Викинг - Конни Мейсон

— Придет время, и ты станешь для него всем. Прежде чем Фиона успела спросить, как ей нужно понимать его последние слова, странные и волнующие, Бренн уже прикрыл глаза.

Фиона задумалась. Разве она когда-нибудь сможет стать для Торна всем? Ведь он считает ее ведьмой! Какое странное пророчество. Этот викинг неожиданно возник в ее жизни год назад. После той короткой ужасной первой встречи исчез. Затем появился вновь и разрушил всю ее прежнюю, простую и спокойную, жизнь. Что привело его назад?

Странно. Неужели он вернулся только из-за этих глупостей — заклинаний, колдовства?

Фиона вздохнула и примостилась рядом с Бренном. Шторм продолжал бушевать над морем — такой же неистовый, как этот непостижимый и яростный Торн.

Неделю спустя ладьи достигли западных берегов Шотландии. Здесь викинги высадились и поднялись вверх по реке, где ненадолго остановились, чтобы пополнить запасы дичи и свежей воды. На следующее утро они снова вышли в море, так и не встретив на берегу ни одной живой души.

Фиона и Бренн опять забились под свой тент на палубе, прячась от злобных и опасливых взглядов гребцов. Фиона знала, что викинги продолжают считать ее ведьмой, умеющей призывать штормы, и были бы только рады, если бы Торн утопил ее в море.

Медленно текли дни. Море было спокойным, лишь иногда налетал ветер, поднимая волны и нагоняя мелкий дождь. Ладьи сделали еще две остановки — на острове Скай и на оркнейском берегу, где вновь пополнялись запасы пищи и воды. На острове Скай Ульм обнаружил монастырь и ограбил его, принеся с собой золото, серебро и приведя захваченных в плен монахов. Золото положили в ящик на ладье Торна, а пленных разместили по другим ладьям.

Фионе было очень жаль несчастных монахов, которые будут теперь проданы в рабство на невольничьих рынках и никогда больше не увидят родных мест. Она с трудом заставляла себя не думать об ожидающей их печальной участи. Впрочем, ее собственная вряд ли была лучше.

Перед тем как покинуть Оркнейские острова, Торн, усмехаясь, сказал Фионе, что теперь они идут прямо к дому.

— Ну, приготовься, рабыня, — предупредил он. — Мои отец, и брат вряд ли обрадуются, когда увидят тебя. Решат, что я сошел с ума. А о том, что скажет моя невеста, я бы предпочел вообще не знать.

— Твоя невеста? — переспросила Фиона. Это неожиданное известие неприятно удивило ее. Хотя, с другой стороны, чему тут особенно удивляться? Мужчина в возрасте Торна и должен быть либо обручен, либо женат.

— Да. Моя невеста. Белокурая Бретта. А ты не замужем? В твоем возрасте ты могла бы уже иметь детей.

Фиона покраснела. Многие девушки выходили замуж тринадцатилетними, и ей, Фионе, в ее двадцать давно пора было иметь и мужа, и детей. Но отец не настаивал на том, чтобы Фиона выходила замуж, а самой ей не хотелось связывать себя заботами о доме. Ей казалось гораздо более важным заниматься той премудростью, которой обучал ее Бренн. Но на самом-то деле Фионе так и не встретился парень, которому она отдала бы свое сердце.

Фиона вдруг подумала о том, что ее отец, пожалуй, даже был рад тому, что она живет вместе с ним: так ему было легче справиться со своим одиночеством после смерти матери.

— Не встретила никого, за кого хотела бы выйти замуж, — пояснила Фиона. — отец не настаивал. Я же целительница. Этим делом лучше заниматься, если ты не связан ни детьми, ни домом.

— Так, говоришь, тебе никогда и никто не нравился? Фиона задумчиво посмотрела в небо, вспоминая Дика, храброго славного парня. Он погиб, спасая Фиону, когда их обоих застала неожиданная метель. Он тогда замерз, но до последнего согревал и укрывал Фиону своим телом. Добрый, тихий парень. За него она, пожалуй, могла бы выйти. И детей ему родила бы.

Торн ревниво наблюдал за Фионой. Да, выражение ее лица точно говорило о том, что был мужчина, которого она помнит.

— Он умер.

— Ты любила его?

— Возможно.

— Это не ответ.

— С тебя хватит и такого.

— Так ты что, до сих пор девственница? Или успела отдать тому парню свой драгоценный дар?

— А вот это не твое дело, викинг.

Торн усмехнулся и расправил свои мощные плечи.

— Впрочем, неважно. Скоро я сам это узнаю, не так ли?

— Ни за что!

— Посмотрим, ведьма.

Это был их последний разговор в море. Вскоре ладьи вошли в фьорды, приближаясь к конечной точке своего пути — порту Кепинг.

Лето подходило к концу. Был теплый день, когда Фиона впервые увидела норманнский берег, родные места Торна. Ее удивило и обилие людей, снующих взад и вперед по улицам города, и сам город, но больше всего поразили девушку горы. Они окружали город — величественные, высокие, покрытые шапками сверкающего на солнце льда.

И над всем этим — бездонное, чистое голубое небо.

— Земли у нас мало, — пояснил Торн, — только узкая полоска вдоль побережья. Да и на ней сплошные болота. Так что жить приходится охотой и рыбалкой, не очень-то расходишься с луком, а особенно с неводом. Вот мы и отправились в море, на поиски новых земель для себя.

— А твои родные? Они тоже ищут для себя новые земли?

— Нет. Мой отец — ярл. Ему принадлежит здесь много земли. А после его смерти она отойдет ко мне. Но это будет еще не скоро. Отец, слава Одину, крепок и здоров. — Торн оглянулся и добавил: — Ну, где там твой Бренн? Пора на берег. Здесь недалеко.

— Я тут, — сказал Бренн, неслышно появляясь за плечами Фионы и Торна.

— Фиона поедет со мной, верхом, — распорядился Торн. — А ты, Бренн, пойдешь пешком, вместе с Ульмом и матросами. А, вот и раб привел скакуна! — Торн указал рукой на маленького человечка, стоящего возле дока. — Должно быть, отец увидел наши паруса и выслал его навстречу.

Ладьи подошли к причалу. Фиона вместе с Торном шла вдоль доков, с интересом глядя по сторонам на дома, тянувшиеся по прибрежной улице. В одном месте им пришлось пересечь ручей, сбегавший с горы и впадавший в фьорд. От главной улицы то и дело ответвлялись переулки, уходящие к скалам.

— Деревянные дома, как правило, принадлежат купцам, занимающимся скупкой драгоценностей, — пояснил Торн. — А простой народ живет в землянках, крытых бревнами.

— Красивый город, — заметила Фиона, не переставая смотреть по сторонам.

Наконец они подошли к тому месту, где слуга держал приготовленного для Торна великолепного черного жеребца. Торн легко вскочил в седло, усадил перед собой Фиону и бросил коня с места в галоп. Торн крепко прижимал к себе Фиону и гнал жеребца так быстро, что все окружавшее их сливалось в одно пестрое зелено-коричневое пятно. Бешеная скачка была не нова для Фионы. У себя дома она часто скакала на лошадях. Что же касается Торна Безжалостного, то он, похоже, испытывал от быстрой езды огромное наслаждение. Впрочем, Фиона уже знала, что викинг все всегда старался делать так, чтобы приводить окружающих в изумление. Обычно викинги не жаловали такой способ передвижения, предпочитая ладьи и собственные ноги.