Спаси меня от себя (СИ) - Орлова Юлианна

— Спасибо…Андрей, — запинается и сильнее сжимает руки за спиной, и этого достаточно для того, чтобы я всем телом ощутил её анатомические особенности.

Ничего не отвечаю, как будто со стороны наблюдаю за тем, как она отходит на меня.

Шаг. Поворачивается и улыбается.

Второй. Отворачивается и идёт быстрее, наверняка чувствует опасность от моего пристального осмотра.

Третий. Резко снимает простынь, осторожно кладет ее на стул в зале ожидания и поплотнее укутывается в широкую кожаную куртку, открывая на всеобщее подозрение то, что прямо сейчас мне лучше не видеть.

Несмотря на великоватую вещицу, сбоку цепляю тонкую осиную талию и явно не существующий изначально широкий разрез платья, не скрывающий божественного вида бедра, что мягко покачиваются в соблазнительной походке.

Но вот она поворачивается, и я вновь наблюдаю лишь прекрасные икры и головокружительные щиколотки.

Ныне явлено блаженство ваше, Андрей Бачинский.

Телефон хрустит в руках, словно я под прессом его сжимаю, когда я судорожно ищу нужный контакт в быстро наборе.

— Что второй?

Руки чешутся поскорее поговорить с падалью, причастной к повреждениям моей девочки. Твоей? Ха.

— Бачинский, мы вправляли ему кости, как ты думаешь? После наркоза спит.

Ярость проносится по телу.

— Надо было доломать оставшиеся.

Многозначительная пауза быстро приводит меня в чувства.

— Ты там выпил? Если да, то иди спи.

Черт!

— Валерию пришли ко мне.

Не прощаясь, кладу трубку. Яйца гудят от напряжения, вызванного одними лишь мыслями, и усиленного от объятий. Я здоровый мужик, немудрено, что я возбудился.

Снять напряжение сейчас для меня первоочередная задача. Я просто вытрахаю первую попавшуюся, а о ней буду думать исключительно как о самом чистом и светлом, что случалось со мной в жизни.

Глава 10

ЕСЕНЯ

Руки трусятся от пережитых эмоций, словно я бывалый алкаш после перепоя, пока я неуверенной походкой движусь за внушительной фигурой отца, кутаясь в широкую куртку.

Он останавливаются возле рецепции и заполняет бумаги, пока я отрешённо пялюсь на пустынный двор, медленно продвигаясь к выходу.

Улица поглощает меня своим фоновым шумом, но безумные мысли хаотично скачут в голове, вызывая еще большее головокружение.

Нос все еще улавливает аромат едва слышных духов, а может и не духов, а именно его запаха. Если бы не внезапно доносящийся грубый голос, я бы так и продолжала витать в бурных фантазиях.

— Он соврал мне.

Конвульсивно дергаюсь и с ужасом всматриваюсь в гневное лицо папы. Уже вышел и наверняка наблюдал за мной со стороны.

— Ты о чем?

— Я о том, что вы оба не договариваете нечто крайне важное. А я очень не люблю ложь, Есеня, как и ты, так почему тебе кажется возможным скрывать от меня правду? — подходит ближе и смотрит прямо в глаза, не давая отвести взгляд.

Губы дергаются в нервной улыбке, и этим я сдаю себя с потрохами.

— Где Костя? — рык усиливается. — Почему его не было с тобой в машине, и как вообще так получилось, что ты очутилась одна с таксистом ночью?!

Мысли перескакивают и несутся впереди здравого смысла, когда в голове всплывают слова Андрея, и я принимаю единственно верное решение, вспоминая все проблемы отца с сердцем.

— Мы поругались и расстались. Больше говорить об этом я не хочу.

Прохожу мимо застывшего от шока отца и двигаюсь к криво припаркованной машине, а про себя отмечаю, что он уж очень спешил и тоже мог пострадать.

Домой едем в гробовой тишине, лишь звуки поворотников и работающих дворников из-за моросящего дождя разрезают оглушающую тишину. Сердце хаотично бьется, стоит лишь вспомнить сегодняшние объятия, да и вообще пусть и ту самую первую встречу с Андреем.

Меня словно отводит от него, когда разум насильно перекрывает бесконечный поток сознания, а потом с силой притягивает уже сердце, ничего не могу поделать. Не хочу.

— Андрей не меняется. Все такой же ловелас, все такой же юморной обольститель.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я изо всех сил делаю вид, что на самом деле мне не очень и интересно слушать о нем. Пусть только продолжает и не поймет, как в действительности мне хочется узнать все.

— Едва ли припомню хотя бы какие-нибудь отношения с намеком на серьезное продолжение. Бесконечная вереница баб, — хмыкает и как бы невзначай посматривает на мою реакцию.

Левую щеку жжет как от раскаленного угля, но я упрямо не поворачиваюсь, оставляя на всеобщее обозрение лишь несломленный профиль.

В душе кошки скребутся из-за полученной информации, да пусть я и поняла уже, что в клубе он не плюшками со мной баловаться хотел, но не хотелось знать, что он лишь при условии наличия у меня влагалища мог так вести себя.

— А зачем мне это знать, па? — вру чертовски плохо, но лучшая защита всегда — это нападение.

Отец внезапно паркуется во дворе нашего дома. Это надо же, я даже не заметила, с какой ошеломительной скоростью мы очутились дома.

— А затем, что я видел, как вы друг на друга смотрели, и я сразу говорю тебе — нет. Он не умеет заводить долгосрочные отношения, не знает любви и не ценит верности. Ему неоткуда было это видеть, не было примеров для подражания. Как человека и профессионала я его ценю. Как потенциального парня своей дочери — закатаю в асфальт, потому что он заставит тебя страдать в конечном итоге. А я могу за твои слезы и покалечить, — шершавая ладонь опускается на израненную щеку, от чего я болезненно морщусь. Но боль больше скорее душевная.

Решаю ничего не отвечать, просто сделать вид, что разговора не было. Как удобно ведь, да?

Последующие часы провожу в бесконечных объяснениях перед сестрой, которая смогла себя накрутить достаточно, чтобы заставить официанта смотреть записи с камер, на которых, о чудо, не было видно совсем ничего. НОЛЬ.

— Ты хоть понимаешь, что я пережила?! Не только я? Да черт возьми, я была в шаге от того, чтобы звонить твоему отцу! И только Сережа привел меня в чувства, напомнив о недавно микроинфаркте. Тебе крупно повезло, что вышла на связь.

— Я попала в аварию, но все уже хорошо, Наташ, пожалуйста, не волнуйся. Так вышло…и это не было моим желанием уходить вот так вникуда.

Наташа злобно дышит в трубку, наверняка призывая на выручку все свое благоразумие.

— Ты в порядке?

— Как я и сказала, да. Все отлично.

Скрежет в трубке намекает на «полное спокойствие» моей сестрицы.

— Я слишком зла сейчас, чтобы говорить. Завтра. Все завтра. Твои вещи у меня.

Усмехаюсь, примерно представляя, что именно ждёт меня завтра. Пожалуй, Армаггедон покажется пасмурным деньком.

Неспеша двигаюсь в ванную, где с ужасом рассматриваю свеженанесенные ссадины и разорванное в лоскутки платье. Красивое было. И я в нем была красивая.

Теплый душ постепенно приводит в чувства, но безумная головная боль с нарастающей тошнотой вынуждают выпить таблетки и обессиленно упасть на прохладные простыни, мягко обволакивающие израненное тело.

Влажные волосы веером укрывают подушку, когда звучит булькающий звук входящего сообщения в одном из мессенджеров. Перевожу взгляд на ноутбук, где всплывает окошко с неизвестным номером.

«Насчёт таксиста не волнуйся, он понял все свои ошибки и клятвенно обещал их не повторять. Спокойной ночи, принцесса. Помни, ты мне должна».

Предательская улыбка озаряет лицо, но недавно сказанные отцом слова следом мигом стирают всякие упоминания о ней.

Борюсь с собой и терплю поражение, когда рука тянется к клавиатуре набрать ответное смс.

«Спасибо, АНДЕЙ».

Старое прозвище, старая память.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Стираю, чертыхаясь от своей же глупости, и оставляю лишь

«И тебе».

В последний момент добавляю смайлик:) Ииии сохраняю номер под именем "Андей".

Глупая.

Глава 11

АНДРЕЙ

Секс не помогает. Это мы приплыли, товарищи. Конечная, сушим весла. Возбужденному организму не помогло обычное женское тело, которое еще совсем недавно меня во всех аспектах устраивало.