Чудовище - Кейт Коннолли

Я скольжу по незнакомым переулкам, прячусь в тени. Я справлюсь со стражниками, сколько бы их ни было, но все-таки предпочитаю не показываться им на глаза. Вскоре я чувствую незнакомый запах. Город обычно пахнет чем-то простым, земляным, терпким. А я чую что-то… душистое. Приятное. Нежное.

Должно быть, уже недалёко.

Дыхание учащается, я иду все быстрее.

Несколько мгновений спустя передо мной вырастают ворота, причудливо изогнутые кованые решетки достигают макушек деревьев. У стены расхаживают два стражника, а в караулке неподалеку наверняка есть еще. Я останавливаюсь и замираю, скрытая тенью. И тут ветер приносит еще один запах, запах теплого хлеба с корицей.

Это запах мальчика, которого я тогда повстречала. Я стремительно опускаюсь на корточки и сливаюсь с тенью дома, у которого прячусь. Закрываю глаза и напрягаю слух. Шаги. Быстрые шаги. Мальчик бежит прямо сюда. Сердце у меня бьется как сумасшедшее. Что ему здесь нужно?

Он пробегает мимо меня, не заметив, и останавливается в конце переулка, оставаясь при этом невидим для стражи. Настороженно оглядывается вокруг, потом нажимает на два кирпича в стене. Я поражена — перед ним открывается потайная дверь, и мальчик проскальзывает в проем.

Стена за ним уже закрывается, но я бросаюсь вперед, цепляюсь за невидимую дверь и, не давая ей закрыться, вхожу. Меня снедает любопытство. Куда идет мальчик? Стены по обе стороны прохода гладкие, перед потайной дверью — пустое кольцо для факела. Я переключаюсь на кошачье зрение и на цыпочках крадусь по темному каменному проходу. Сначала пол идет чуть вниз, потом внезапно — вверх, и меня покалывает странное чувство узнавания.

Внезапно накатывает слабость. Я останавливаюсь и хватаюсь рукой за стену, чтобы не упасть. Я почти наяву слышу смех и летящие по туннелю частые шаги. Две тени несутся вперед, перебегают от одной стены до другой. Я вижу их всего мгновение, но воспоминание оставляет по себе какое-то тревожное чувство.

Не знаю почему, но я уверена: этот туннель идет под воротами дворца. Сердце бешено стучит в груди. Кто этот странный мальчик, почему он бегает по улицам после комендантского часа, откуда знает про потайные двери? И где, где я видела туннель, похожий на этот?

По туннелю эхом отдается скрип сдвигаемого камня. Мальчик выбрался из потайного хода. Я срываюсь с места, добегаю до конца туннеля, а потом медленно открываю проход. Выпустив на всякий случай когти, я выбираюсь в ночную тьму и прижимаюсь спиной к стене — кажется, дальней от входа стене караулки.

Передо мной огромный сад, напоенный ароматами, это их я уловила там, в городе. Правильной формы клумбы роз и других растений всех цветов радуги. Розы и тюльпаны к вечеру закрылись, но им на смену пришли ночные примулы и луноцветы нежнейших желтых, розовых и белых тонов. Хочется коснуться лепестков, вдохнуть их запах, навсегда сохранить эти цветы в памяти — но я помню, что я здесь не одна, и заставляю себя быть осторожнее. Может, я еще вернусь сюда в другой раз, ночью, и тогда смогу побыть в саду подольше.

Дорожка меж душистых фиолетовых мирабилисов ведет к длинному причудливому зданию в глубине сада. И здание, и дорожка окружены живыми изгородями, подстриженными в виде самых невероятных фигур всех форм и размеров. Дева с рыбьим хвостом, получеловек-полуконь, крылатая лошадь — я так и впиваюсь в них взглядом. Они точь-в-точь как скелеты у отца в лаборатории, но чья-то умелая рука воплотила их в ветвях и листве. Эти существа совсем как я. Они сочетают в себе множество других.

И они прекрасны.

Может быть, когда-нибудь здесь будет и моя фигура — изображение той, которая спасла девочек от злого колдуна.

Впереди слышится поскрипывание, и я обращаюсь в слух. Мальчик открывает неприметную дверцу в стене дворца. Должно быть, черный ход, для прислуги. Я подбираюсь ближе, перебегаю от одной фигуры к другой, чтобы остаться незамеченной.

Оказавшись у дверцы, я еще раз прислушиваюсь — как там поживают стражники? Так и стоят за воротами, даже не подозревая, что мимо них прокрались целых два человека. И все-таки рядом с дворцом мне по-прежнему неуютно, и чувство это не проходит. После того странного видения о чем-то некогда знакомом оно только усилилось. Что-то здесь не так.

Я иду черным ходом вслед за мальчиком. Вокруг темно, из теней проступают прекрасные гобелены на стенах и в альковах. Если бы я не была уверена в том, что это тот самый дворец, то решила бы, что ошиблась. Здесь никого нет. Я подстраиваюсь под ритм шагов мальчика и скольжу по мраморному коридору в объятиях спасительной темноты. Мальчик несколько раз уверенно сворачивает — он явно знает дорогу. Я пребываю в замешательстве.

Кто он? Что он здесь делает? Он не я, он не садом пришел любоваться, но я не слышу ни единого звука, который заставил бы заподозрить в нем вора. Мальчик ничего не трогает. Он уверенно идет из зала в зал. Я не чую других людей и не слышу никаких звуков, которые сопутствуют обычной жизни, не слышу даже дыхания спящих.

Когда шаги замолкают, я подкрадываюсь так осторожно, как только могу. Надо подобраться как можно ближе и посмотреть, что он там делает. Иначе я просто умру от любопытства. Я подбираюсь к изукрашенной двери и заглядываю внутрь. У дальней стены стоят два резных мраморных трона. Одетый мрамором зал совершенно темен, если не считать льющегося сквозь высокие окна лунного света. Я представляю себе длинные столы, уставленные сказочными яствами и винами, представляю нарядно одетых людей, которые смеются и танцуют, а над всем этим — троны, на которых восседают король и королева. Так оно было в сказке, которую я читала днем.

Но здесь нет никого — только мальчик. И я, соглядатай.

Мальчик приближается к возвышению, на котором стоят троны, но останавливается на первой же ступеньке и опускается на колени. На мраморе вырезаны прекрасные розы. Мальчик нажимает на вторую слева, роза уходит вглубь, и в тот же миг мраморный бок ступени сдвигается в сторону, напугав меня. Мальчик замирает — неужели он услышал, как я отпрыгнула? Не дыша, я считаю до десяти, дожидаясь, пока он успокоится.

Он вытаскивает что-то из-под плаща — кажется, клочок бумаги, — и кладет это в потайную нишу. Мраморная плита встает на место со щелчком, который разносится по всему залу и неестественно громко звучит в тишине.

Мальчик знает дворцовые секреты.

Я отступаю в угол, закрываю лицо капюшоном. Мальчик не должен меня видеть. Но удержаться я не могу и все равно чуть-чуть подсматриваю.

Теперь мальчик уходит в другой коридор. Я снова поражаюсь тому, что во дворце совсем нет людей. За садом прекрасно ухаживают, значит, кто-то здесь все-таки живет. И отец ни разу не упоминал о том, что в городе не стало короля. Дурные предчувствия окутывают меня, словно плащом.

Может быть, спрятанный мальчиком клочок бумаги прольет свет на загадку. Когда шаги затихают вдали, я выхожу из тени и крадусь через огромный зал к возвышению, на котором стоят троны.

На лице моем проступает улыбка. Я никогда не бывала в таких местах. То есть не помню, чтобы бывала. Интересно, а я, прежняя я; когда-нибудь попадала во дворец? Может, и попадала, и именно этим объясняется то странное ощущение, которое я испытала в туннеле. Нравился ли мне дворец так же, как сейчас? Тени, мрамор, лунный свет — изысканное сочетание. А какой чудесный сад!

Нет, я должна сосредоточиться. Если я ошибаюсь и во дворце кто-то есть, меня могут увидеть в любой момент. Я быстро повторяю все, что делал мальчик, и открываю тайник. Плита уходит вбок, и я достаю бумажку.

«Новые заболевшие. К. подозревает колдуна. Пока останется там. Стражников теперь больше».

Сердце бьется быстро-быстро. Мальчик принес кому-то весть о моем деле. Я сижу на ступенях, читая и перечитывая записку до тех пор, пока не выучиваю ее наизусть. Надо обязательно рассказать о ней отцу. Раз мальчик ее прячет, значит, тут что-то важное.

Вот только кому предназначается записка, если ее прячут в пустом дворце?

Я провожу когтем по прожилкам на мраморе ступени, и тут на меня снова обрушивается головокружение и память. В ушах звучит детский смех, на ступени вместо лунного света падают солнечные лучи. Я вижу танцующую девочку с золотыми волосами, вижу ее так близко, словно мы с ней танцуем вместе. Девочка кланяется, и видение меркнет.

Я кладу записку обратно в тайник и дрожащими руками закрываю плиту. Что это за девочка? Почему я ее помню? Кто она? И откуда эта странная тревога, поселившаяся у меня в груди?

Луна стоит высоко — уже поздно. Нужно поспешить, ведь я еще должна спасти девочку и до рассвета отнести ее в наш дом. Я крадусь по залам, каждую секунду опасаясь появления стражи.

Но теперь впереди не идет мальчик, знающий все повороты, и потому я сворачиваю не туда и оказываюсь в длинном широком зале. По стенам, насколько мне видно в темноте, изогнутыми шеренгами висят портреты. Мраморные плиты пола потрескались и вздыбились, словно кто-то пытался пробиться сквозь них внутрь. По спине бежит холодок — в стенах тоже зияют дыры, и сквозь них в зал тянутся корявые черные корни, под которыми пол идет трещинами.