Русская кровь - Олег Кулагин

К счастью, девочка оказалась понятливой.

Через секунду, она уже натягивала штаны.

А я… я обнаружил, что до сих пор стою в домашних тапочках.

Проклятье!

Завертел головой. И выдавил:

– Ксения…

Она сообразила:

– Там, под кроватью!

Пока девочка натягивала куртку, я извлёк кроссовки и торопливо обулся. Джинсы остались висеть где-то на улице. Переодеваться уже некогда…

Что она делает?!

Дрожащими руками заталкивает в рюкзак сухари, консервы и какие-то шмотки.

Я тронул её плечо:

– Где оружие?

Кроме «калашникова» у нас ещё должны быть трофеи.

Ксения полезла под свой матрац и вручила мне один из пистолетов. Два других – рассовала по карманам куртки.

Опять занялась сбором барахла.

– Некогда, Ксения!

– Что, им оставлять?!

Терпение у меня лопнуло. Я схватил её за шкирку и потащил на улицу. Инютин, не выпуская автомат, заковылял следом.

Огонёк керосинки остался позади. Мы бежали сквозь тьму безлунной ночи.

Пока глаза не привыкли, спотыкались.

Один раз, я едва не навернулся о поваленный ствол. А Ксения ударилась коленом и зашипела от боли.

– Слушай, – пробормотала она на ходу, – А может мы зря?… Может нет никого?

Ветер шумел в кронах сосен. Хрустели ветки у нас под ногами. Больше никаких звуков.

Я сбавил темп.

И правда… Вдруг мы бежим от собственных страхов?

Чуть перевели дух.

Я оглянулся.

За нами пыхтит нескладная фигура. Отставший Инютин.

– Подождём, – шепнула Ксения.

– Да.

Мы остановились. Ксения достала платочек и утёрла лоб. Битком набитый рюкзак она так и не бросила. Я всмотрелся во тьму. Огонька керосинки уже не различить.

– Они там, – выдохнул Инютин, когда поравнялся с нами.

– Угу, – пробурчал я.

Мы – сборище идиотов. А главный идиот – я.

Хотел поделиться этим открытием с Ксенией… И замер, вслушиваясь.

Едва уловимый свист прорезался через гул ветра. В следующий миг, поверх звёздного неба вырос тёмный, обтекаемый силуэт.

– Что там? – удивилась девочка. Я зажал её рот ладонью.

«Шептуны» – последняя модификация «еврокоптера», – услужливо подсказала память. Они летают тихо, почти беззвучно. А слышат и видят в темноте – не хуже настоящих сов. Уж я-то знаю.

Только не знаю откуда…

– Тс-с, – прошипел я.

Но Ксения уже увидела. А Инютин застыл, как изваяние.

До вертолёта метров сто. Может и не заметят?

Три наши фигурки едва различимы сквозь кроны деревьев…

Я жил этой надеждой целых пять секунд.

Потом Инютин вскинул автомат. И дал длинную очередь в сторону «еврокоптера».

В бешеном танце мелькают звёзды.

Холодный воздух становится горячим.

Сердце рвётся из груди. Будто молотком стучит в висках…

Рядом отрывистое дыхание Ксении. Рюкзак я у неё забрал. И лишних десять килограммов болтаются у меня за спиной.

Мы не оглядываемся.

Выстрелы уже стихли. Патроны у Инютина кончились? Или…

Почва уходит из под ног. Мы скатываемся на дно небольшого овражка.

– Ты в порядке? – выдыхаю я.

– Ага, – шепчет девочка.

Я осматриваюсь. Нет, здесь не отсидишься. Редкий кустарник – плохое укрытие.

Вскакиваю. Лезу вверх по склону. Ксения не отстаёт.

Мчимся, не разбирая дороги.

Вокруг – сосняк. Дивный и прозрачный, мать его так! По нему хорошо гулять. Но дерьмово прятаться.

Взбираемся по песчаному склону. И застываем на вершине холма.

Лес кончился.

Я облизываю сухие губы.

Луна вышла из облаков. Видимость отличная.

Впереди – болотистый луг. За ним опять редколесье.

Ксения тяжело дышит.

Куда теперь?

Она-то местная. Но похоже потеряла ориентацию…

У нас за спинами – едва различимый, нарастающий свист.

Бросаемся вниз по склону.

Бежать по лугу тяжело. Подошвы словно в травяную перину проваливаются. Влажно чавкает под ногами…

Как только достигаем твёрдой почвы – ныряем под разлапистую ель.

Тёмный силуэт появляется из-за крон деревьев. Он не блестит в лунном свете. Будто летающий кусок тьмы.

Мы сидим, затаив дыхание.

Минуту. Или больше…

Ксения сжимается в комочек. И даже глаза закрывает.

Свистящий гул проходит над нами. Медленно удаляется.

Вроде не заметили?

Ксения порывается встать. Понимаю, нервы на пределе… Хочется, бежать без оглядки.

Я поймал её за плечо: – Они ещё рядом.

– Где-то там… должен быть овраг, – шепнула девочка, – Сплошной терновник. Там можно залечь.

– Надо выждать.

Вокруг на сотню метров – почти открытое пространство.

– Слушай, а почему они не стреляли? Это ж «юсовский» вертолёт? Они сперва убивают, а потом разбираются…

Может и не «юсовский». Но в главном она права. Даже в Инютина не стреляли.

– Наверное, мы им нужны целые и относительно невредимые.

Ксения притихла. Ей страшно.

Я успокаивающе сжал её кисть:

– Мы ведь с тобой не овечки. Пускай ещё попробуют взять!

Она шмыгнула носом:

– Инютина жалко.

Я поморщился:

– Если б не его дурость…

– Он не виноват, – вздохнула Ксения, – Наверное, он вспомнил про Болхов…

– Тише, – я замер, чувствуя лёгкий озноб.

Fuck!

– Похоже, возвращаются…

– Бежим! – вскакивает девочка.

– Стой, – я снимаю рюкзак, отдаю ей, – Дальше, нам не по пути.

Она растерянно моргает:

– Денис… Не бросай меня!

– Вот, глупая… – я неловко взъерошиваю её волосы, – Нас двое, а вертолёт – один. Соображай!

Она что-то достаёт из кармана, суёт мне в ладонь:

– Это тебе.

Граната осколочная РГД-5. Со вставленным запалом.

– Спасибо, – я отстраняю девчонку и легонько подталкиваю, – Давай…

Ей налево. А мне направо.

Мчимся, как зайцы, в разные стороны.

Фигурка Ксении мелькает в лунном свете.

Чёрт!

С рюкзаком она бегает медленнее.

А «охотник» выныривает из-за деревьев. И будто чуя лёгкую добычу, поворачивает за Ксенией.

На хрена я отдал ей рюкзак!

Она ещё и оглядывается. Дурёха!

Достаю пистолет. Снимаю с предохранителя и несколько раз жму спуск. Резкие, сухие выстрелы далеко разносятся над лесом.

Обтекаемое, матово чёрное тело застывает в воздухе. А потом начинает двигаться в мою сторону.

Чавкает под ногами жижа. Опять болото.

Вертолёт идёт следом. Догадываюсь по звуку.

Девчонку оставили в покое. Это хорошо.

Плохо, что уже слишком близко. Ещё чуть-чуть и врежут «глушилкой». Или пальнут липкой сетью…

Если нельзя убежать, надо обмануть.

Я пролетел через кусты и нырнул в мелкий, заросший осокой ручей.

Хорошая попытка.

Если б они не увидели…

Увидели, твари. Зависли точно надо мной. Лёгкая вибрация чувствовалась сквозь воду.

Скоро у меня закончится кислород. А тогда…

Я нащупал гранату. Дёрнул кольцо. Отпустил предохранительный рычаг. Раз, два… И вынырнул из мутной купели.

Ветер от винтов едва не сбивает с ног. «Еврокоптер» точно передо мной. Вблизи он не кажется сплошным куском тьмы. Я вижу в мельчайших деталях матовое покрытие кабины и стволы автоматических пушек. Даже лопасти различаю, словно они вдруг замедлили вращение…

Но главное, я вижу решётку воздухозаборника турбины.

Размахиваюсь в упругом, как резина, воздухе и посылаю гранату прямо туда.

Fuck!

Почему она летит так медленно?

И не взрывается!

Я отступаю, запинаюсь о корягу и падаю на спину.

В следующий миг, будто кувалдой бьёт по ушам…

… Вода. Холодная вода кругом!

И нечем дышать!

Я дёрнулся вверх. Закашлялся, отчаянно хватая воздух.

Когда опять смог соображать, удивился. Кругом – абсолютная тишина. Звенящая…

Я понял, что ни хрена не слышу. А звенит у меня в ушах.

Тряхнул головой.

Стоп. А где же вертолёт?

Оглянулся и обнаружил метрах в пятидесяти чёрную тушу с искорёженными винтами. Она торчала из болота. В лунном свете поднимался к небу белый пар.

Словно не веря глазам, я постоял минуту. И двинулся к пригорку, на твёрдое и сухое место.

Глава 9

Забрался в кусты. Кое-как отжал мокрый бушлат. Опять накинул его на себя. Двинулся через лес. Здесь он был гуще, уже не тот предательский светлый сосняк.

В мокрой одежде холодно, поэтому я шёл быстро. Иногда переходил на бег.

Пару раз вдалеке слышался гул обычных вертолётов. Я замирал, выжидая.

Но вертолёты удалялись.

Я повернул в том направлении, куда ушла Ксения. Полночи шагал без роздыха.

Так её и не встретил.

К утру решил, что пора сделать привал. Только бы отыскать подходящее место…

Погода портилась. Небо затянуло тучами. Срывался мелкий дождь.

Я едва держался на ногах от усталости. Сколько протопал за ночь? Километров сорок? Может и больше…

Хотелось упасть прямо на траву.

Вчерашним утром я б так и сделал. А сейчас… Сейчас я ковылял, спотыкаясь во тьме. И как раненый зверь мечтал об укромном логове.

Начало светать. Медленно, тускло… И чем выше всходило солнце, тем гуще становился туман.