Вагина. Новая история женской сексуальности - Наоми Вульф

Этот клубок живых нитей, тесно переплетенных и идущих от спинного мозга к головному, в котором содержится масса химических веществ, вызывает высвобождение опиоидов и окситоцина после оргазма и, как мы вскоре убедимся, заставляет нас жаждать кого-то, когда мы влюбляемся. Из-за него женщины впадают и в это необузданное, дикое состояние транса во время кульминации, когда задействуются разные части мозга.

Несмотря на свою хрупкость, эта разветвленная сеть, берущая начало внутри наших клиторов, вульв и влагалищ, обладает невероятной мощью. Именно она отвечает за возникновение чувства удовольствия от оргазма, которое посылает в наш мозг сообщения, помогающие регулировать наш менструальный цикл и гормональный фон. Эти сообщения также могут сделать нас более или менее готовыми к зачатию, успокоить нас, когда мы чувствуем запах нашего партнера, или заставить влагалище вырабатывать смазку, когда нам говорят комплименты. Кроме того, головной мозг также посылает сигналы в клитор, вульву и влагалище, определяя момент, когда нужно выработать смазку, организовать приток крови к органам, испытать оргазм и почувствовать эмоциональную привязанность. Эта сеть так влияет на все системы наших организмов, что если мы не получаем достаточно внимания к себе во время секса с партнером (или не уделяем себе достаточно сексуального внимания, если у нас нет пары), то сигналы об этом, передаваемые через спинной мозг в головной, и соответствующие гормональные реакции в мозге могут спровоцировать у нас депрессию или вызвать заболевание сердца. Эта сеть постоянно передает настроение, ощущения и эмоции в наш мозг и обратно — к кожным покровам и внутренним слизистым оболочкам. Это не сама вагина, а та сеть, которая находится внутри, позволяет нам испытывать большинство из тех ощущений, что мы чувствуем. Это из-за нее женщины по-разному реагируют на прикосновения и ласки, и это она приводит к изменениям в женском сознании, когда меняются передаваемые сигналы, — а эта изменчивость обусловлена тем, что женское сексуальное желание носит циклический характер. Если бы у женственности существовало какое-то определенное местонахождение, я бы сказала, что она сосредоточена там, в этой внутренней электрической сети, тянущейся от паховой области к мозгу.

Знание о ней, а также другие данные, которые мы рассмотрим дальше, объясняют, почему наши представления о женской сексуальности так часто далеки от истины. После того как в 1966 г. Мастерс и Джонсон выпустили свою книгу «Сексуальные реакции человека» (Human Sexual Response), написанную на основе исследования мужчин и женщин, которые испытывали оргазм в лабораторных условиях, наша культура приняла единую модель сексуальной реакции человека. Мастерс и Джонсон описали ее как возбуждение, плато, оргазм и расслабление, и, по их мнению, она практически одинакова как у женщин, так и у мужчин [9]. Исследуя роль вагины они пришли к заключению, что «вагинальная (настоящая или притворная) реакция на сексуальные стимулы развивается в рамках базовой модели», вне зависимости от происхождения этих стимулов. Это представление современная наука считает слишком упрощенным. Но даже сегодня в нашей культуре принято считать мужскую и женскую сексуальные реакции схожими, хотя и признается, что в сравнении с мужчинами некоторые женщины испытывают больше оргазмов и нуждаются в более коротком «рефрактерном периоде» — времени, которое необходимо для отдыха. Эта «единая модель» сексуальности даже рассматривается как «освобождающая», поскольку она ставит женские сексуальные потребности наравне с мужскими. Эта модель соответствует идеям второй волны феминизма и полностью отвечает «удобной» идее сексуальной революции, утверждающей, что женщины, как минимум в плане секса, «точно такие же, как мужчины».

Модель, описанная Мастерсом и Джонсон, ставится под сомнение сразу по нескольким направлениям как слишком упрощенная по отношению к женскому полу. Новейшие научные данные, полученные такими исследователями, как доктор медицинских наук Розмари Бассон из Университета Британской Колумбии, Ирва Биник из Университета Макгилла в Монреале и Барри Комисарук из Университета Рутгерса в Нью-Джерси, подтверждают, что у женщин существует множество разных типов сексуальных реакций, так что базовая модель далека от реальности [10]. Говоря конкретнее, с точки зрения современной науки женский тип сексуальности хотя и имеет некоторое поверхностное сходство с мужским, но задействует дополнительные уровни опыта и ощущений [И]. Женская сексуальность очень далека от какого-то единого усредненного варианта, который традиционно воспринимается, часто с мужской точки зрения, как «просто секс». Ученые пришли к выводу, что вагина и мозг не могут быть объективно рассмотрены по отдельности: Бассон обнаружила, что субъективное ощущение женского возбуждения нужно оценивать не только в теле, но и в мозге, а Комисарук и его группа пришли к заключению, что в мозге женщины кроются причины нарушений, связанных с возбуждением и оргазмом [12].

В конце концов предпринятое мною исследование привело меня к выводу, что ради нашего мнимого «освобождения» мы, за исключением нескольких целителей, учителей и практиков, ограничиваем себя рамками сексуальных идеологий, которые крайне далеки от реального освобождения и на самом деле являются новыми, более «продвинутыми» способами все того же старого порабощения и контроля. Иначе говоря, мы всячески игнорируем настоящую роль и возможности вагины. Я поняла, что сейчас на Западе вагина отнюдь не так свободна, как мы привыкли думать. И тому есть две причины: серьезное недопонимание ее роли, а также пренебрежительное отноше-

3. Уверенность в себе, творческий полет и взаимосвязанность явлений

Сестра даже не взяла акварели — они озадачили ее, — взглянула несколько раз — вечные сомнения — Мужчина на лошади ей понравился… Я возьму это завтра в школу — показать людям, которые не видят боли, но я все равно сделаю это — Потому что во мне больше животного начала, чем разума, — и я хочу быть рядом с тобой, чтобы сказать тебе, как я люблю это — Нет — это отнюдь не животное — это соприкосновение — Прикосновение Бога или дьявола — не знаю, кого именно —…

Примерно в то же время, когда я решала свои проблемы со здоровьем, я вернулась в аспирантуру, чтобы получить научную степень за работу по женской литературе времен королевы Виктории и короля Эдуарда.

Готовясь к защите, я обратила внимание на то, что многие женские произведения, созданные в 1850-1920-е гг., описывают ряд аспектов женских сексуальных переживаний, которые наводят на мысль о связи между сексуальным пробуждением и творческим расцветом. Эти авторы, работавшие в период до сексуальной революции и второй волны феминизма, такие как британская лирическая поэтесса викторианской эпохи Кристина Россетти, американская новеллистка конца XIX в. Кейт Шопен и писательница Анаис Нин, в 1920-1930-е гг. жившая и работавшая во Франции, — все они характеризовали женское сексуальное влечение как могучую силу, которая подавляет волю и самообладание. Они были склонны связывать сексуальное самопознание женщины с пробуждением ее творческого начала и личностным ростом. В отличие от женщин — писателей и художников эпохи «после 1960-х», они не изображали женскую сексуальность как нечто, связанное «просто» с получением физического удовольствия.

Я обнаружила и еще одну удивительную вещь: несмотря на распространенное среди женоненавистников мнение, будто женщины блестящего ума не могут быть сексуальными (образ бесполых, заумных «синих чулок» возник чуть ли не во времена Средневековья), а у сексуальных женщин, наоборот, нет мозгов, биографии творческих людей доказывают обратное. Женщины-писатели, революционерки и художницы достигали пика своего интеллектуального и творческого расцвета после освобождающей сексуальной связи или романа (или же открытий, сделанных в результате сексуального самоисследования, если у этой женщины не было пары). И, если судить по их частным письмам, именно самые творческие и интеллектуально и психологически раскрепощенные женщины своего времени — от Кристины Россетти до Джордж Элиот, Эдит Уортон, Эммы Гольдман и Джорджии О’Кифф — были, по-видимому, невероятно сексуальными и страстными.

Джордж Элиот в романе «Мельница на Флоссе» (1860) описывала, как ее героиню Мэгги Тулливер «обуревает безграничное желание» [1]. По мнению написавшей комментарии к этой книге романистки А. Байэт, Элиот сама «опасалась того, что из-за своей страстной натуры могла становиться совершенно демонически необузданной». В письме к друзьям Элиот писала о своем страхе перед поглощавшим ее чувственным желанием: «Прошлой ночью у меня было ужасное видение, как я становлюсь земной, чувственной, демонической…» [2].