Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи

Молодая женщина заволновалась. Бывало, метели не утихали и по два дня, а ветер дул так сильно, что даже крепкий мужчина с трудом мог устоять на ногах.

— Будь осторожен! — сказала она.

— И ты тоже, Бетти! Я подброшу дров в печку.

Через десять минут Жозеф ушел. На северный регион обрушилась еще одна бешеная снежная буря.

Берег реки Перибонки, в тот же день

Жослин остановил собачью упряжку. Животные совсем выбились из сил. Вот уже неделю он гнал их на предельной скорости, заставляя прокладывать собственную тропу меж деревьев или вдоль берега реки, быстрые воды которой бурлили под коркой льда. По пути им не встретилось ни единой живой души. Спали Жослин с женой на санях, предварительно соорудив над ними подобие брезентового тента. Прошлая ночь выдалась такой холодной, что пришлось развести костер. Жослин очень волновался за Лору. Она без конца плакала и казалась очень слабой. Поэтому он от души поблагодарил Провидение, заметив посреди белоснежной пустыни хижину.

— Из трубы идет дым, — обернулся он к жене. — Но у этих людей нет причин нас бояться. У меня осталось несколько шкурок для обмена. Нужно накормить собак. Тебе ночной отдых в тепле тоже пойдет на пользу.

— А ты уверен, что это не опасно? — спросила слабым голосом Лора.

— У нас нет выбора. В такую погоду, да еще вечером, Бали далеко не уйдет. Начинается метель. Лора, не вспоминай при них о нашей девочке. Так будет безопаснее. Полиция ищет супружескую пару с ребенком.

На последние слова жена отозвалась рыданиями. Жослин стиснул зубы и направил собак к хижине. Должно быть, ее обитатели заметили гостей. Огромного роста мужчина с непокрытой головой открыл дверь и замер на пороге. Виду него был вполне дружелюбный. Рядом тут же возник маленький мальчик.

— Пожалуйста, пустите нас переночевать, — попросил Жослин. — Моя жена больна, у нее только-только спала температура.

— Разве кто-то в этой стране может оставить путника на улице? — воскликнул хозяин дома. — Распрягайте собак, они совсем обессилели. Клеман, отведи нашего гостя в пристройку. Да открой бочонок с селедкой, нужно накормить собак.

Мужчина склонился над санями и увидел исхудавшее, смертельно бледное лицо сидящей в них женщины.

— Прошу вас, мадам, проходите в дом! — предложил он мягко.

— У меня нет сил идти, — со стоном отозвалась Лора.

Он взял ее на руки и внес в дом.

Вершины сосен и берез гнулись под набиравшими силу порывами ветра. Жослин помог ребенку распрячь и накормить собак. Жизнь снова обрела краски. И нужно было для этого всего лишь окунуться в обычную жизнь — увидеть бревенчатые стены и крышу, накормить собак копченой селедкой, получить приглашение сесть к огню и поесть супа…

— Спасибо, Клеман! — сказал он меднокожему и черноволосому мальчику. — Мы с женой заблудились.

Ребенок на это ничего не ответил. Следом за ним Жослин переступил порог — и задохнулся от царившего в комнате тепла. Когда он снял шапку и рукавицы, хозяин дома подошел и пожал ему руку.

— Анри Дельбо! — представился он.

— Жослин Шарден, траппер.

В доме была одна большая комната, разделенная перегородкой с окошком. Здесь же помещался камин. Одна из стен была увешана полками с консервами и мешочками. Жослин увидел, что Лора лежит на широкой скамье у очага. Рядом с ней сидела молодая женщина с черными волосами и смуглой кожей.

— Моя жена, — уточнил Анри Дельбо. — Она крещеная индианка монтанье. Нашему сыну Клеману в апреле исполнится восемь. Его я тоже окрестил, но не удивляйтесь, если услышите, как мать зовет его Тошаном. Ей хочется, чтобы у него было и индейское имя тоже.

На этом разговор прервался. Мужчины и мальчик вместе съели большое блюдо жаренной на топленом сале картошки. Изголодавшийся Жослин сказал хозяину, что давно не ел ничего вкуснее. Между тем индианка напоила Лору бульоном и удалилась за перегородку. Стены содрогались под порывами ветра.

— Вовремя вы нас нашли, — сказал Анри.

Старинная керосиновая лампа освещала комнату. Лора с отрешенным видом смотрела на огонь.

— Я плохо знаю этот край, — ответил Жослин, который старался прогнать от себя недостойные мысли.

Здесь у них было бы все необходимое, чтобы пережить зиму. Одеяла, пища… Он подумал об оставленном в санях ружье. Избавившись от хозяев, он получил бы дом, в котором можно спокойно дождаться весны… Устыдившись себя самого, он не смел поднять глаза. «Еще немного, и я стану диким зверем, если не хуже!» — подумал он.

— И далеко вы едете? — спросил Анри.

— На север, — ответил Жослин.

— На севере сейчас пусто, — отрезал великан, потирая русую бороду. — А я вот купил этот участок. В теплое время я ищу золото. А зимой охочусь, ставлю капканы. Мех хорошо продается.

— Ищете золото? — повторил Жослин.

— Ну да, золото. Клеман, иди спать.

Мальчик вслед за матерью исчез во второй комнате. С момента встречи ни он, ни она не проронили ни слова. Лора задремала. Она уже забыла, когда ей удавалось так приятно согреться, давно не чувствовала себя в безопасности. Во сне к ней вернулась ее девочка. Мари-Эрмин сидела среди цветов и травы, смеясь и лепеча. Такой она запомнилась матери прошлым летом, в Тадуссаке.

Анри протянул Жослину свой кисет. Гость скрутил себе сигарету и с горькой улыбкой ее раскурил. Никогда не причинит он вреда этим людям! Не попадись им на пути эта хижина, их с Лорой замело бы снегом, они бы оба замерзли… Чувство собственного достоинства требовало, чтобы он доверился гостеприимному хозяину.

— Лучше будет, если я скажу вам правду, Анри. Меня разыскивает полиция. Завтра мы уедем, чтобы не доставить вам неприятностей.

Мужчины какое-то время смотрели друг на друга. Лицо Жослина ожесточилось от страха и горя, черты стали угловатыми. И только в карих глазах теплились искорки нежности.

— Я боялся услышать что-то подобное, — заметил Анри Дельбо. — Мало кто решится ехать на север зимой, да еще с женой.

— Я надеялся найти пустующую хижину и там поселиться. У меня есть ружье и запас пуль.

Это прозвучало как угроза. Жослин снова устыдился своих мыслей. И поспешил уточнить:

— Я хорошо стреляю, да и дичи в здешних лесах хватает. С голоду мы не умрем. Я это хотел сказать, не подумайте ничего плохого.

— В шести милях к востоку есть заброшенный барак. Я отведу вас туда, когда утихнет метель. Но ей бы не следовало так жить…

Анри посмотрел на Лору.

— У нас нет выбора. Я убил человека, — признался Жослин. — Это был несчастный случай, ссора, которая закончилась плохо. Но кто мне поверит? Если бы только у меня был свидетель! Лора ничего не видела, она была без сознания. В ту ночь я потерял все, что имел.

— Лучше бы вам теперь поспать, — предложил Анри. Хозяин дома не выказал ни интереса, ни презрения к услышанному. Не заметно было также, чтобы он испугался.

Анри встал, разогнув свое мускулистое тело. Будь он на пару сантиметров выше, задевал бы головой потолок хижины.

— Я дам вам совет, Жослин. Завтра лучше бы вам вернуться и сдаться в руки полиции. Так или иначе правда станет известна. А сейчас вы похожи на загнанного зверя. Долго вы так не протянете.

Анри вынул из ящика одеяло и бросил его на колени гостю. Потом кивнул и ушел в соседнюю комнату.

Оставшись в одиночестве, Жослин стал молиться. Перед глазами у него стоял крест колокольни. Он вспомнил душераздирающее мгновение, когда он клал свою девочку на порог.

«Не прочитай я эту статью в газете, Мари-Эрмин была бы все еще с нами, — сказал он себе. — Узнав, что сестры из конгрегации Нотр-Дам-дю-Бон-Консей, для того чтобы учить местных ребятишек, приехали в Валь-Жальбер, местечко, через которое мы должны были проехать, я решил: это знамение Господне. Лора бредила, жаловалась на страшную головную боль. Нельзя брать с собой в лес такого маленького ребенка! Ни в коем случае нельзя!»

Он посмотрел на мирно спящую жену.

«Если я сдамся полиции, что станет с ней, с моей Лорой? Я никогда не увижу мою жену, мою дочурку…»

Жослин подбросил в печь полено, потом улегся на одеяле, положив свою куртку под голову вместо подушки. Пол был чистым. Сон не шел к нему. Он прислушался к завываниям метели и представил, как носятся над землей мрачные ледяные массы снега. Ветер сломает немало деревьев, дороги скроются в сугробах. Настоящий ад на земле… И он беззвучно заплакал, ощущая себя слабым, как ребенок.

Монастырская школа Валь-Жальбера, в тот же вечер

Сестра Мария Магдалина погладила Мари-Эрмин по щеке. Девочка села на постели и широко открытыми глазами смотрела на умирающее пламя свечи.

— Метель разбудила тебя, мое сокровище! Не бойся, здесь с то-бой ничего не случится!

У матери-настоятельницы ужасно разболелась голова, поэтому она доверила ребенка молодой монахине. Вой ветра и глухой стук содрогающейся крыши долго мешали девочке спать. И вот, не проспав и трех часов, она снова открыла глазки и принялась щебетать.