Девочка и пёс - Евгений Викторович Донтфа
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Судебный секретарь оглядел сидящих перед ним людей. Все с нетерпением смотрели на него. Молодой человек, полный приятного ощущения собственной важности, продолжил:
— Прежде чем приступить к заслушиванию свидетельств, суд желает задать несколько вопросов обвиняемой. Предварительным разбирательством было выяснено, что она способна говорить на человеческом языке и имеет свои примитивные понятия о добре и зле. Обвиняемая, понимаете ли вы то, что я говорю?
Минлу посмотрела Касашу в глаза.
— Я понимаю то, что ты говоришь, — негромко сказала она.
— Обвиняемая, суд желает, чтобы вы говорили громче.
Болезненный укол в ягодицу заставил девушку вздрогнуть.
— Я буду говорить громче, — повысив голос, сказала она.
— Назовите свое имя, — потребовал судебный секретарь.
— Минлу Такулада Хин, — сказала Минлу.
По рядам горожан прокатилось удивленное недоверчивое перешептывание.
— У вас настолько высокое происхождение?
Девушка непонимающе поглядела на него и Касаш объяснил:
— В нашей стране лишь люди благородного происхождения имеют право называться двумя и более именами.
— А в нашей стране все люди имеют право называться так как их зовут.
Презрение в голосе девушки не понравилось горожанам. Судебный секретарь подождал, пока стихнет недовольный гул голосов и продолжил:
— Сколько вам лет?
— Двадцать один год.
— С какой целью вы прибыли в Туил?
— Ни с какой. Я иду мимо, дальше на восток.
Касаш покосился на своего непосредственного начальника. Мастон Лург едва заметно отрицательно покачал головой.
— Кирм находится невероятно далеко от нашего города. Вы пересекли чуть ли не половину Шатгаллы. Что же заставило вас отправиться в столь длительное путешествие?
— Это вас не касается.
Солдат, бдящий за корректным поведением обвиняемой, встрепенулся и поспешил нанести очередной укол.
Минлу дернулась, на глазах её выступили слезы.
— Причина моего путешествия не имеет никакого отношения ни к вашему городу, ни ко всей вашей стране, — сказала она.
— Допустим, — с сомнением проговорил Касаш. — Суду также интересно знать, считается ли в вашей стране преднамеренное, хладнокровное убийство преступлением.
— Да.
— Хорошо. Признаете ли вы, что вечером четвертого дня вы убили честного и достойного жителя нашего города, отца добропорядочного семейства, лесоруба по имени Пулт.
Волна тошнотворной слабости прошла по телу девушки. Перед глазами заплясали фиолетовые пятна. Ещё крепче вцепившись в прутья клетки, Минлу переждала приступ, затем подняла глаза на молодого человека и четко сказала:
— Я признаю, что вечером четвертого дня я убила мужчину, который хотел надругаться надо мной.
Последние слова девушки потонули в яростных возгласах собравшихся горожан.
Сидевший неподалеку от Элен огромный лысый мужчина с широким, багровым, лоснящимся лицом злобно сказал:
— Кирмианская шлюха, засадить бы ей кол между ног, да так, чтобы изо рта вылез.
Сидящая рядом женщина одернула его, напоминая, что здесь дети.
— Не трожь меня! — Отмахнулся он. — Эта чертова маромойка прирезала Пулта как свинью! Я двадцать лет его знаю. Он был добрый малый. И пусть мне скажут к какому дьяволу катится этот дрянной мир, если какая-то косорылая чужеземная сука на нашей же собственной земле режет наших мужиков.
Касаш снова посмотрел на королевского судью и на этот раз Лург кивнул утвердительно. Молодой человек, перекрывая гудящее собрание горожан, возвестил:
— Суд удовлетворен предварительным допросом обвиняемой и теперь желает приступить к заслушиванию свидетельских показаний. — Касаш подождал, пока над площадью воцарится тишина, и затем продолжил: — Свидетель Хэйдэл, суд желает видеть вас.
Откуда-то из задних рядов вышел высокий, худой мужчина. Согбенный, в годах, с темным, костлявым лицом и большими, словно печальными глазами, он производил впечатление навеки уставшего от жизни человека и с трудом понимающего что он собственно тут делает. Хэйдэл явно нервничал и старался не смотреть в сторону клетки.
— Садитесь, — сказал Касаш, указывая на стул, на котором недавно сидел сам.
Свидетель сел.
— Суд желает, чтобы вы рассказали о том, где вы были вечером четвертого дня.
Хэйдэл прочистил горло и скорбно начал:
— Четвертого дня мы…
— Кто мы? — Тут же уточнил судебный секретарь.
— Ну я, Пулт и Канрон, — растерянно пояснил ему Хэйдэл.
— Вы, господин Пулт и господин Канрон, — благожелательно произнес Касаш, — ясно. Прошу вас, продолжайте. И в сторону общества, пожалуйста.
Хэйдэл поглядел пустым взором в сторону "общества".
— Мы были на делянке возле Зовущего лога, рубили бревна для гробовщика Чита, — монотонно продолжил он. — Вечером, закончив работу, мы занялись ужином. Мы мирно сидели у костра, когда появилась она.
— Кто она? Обвиняемая?
— Да, о-обвиняемая.
— Вы уверены, что это была та самая женщина, которая находится в клетке слева от вас.
— Да, та самая.
— Хорошо, что было дальше?
— Эта женщина неожиданно выскочила из леса, когда мы мирно сидели втроем у костра, собираясь ужинать. — Хэйдэл говорил совершенно безэмоционально. — У неё в руках был меч.
— Хорошо, прервитесь на минуту, — Касаш сделал знак одному из солдат. Тот подошел и протянул судебному секретарю ножны с мечом.
Молодой человек обнажил клинок.
Оружие имело длинную рукоять, обмотанную черным кожаным шнурком и эфес в виде небольшого диска. Клинок был однолезвийным, слегка изогнутым и достигал в длину сантиметров восемьдесят.
— Этот меч вы видели в руках обвиняемой?
— Да этот.
— Суд доводит до сведения горожан, что оружие невероятно острое и опасное.
Касаш убрал меч в ножны и вернул его солдату.
— Итак, обвиняемая неожиданно появилась из леса с мечом в руках. Что было дальше?
Хэйдэл уставился в землю перед собой.
— Она напала на нас. Ближе всего к ней был Пулт.
— Погодите. То есть вы хотите сказать, что она, не сказав ни слова, без каких-либо провоцирующих действий с вашей стороны, взяла и атаковала вас?
— Ну да. Никаких процирую… провициру-ющих действий мы ей не делали.
— Что было дальше?
— Эта женщина…
— Обвиняемая.
— Ну да, обвиняемая воткнула меч Пулту в брюхо…
— В живот.
— Ну да, в живот и бросилась на нас. Но вдруг запнулась и Канрон, защищаясь, сумел зацепить ее ножом, а затем мы огрели её по башке и связали. — Хэйдэл сказал все это торопливо, ему явно хотелось поскорей закончить с ролью свидетеля.
Касаш, видя это, поспешил поблагодарить его от имени суда и отпустить.
— Ваши мужчины не только подонки, но и трусы, — громко и отчетливо сказала Минлу в спину удаляющемуся Хэйдэлу. Тот ничего не ответил, лишь будто бы еще сильнее сгорбился и ускорил шаг.
Но Мастон Лург подал едва заметный знак и кирмианку примерно наказали. На этот раз укол копьем в ягодицу был почти ударом. Девушка непроизвольно вскрикнула и подалась вперед, прижимаясь к прутьям клетки.
Элен Акари вскочила на ноги и, обращаясь к солдату с копьем, звонким детским голосом возмущенно крикнула:
— Да прекратите же вы ее колоть!
Огромный лысый мужчина, недавно
