Туннель под миром - Фредерик Пол

«Смертные муки пришельца» — не единственное из произведений англо-американской фантастики, в которых здоровые реалистические взгляды на жизнь противопоставлены религиозным предрассудкам. В русском переводе издан также рассказ Артура Кларка «Звезда», построенный как мысленный спор астронома-иезуита, находящегося на космическом корабле, с Игнатием Лойолой. После того как расчеты убедили иезуита, что взрыв сверхновой, погубившей высокоразумную цивилизацию, был замечен на Земле и назван Вифлеемской звездой-провозвестницей, он отвергает основной постулат своего ордена: «Ради вящей славы господней верь и не сомневайся».

К сожалению, антиклерикальные и антирелигиозные произведения теряются в потоке книг, авторы которых стремятся примирить науку с религией. К таким вещам относится известная трилогия англичанина К. Льюиса, где откровенная религиозная проповедь облечена в форму научно-фантастического повествования, и объемистый роман американца Уолтера Миллера-младшего «Гимн Лейбовицу» о восстановлении науки под эгидой церкви после мировой ядерной войны.

Установление контактов с инопланетными цивилизациями одна из самых распространенных и волнующих тем мировой научной фантастики. Эта гипотетическая проблема решается с разных позиций в зависимости от научных взглядов и идейной устремленности авторов. Достаточно сопоставить хрестоматийный рассказ Мюррея Лейнстера «Первый контакт» с не менее известным рассказом И.Ефремова «Сердце Змеи», задуманным как прямой ответ американскому фантасту, чтобы выявились диаметрально противоположные точки зрения.

И там, и здесь речь идет о случайной встрече в глубинах космоса двух звездолетов из разных солнечных систем и возможности установления контакта между представителями высоких цивилизаций, отстоящих одна от другой на сотни световых лет.

М. Лейнстер уснащает свой рассказ такого рода сентенциями: «Возможно, они хотели мира, но, несмотря на кажущееся дружелюбие противника, правильнее было готовиться к вероломному нападению». «Если чужие узнают о существовании людей, возникнет дилемма — торговать или сражаться». «Единственным по-настоящему надежным выходом казалось уничтожение другого корабля в мгновенной и смертельной атаке — в целях самозащиты». «Люди не испытывали неприязни к чужим, вероятно, так же, как и чужие — к людям, но на основании строго логических причин нужно было убить или быть убитыми».

Неприемлемые для нас взгляды американского автора вытекают из его неверия в возможность равноправного существования двух могущественных рас. Объяснить это можно тем, что рассказ, написанный вскоре после второй мировой войны, отражает взгляды среднего американца, подавленного официальной пропагандой, на взаимоотношения народов. И недаром И.Ефремов, оценивая «первый контакт» сточки зрения людей далекого будущего — членов экипажа звездолета «Теллур», пишет в своем рассказе: «Большинство говорило о полном несоответствии времени действия и психологии героев. Если звездолет смог удалиться от Земли на расстояние четырех тысяч световых лет всего за три месяца пути, то действие повести должно было быть даже позднее современного. Никто еще не достиг таких глубин космоса… Но мысли и действия людей Земли в повести ничем не отличаются от принятых во времена капитализма много веков назад».

Если «первый контакт» не приводит к взаимному уничтожению или бесконечной галактической войне, то американские фантасты представляют, что его можно осуществить на основе обычной бизнесменской практики: хитроумные уловки, предельная настороженность, взаимное недоверие, поиски максимальной выгоды и в лучшем случае-установление «нормальных» торговых отношений, как это подробно изображается в «Смертных муках пришельца» Г. Гаррисона и особенно в повести Клиффорда Саймака «Необъятный двор».

Как ни странно, главными инициаторами в установлении «первых контактов» становятся не ученые и не государственные деятели, а самые заурядные торговцы. Впрочем, это перестает казаться странным, когда узнаешь, что американские граждане, как установил известный психолог Эдуард Челмен, чаще всего употребляют в разговоре и в переписке слова: «деньги», «окупить», «счет», «чек», «прибыль».

В многообразном творчестве К.Саймака выделяется группа произведений, посвященных теме контактов и взаимопонимания разных космических цивилизаций. В рассказе «Необъятный двор» провинциальному маклеру Хайраму Тэну удается наладить торговлю идеями с неведомыми существами, неизвестно почему избравшими его дом и двор местом для проникновения на Землю, а в романе «Пересадочная станция» (1964) дом некоего Эноха Уоллеса становится местом секретных встреч представителей «Галактического союза». Несмотря на то что Земля, по мнению пришельцев, еще не подготовлена для вступления в «Галактический союз», сам Уоллес убежден, что время для этого уже наступило, так как Земля обладает большим опытом делового сотрудничества между разными народами.

Пожалуй, самая характерная черта западной фантастики неспособность увидеть в социальных отношениях будущего и в самом человеке возможность каких-либо принципиальных качественных изменений. На сотни и тысячи лет вперед в нашу и другие Галактики переносятся представления, понятия, поступки, привычки буржуазного человека XX века. Поэтому окно в будущее для англо-американской фантастики остается наглухо закрытым. Если и ощущается течение времени, то ход его напоминает движение часовых стрелок по циферблату. История понимается как вечный круговорот событий: что было, то будет вновь, Почти по Экклезиасту: «Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои».

Мы уже говорили о произведениях, в которых действие переносится из настоящего в прошлое. Но типичнее для научной фантастики — столкновение настоящего с будущим. Как своеобразное кредо воспринимаются слова Мюррея Лейнстера, якобы извлеченные из «Фундаментальной истории человечества», написанной на планете Ригель IV в 21105 году: «Вся история человечества это ряд непрерывно чередующихся периодов расцвета и упадка. На Земле, по свидетельству древних историков, эпоха классического расцвета сменилась мрачными веками отчаяния. И точно так же после завоевания Галактики, когда люди заселили все обитаемые планеты Первой Галактики, наступил век тирании, при котором человечество погрузилось в пучину рабства. Но и в это темное время надежда на освобождение теплилась в человеческих сердцах» (рассказ «Излечение Эйлита»).

В этой квазиисторической концепции нет ничего оригинального. М. Лейнстер лишь вносит свою небольшую лепту в мифологию будущего, созданную коллективными усилиями западных фантастов. Те же представления с некоторыми оттенками воплощены и в рассказах, включенных в наш сборник: «Взгляд в прошлое» Джека Уильямсона, «Гений» не может ошибаться» Джеймса МакИнтоша, «Порочный круг» Генри Каттнера, «Все грехи мира» Айзека Азимова.