Нерешенный кроссворд - Рут Ренделл

— Очень надеюсь, что нет.

— Хм, — произнес Стэнли и вновь вернулся к своей траншее.

Он давно заказал новый пакет торфа и через день-два его должны доставить. Потом нужно будет выманить у Веры денег на новый вид вереска. Если у нее хоть что-то осталось. Неизвестно, сколько они с этой старухой расфинькали на ублажение Этель Карпентер.

Впервые в жизни теща хоть что-то делала своими руками. Легкую работу, разумеется, с которой справились бы даже дамочки, в чьих домах она когда-то прислуживала. Стэнли зашипел от злости, когда увидел разоренную клумбу нарциссов — каждый второй цветок был даже не срезан, а сорван, чтобы составить замысловатый букет для спальни Этель Карпентер.

Сама комната тоже преобразилась. Вдруг осознав, что тает его наследство, Стэнли мрачно наблюдал, как Мод выписывает чеки: один — для «Люсетт», откуда доставили платья для нее и Веры, другой — за все те дополнительные припасы, которые понавезли на днях, еще один — торговцу тканями, приславшему пару светло-желтых простынь, две наволочки с оборочками такого же цвета и два черно-желтых полотенца Ну, а мыть все кругом, выбивать матрасы, крахмалить кружевные салфетки, которые Мод пожелала увидеть на туалетном столике Этель, пришлось, конечно, Вере.

Варварский разгром клумбы с нарциссами так угнетающе подействовал на Стэнли, что он проработал в саду только до одиннадцати и уныло побрел в дом. В столовую он не зашел. Там была Мод, ей как раз делала перманент вялая молодая женщина, домохозяйка, вынужденная ходить по соседкам, завивать им волосы, чтобы свести концы с концами. Дверь в столовую была плотно прикрыта, но это не помешало отвратительному запаху нашатыря и тухлых яиц распространиться по всему дому.

Принесли вторую почту, с которой приходили местные письма Две недели тому назад Стэнли написал редактору центральной газеты, предлагая свои услуги в качестве составителя кроссвордов — должность, которая, по его мнению, могла действительно ему подойти, дав выход его творческим талантам. Но редактор не ответил, и Стэнли перестал надеяться. Он подобрал с коврика письма, с мрачным видом просмотрел надписи на конвертах. Как всегда, ему ничего. Обычный счет за газ и длинный конверт, адресованный Мод.

Конверт был не заклеен. Стэнли забрал его на кухню, удивившись, кто мог писать Мод, да еще отпечатать адрес на машинке. Возможно, ее адвокат.

Оказавшись по другую сторону тонкой перегородки, отделявшей кухню от столовой, он услышал голос Мод:

— Если это последний локон, дорогая, почему бы вам не заглянуть на кухню, чтобы приготовить нам по чашечке крепкого кофейку?

Стэнли схватил письмо и унес его наверх. Уединившись в спальне, в окружении ежегодников с кроссвордами, он вынул из конверта сложенный листок бумаги. Письмо было не от адвоката. Его даже нельзя было считать обычным письмом. Внезапно похолодев, Стэнли прочитал:

«64, Роузбанк-Клоус, Чигуэлл, Эссекс. Интересующий Вас дом в зоне зеленого пояса оценен недорого, в 7600 фунтов, в нем есть великолепный холл-гостиная с камином, отделанным камнем, две большие спальни, прекрасно оборудованная кухня с кондиционером и мусоропроводом, просторная ванная комната и отдельный туалет. Детали следующие…»

Стэнли не стал вдаваться в детали. Ему было достаточно того, что он увидел. Мод, должно быть, очень уверена в себе, если начала переговоры с агентами по продаже недвижимости. Подобно полководцу, она продумала план и шла напролом, отбрасывая все, что преграждало путь. А он… он и его бедные войска отступали по всем направлениям, орудия молчали, жалкие обходные маневры были недейственны. Вскоре ему предстоит перебраться под чужую крышу, любую, которую он сможет найти. Вероятнее всего, это будет меблированная комната или даже — о, ужас! — общежитие для рабочих.

Но сейчас, по крайней мере, она не получит того, что желает. Стэнли поднес спичку к листку и сжег его в камине. Но удовольствие от этого он получил небольшое. Все равно как если бы побежденный генерал сжег донесение, сообщающее, что битва окончена, войска рассеяны и капитуляция неминуема Все равно придет новое донесение. Избавляясь от бумаги, не избавляешься от самого факта поражения.

Он спустился вниз и прибегнул к помощи единственного утешения, которое у него осталось. Но кроссворда хватило на пятнадцать минут, и Стэнли обнаружил, что теперь он больше не способен, как прежде, получать удовольствие, продумывая и заново оценивая решения, которые уже найдены, прищелкивая в восхищении языком от таких остроумных догадок, как: «Название балета Чайковского, подсказывающее, как избавляться от ореховой скорлупы» — «ЩЕЛКУНЧИК», или: «Инструмент или зуб — одно слово» — «РЕЗЕЦ». Тем не менее он медленно повторил их самому себе, и от этого стало легче. Положив локти на кухонный стол, он вновь и вновь шептал: «Что носят летом на отдыхе, но не на работе?» — «ШОРТЫ»; «Терять твердость, когда становится жарко» — «ТАЯТЬ». Жаль, что они не печатают каждый день по два кроссворда вместо одного, подумал он и вздохнул. Может, написать им письмо с предложением, хотя какой в том толк, они все равно не ответят. Сейчас все идет наперекор ему.

Парикмахерша ушла Он услышал, как закрылась входная дверь. В кухню вошла Мод, ее седая голова была вся в завитушках. Они напомнили Стэнли металлические мочалки, которыми пользуются, когда драят кастрюли. Вид у них был такой же твердый, прочный, металлический. Но он ничего не сказал, только пристально взглянул на нее исподлобья.

С тех пор как Вера, вспылив, пригрозила уходом, по вечерам они относились друг к другу настороженно, скорее холодно, чем вежливо, но не вызывающе. А днем продолжали войну, не теряя былой язвительности и пыла. Стэнли ждал, что теща сейчас вырвет у него газету и произнесет очередное оскорбление, что-нибудь вроде: «Почему бы тебе не убраться, ленивое животное, куда-нибудь подальше?», но Мод просто сказала:

— Она неплохо потрудилась над моей прической. Не хочу, чтобы Этель думала, будто я не слежу за собой.

У Стэнли было наготове с полдюжины выразительных грубых ответов. Он как раз решал, какой выбрать, да побольнее, чтобы в лицо старухе ударила кровь и началась яростная перепалка, когда, бросив на нее кислый взгляд, понял, что все бесполезно. Мод отпустила свое невинное замечание насчет прически вовсе не потому, что с возрастом она стала мягче и слабее, или оттого, что за окном стоит хороший солнечный день. И перемирия она тоже не собиралась устраивать. Она заговорила так потому, что отпала необходимость в военных действиях. Зачем суетиться, стараясь прихлопнуть муху, когда можно просто растворить окно и выгнать ее на улицу? Мод победила и знала об этом.

Не проронив ни слова, Стэнли наблюдал, как она открыла кладовку и смотрела озадаченно, чуть удивленно, на холодный пирог, который Вера оставила им на второй завтрак.

6

Когда Стэнли не работал, ни он, ни Мод не спускались вниз по утрам раньше половины десятого. Вообще-то Мод часто оставалась в своей комнате до одиннадцати, занимаясь маникюром, уборкой туалетного столика и полки с медикаментами или сочинением новой страницы еженедельного послания Этель Карпентер. Но в пятницу, 10 апреля, в день прибытия Этель — День Этель, как язвительно прозвал его Стэнли — оба удивили Веру, появившись за завтраком в столовой.

Каждый из них проснулся рано. Стэнли — потому что неотвратимый приезд Этель вызвал в нем настоящий страх перед мрачным будущим и не позволил мирно дремать в постели, а Мод — потому что была слишком взволнована, чтобы спать.

Заняв свое место за столом и до краев наполнив тарелку кукурузными хлопьями, Мод подумала, как чудесно и неожиданно эти двое начали танцевать под ее дудку. Прошло уже больше двух недель, а Стэнли не сказал ей ни одного дерзкого слова. Весь его облик говорил о поражении. Вот он сидит, сгорбившись, положив руки на стол, и тупо уставился в окно, выходящее в сад. А что касается Веры… Мод едва сумела сдержаться, чтобы не издать победный клич, заметив на лице Веры тоскливое удивление, когда в дом принесли и новые полотенца, и простыни, и синее платье в белый горошек, которое Мод заставила ее купить. Одно слово тетушки Этель, и она полностью капитулирует. Обязательно. Иначе это было бы противно человеческой природе.

— Одно яйцо или два, мама? — прокричала Вера из кухни.

Мод удовлетворенно вздохнула. Ее чуткие уши уловили, что из голоса Веры исчезла интонация вечно жалующейся мученицы, так ее раздражавшая. Теперь этот тон приберегался для Стэнли.

— Два, дорогая.

Мод проглотила таблетки, запив их большим глотком чая. По-настоящему крепкий и сладкий чай, как она любит. Сахар ей нужен, чтобы поддерживать силы, ведь впереди предстоит длинный день. Сахар и много белка.

В столовую торопливо вошла Вера с тарелкой яичницы с беконом, остановилась на минутку у буфета, чтобы отрезать для Мод толстый кусок хлеба. Стэнли потягивал свой чай мелкими глоточками, словно больной.