Галерея Уффици - И. Кравченко

Мастер Северного Возрождения Гуго ван дер Гус умел отразить в своих произведениях окружающий мир со всеми его подробностями и в то же время взглянуть на изображаемое с высоты, которая была присуща Возрождению. Художник испытывал подлинный интерес к внутреннему миру людей, которых рисовал, а описанное качество было ренессансным по своей сути. Все это особенно полно проявилось в представленном триптихе.

Алтарь посвящен поклонению пастухов Младенцу Христу, на боковых створках изображены донаторы — Томмазо Портинари, его жена Мария Барончелли, их дети и святые, а на обороте створок представлено Благовещение. Итальянец Томмазо Портинари, возглавлявший представительство банка Медичи в бельгийском городе Брюгге, заказал этот алтарь для церкви Сант Эджидио во Флоренции.

Главная часть алтаря представляет обширное пространство, в центре которого лежит Младенец Христос, выглядящий особенно маленьким по сравнению с фигурами Богоматери, Иосифа и пастухов. Итальянский мастер в этом случае нарисовал бы пухлое и крупное дитя, чтобы подчеркнуть его необычное происхождение, но нидерландский художник верен реалиям жизни, поэтому в алтарном образе Ван дер Гуса новорожденный младенец мал, у него туманный взгляд едва появившегося на свет человека и слабые движения ручек и ножек. Изобразив Бога, пришедшего в мир в образе крошечного, трогательного ребенка, художник задал особое настроение произведению — умиление.

Это чувство у него выражено тонко, поскольку никто здесь не умиляется открыто: Богоматерь погружена в созерцание Сына, ангелы обстоятельно приступают к молитве, на лицах прочих персонажей — глубокая задумчивость и серьезность. Но по тому, как разметаны волосы Иосифа, не успевшего от волнения их пригладить, по его старательно сложенным в молитве рукам, по тому порыву, в котором склоняются перед Младенцем пастухи, чувствуется радостное потрясение, сменяющееся растроганностью в душах всех этих людей. И только один из пастухов с грубоватым, простонародным лицом, не успевший опуститься на колени и сложить молитвенно руки, смотрит на происходящее, буквально открыв рот от изумления. Ко всем этим подробностям внимателен художник, поскольку они создают настроение картины, как и цветы в вазе на переднем плане, частично осыпавшиеся, и расшитые одеяния ангелов справа, и красивый, пронизанный светом пейзаж на заднем плане.

Когда в 1483 алтарь через море был привезен во Флоренцию, он поразил увидевших его и оказал большое влияние на итальянскую живопись.

Творчество ученика Рогира ван дер Вейдена, Ганса Мемлинга, принадлежало к новому периоду в нидерландской живописи XV века, которая находилась уже под немалым влиянием итальянской, о чем можно судить по представленному портрету.

Святой Бенедикт является родоначальником западного монашества и автором легшего в основу его общежития устава. Мемлинг изобразил Бенедикта в черном монашеском одеянии, с посохом, внимательно читающим Библию. Святой словно проговаривает шепотом божественные слова. Художник передал в облике этого подвижника и отшельника выражение, появляющееся на лице человека, погруженного в чтение и восхищающегося написанным. Мягкая светотеневая живопись лица и рук святого Бенедикта еще более дает почувствовать его образ, тишине и сосредоточенности которого вторит вечереющий пейзаж за окном.

Маттиас Стомер был одним из тех, кого называют «караваджистами», то есть последователем итальянского художника Микеланджело Меризи да Караваджо, чью живопись голландец мог видеть во время своего пребывания в Неаполе. От него Стомер перенял в том числе и особенности светотени, которые использовал в данной картине.

Дева Мария и явившийся Ей архангел Гавриил озарены пламенем стоящей на столе свечи, выхватывающим их фигуры из сумрака комнаты. Колеблющийся свет усиливает напряжение всей сцены, читающееся в выражении лица Марии и Ее жесте. Все изображенное Стомером выглядит в этом свете волшебным. Но художник, прибегая к такому способу освещения, не только создает настроение, но и решает чисто живописные задачи. Руки и лица персонажей приобретают теплоту, и кажется, что сквозь прозрачную кожу видно пульсирование крови. Зритель чувствует себя стоящим совсем рядом с этим столом, то есть свидетелем происходящего. Такого эффекта добивались в живописи и сам Караваджо, и все, кто находился под его влиянием.

Рембрандт был тем художником в новой европейской живописи, кто стремился проникнуть в глубины человеческой души, поэтому он так много писал автопортретов, словно беседовал с самим собой. В молодости, еще будучи счастливым и даже беспечным, он любил изображать себя нарядным и слегка позирующим. «Рембрандт любил наряжаться и переодеваться, как заправский актер, — отметил французский писатель и художник Эжен Фромантен. — Он надевал тюрбаны, бархатные береты, фетровые шляпы, камзолы, плащи… Он прицеплял к волосам драгоценности, надевал на шею золотые цепи с камнями». Но при этом художник стремился проникнуть в тайное тайных человека, что видно и в данном «Автопортрете».

Рисуя себя цветущего, мастер пытался удержать молодость и красоту на холсте, потому что они проходят. Человек какой он есть — слабый, находящийся во власти времени и все-таки сильный, пока чувствует в себе биение жизни, — вот главная тема рембрандтовской живописи.

Художник, создавший множество полотен, на которых царствует изобильная плоть, Рубенс был в то же время тончайшим портретистом. Писал он по большей части родных и по нескольку раз, как, например, свою первую жену Изабеллу Брант. Данный портрет Рубенс сделал незадолго до ее смерти. После кончины жены он так отозвался о ней в одном из писем: «Поистине я потерял превосходную подругу… она не была ни суровой, ни слабой, но такой доброй и такой честной, такой добродетельной, что все любили ее живую и оплакивают мертвую».

Но пока верная подруга художника жива, он запечатлевает ее молодой и привлекательной, с живыми, умными глазами и нежной улыбкой. От Изабеллы словно исходит невидимый свет. Рубенс не разделяет в человеке плотское и духовное: сквозь материю у него веет дух. Поэтому мастер всячески старался подчеркнуть телесную красоту любимой, например оттенил ее белую нежную кожу, как часто делал, темной шубкой. Красный фон перекликается с румянцем на щеках, а ожерелье и кружева создают что-то вроде драгоценной оправы для столь дорогой сердцу художника жены.

Антонис ван Дейк много портретировал особ королевского рода, но, запечатлевая их в торжественных позах, стремился передать внутренний мир изображенных людей.

Свойственный многим картинам этого художника вытянутый по вертикали формат подчеркивает величественность и в то же время утонченность изображенной женщины. Белая, словно фарфоровая, кожа Маргариты оттенена темным платьем, а ее красивые по форме голова, шея и руки с длинными пальцами, перебирающими бархатную ткань, смотрятся еще изящнее из-за пышности одеяния.

Полотно выдержано в нескольких цветах — белом, черном, светло-коричневом, телесном, этот сдержанный колорит оживляет отодвинутая и приоткрывающая раскинувшийся вдали пейзаж красная драпировка слева. Розы в руке девушки могут символизировать любовь или же подчеркивают ее молодость и привлекательность, которые особенно видны даже в парадном портрете.

Искусство Германии

Художнику немецкого Возрождения Альбрехту Дюреру заказал эту картину курфюрст Саксонский Фридрих Мудрый для капеллы своего замка в Виттенберге. Дюрер тогда только вернулся из первой поездки по Италии, поэтому черты североевропейской живописи — подробное изображение деталей, яркие, сияющие цвета — соседствуют здесь с влиянием итальянской живописи, которое выразилось в перспективном построении композиции. Кроме того в картине видны руины античных зданий, создающих сложные пространственные планы, что опять же было свойственно итальянской живописи.

«Поклонение волхвов» напоминает незаконченное полотно Леонардо да Винчи на аналогичный сюжет, также хранящееся в Уффици. Но непосредственное влияние на Дюрера оказали венецианцы — Андреа Мантенья с его пристрастием к обилию камня в картинах и Джованни Беллини с его светлой и ясной живописью. Однако персонажи Дюрера написаны с той степенью психологизма, которая была особенно ему присуща.