание, в форме первональных символов или образов. Эти неявные личностные элементы осознаются лишь посредством участия и постижении целого.

Новый взгляд на проблему сложился у М. Полани в 50-е годы, когда у ученых вызывала большой интерес идея «искусственного интеллекта». Работая в Манчестерском университете, где тенденция к математизации и формализации умственных процессов занимала большое место в исследовательской практике, Полани отнесся в высшей степени критично к идее отождествления механических моделей мышления с процессами мышления человека. В дискуссиях с коллегами он пытался обосновать тезис о наличии в любом знании существенного, на его взгляд, элемента понимания, который присущ исключительно человеческому мышлению и который он впоследствии назвал «скрытым, неявным знанием».

Полани попытался переосмыслить свойственное позитивизму понимание объективности, как чисто эмпирической фактуальности, исходящее из противопоставления объекта познания его субъекту. Он настаивает на том, что человеку свойственно не абстрактное проникновение в суть вещей самих по себе, но соотнесение реальности с человеческим миром. Поэтому любая попытка элиминировать человеческую перспективу из нашей картины мира, считает автор, ведет не к объективности, а к абсурду.

Полани вводит важное для философии науки понятие «концептуальное открытие», позволяющее выразить неявное знание или неявно принимаемое допущение в явной, доступной знаковой форме.

Центральным пунктом полемики Полани с традиционной в западной философии эпистемологической установкой является тезис о полной осознанности познающим субъектом собственных ощущений и восприятий. Автор «Личностного знания» настаивает на том, что получаемая через органы чувств информация значительно богаче той, что проходит через сознание, и «человек знает больше, чем может сказать». Неосознанные ощущения (subception) и образуют эмпирический базис неявного знания.

Неявное знание личностно по определению. Полани настаивает на том, что и в эпоху гигантской кооперации научно-исследовательской деятельности основу научного прогресса все же составляет личное проникновение ученого в суть исследовательской задачи. Условием же успешного функционирования научного коллектива является приобретение его членами общих «интеллектуальных навыков», которые, не будучи всецело эксплицируемы, составляют фундамент совместной работы ученых.

Понятие «неявного знания» неразрывно связано у Полани с понятием «личностного знания» так как неявное знание является важнейшей характеристикой и важнейшей составляющей «личностного знания». Справедливость концепции личностного знания подтвердилась в работах по использованию ЭВМ как средства представления знаний, которые привели к рождению новой научной дисциплины – когнитологии, исследующей способы выявления, вербализации, представления знаний эксперта в виде логических символов. Здесь-то и выяснилось, что эксперт, знания которого хотят заложить в машину, не только не знает их границ, но и не всегда в состоянии по своей воле вызвать любой фрагмент и поставить его под контроль сознания. «От эксперта нельзя требовать и соотнесения своего знания с общепринятыми мнениями других экспертов или требовать обоснования его собственных суждений». [45. С.14-22]. Задача когнитолога – особыми приемами приблизиться к неявному знанию, слитому с личностью эксперта.