Ружья Авалона - Роджер Желязны

— Глупости, — сказала она. — Вы лжете.

— Сам знаю, что лгу. Забудь, что ты видела.

— Почему?

— Потому что я тебе нравлюсь. Разве ты забыла? И потому, что завтра я собираюсь проучить Гарольда.

— Это верно.

Внезапно меня опять затрясло, и она быстро накинула на меня одеяло и протянула бокал с вином. Я выпил с удовольствием. Лорен прильнула ко мне, положив голову на мое плечо, а я обнял ее за талию. За окном завывал ветер и слышался дробный стук капель дождя. Начинался шторм. В какое-то мгновение мне показалось, что кто-то постучал в ставни. Лорен всхлипнула.

— Какая страшная ночь, — сказала она.

— Ты права. Закрой дверь на засов.

Пока она орудовала у двери, я передвинул кресло, чтобы сидеть лицом к окну. Затем вытащил Грейсвандир из-под кровати, отложил ножны в сторону и загасил все свечи, кроме одной, стоявшей на столике справа от меня. Усевшись поудобнее, я положил шпагу на колени.

Лорен села рядом со мной.

— Что будем делать? — спросила она.

— Ждать.

— Чего?

— Сам не знаю. В такую ночь всякое может случиться.

Она вздрогнула и прижалась ко мне.

— Я думаю, тебе лучше уйти, — сказал я.

— Знаю. Но мне страшно. Вы ведь сможете защитить меня, если я останусь?

Я покачал головой.

— Я не уверен, что сумею защитить самого себя.

Она дотронулась до Грейсвандир.

— Какая прекрасная шпага. Никогда такой на видела.

— Другой такой и нет.

При каждом моем движении отблески света играли на клинке, и он то казался забрызганным оранжевой нечеловеческой кровью, то становился холодным и белым, как снег или грудь женщины.

Я подумал о Лорен, которая видела моего отца, когда со мной пытались войти в контакт. Выдумать она не могла: описание было слишком точным.

— Какая ты странная, — сказал я.

Свеча мигнула четыре или пять раз, прежде чем она заговорила.

— Я немного ясновидящая. Моя мать знала больше, чем я, а бабушка была колдуньей. Мне до нее далеко. Я ведь почти ничего не умею и много лет ничем таким не занималась. К тому же я всегда теряю больше, чем получаю.

Она вздохнула.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я.

— Я наколдовала себе мужа, и мне страшно вспомнить, каким он оказался. Если бы я не произнесла тогда заклинаний, все было бы по-другому. Потом мне захотелось иметь красивую дочку и...

Лорен умолкла на полуслове, и я понял, что она плачет.

— В чем дело? Не понимаю.

— Я думала, вы знаете, — сказала она.

— Что именно?

— Моя маленькая девочка стала первой жертвой Круга. Я думала, вы знаете, — повторила она.

— Прости, я не хотел...

— Лучше бы у меня не было этой силы. Я никогда больше ею не пользовалась, но она не оставляет меня в покое. Я вижу вещие сны, предзнаменования и, зная все наперед, ничего не могу изменить. Как бы я хотела, чтобы она покинула меня и ушла к другому!

— Так не бывает, Лорен. Ты хочешь невозможного.

— Вы уверены?

— Да. Таких, как ты, много.

— Вы ведь тоже обладаете какой-то силой?

— Да.

— Значит, чувствуете, что там, за окном, кто-то есть?

— Да.

— И я чувствую. Как вы думаете, что ему надо?

— Он ищет меня.

— Зачем?

— Чтобы испытать мою силу. Он не может не задумываться, какую опасность я для него представляю.

— Рогатый?

— Вряд ли.

— Почему?

— Если я действительно тот, кого он должен бояться, с его стороны будет глупо искать меня в стане врага. Скорее он пошлет одного из своих слуг. Может, дух моего отца пытался меня предупредить... Трудно сказать. Если его слуга поймет, кто я такой, рогатый успеет подготовиться к битве. Если его слуга меня убьет, рогатому не о чем будет беспокоиться. Если я убью его слугу, рогатому станет известна моя сила. В любом случае он останется в выигрыше. Зачем же ему рисковать собственной шкурой?

Мы ждали, глядя на причудливые тени в углах, а фитиль догорающей свечи отсчитывал минуты.

Лорен первая нарушила молчание.

— Вы сказали, слуга рогатого может понять, кто вы такой. Кто вы такой?

— Человек из дальних стран, который случайно здесь оказался.

— И рогатый вас знает?

— Думаю, да.

Она отпрянула от меня.

— Не бойся, — сказал я. — Я не причиню тебе вреда.

— Я боюсь, и ты причинишь мне вред! — воскликнула она. — Я вижу! Но я хочу тебя. Почему я хочу тебя?

— Не знаю, — ответил я.

— Там кто-то есть! — голос ее стал истеричным, сорвался на крик. — Близко, совсем близко! Слушай! Слушай!

— Заткнись! — резко сказал я, почувствовав холод и покалывание в области шеи. — Пойди спрячься под кровать.

— Я боюсь темноты.

— Уходи немедленно, или я применю силу. Ты мешаешь.

Она молча повиновалась. Несмотря на ураган, я услышал свист рассекаемого воздуха и скрежет карниза, на который опустилось что-то тяжелое.

Я увидел горящий взгляд красных глаз и быстро отвернулся. Существо осматривало меня с головы до ног.

Рост его превышал шесть футов, по обеим сторонам черепа росли большие ветвистые рога. Обнаженное пепельно-серого цвета тело было бесполым. Распростертые крылья сливались с ночной мглой.

В правой руке демон держал короткую шпагу из тяжелого черного металла, клинок которой был испещрен рунами. Левой рукой он вцепился в решетку окна.

— Входи, если хочешь, но потом пеняй не себя, — громко сказал я и направил острие Грейсвандир ему в грудь.

Демон фыркнул. Он фыркал и хихикал, неподвижно стоя на карнизе, затем вновь попытался встретиться со мной взглядом. Если бы мы посмотрели друг другу в глаза, он узнал бы меня, как та кошка, которую я убил, направляясь в замок Ганелона.

Демон заговорил, и голос его звучал как фагот, только не играющий, а произносящий слова.

— Ты — не он. Ты слабее и старше. Но... Эта шпага... Она может принадлежать ему. Кто ты?

— А ты?

— Я — Страйгалдвир. Не шути с этим именем, или я пожру твои печень и сердце.

— Не шутить с этим именем? Я и выговорить-то его не смогу, язык можно сломать. А от моего цирроза у тебя будет несварение желудка. Убирайся.

— Кто ты? — повторил демон.

— Мисли, гамми, гра-адилл, Страйгалдвир, — сказал я, и он подпрыгнул, как будто в зад ему всадили заряд дроби.

— Ты хочешь изгнать меня таким простым заклинанием? Я не из каких-то там низших существ.

— Однако по тебе не видно, чтобы ты был от этого заклинания в особом восторге.

— Кто ты? — вновь спросил он.

— Не твое дело, Чарли. Птичка, птичка, лети к себе домой...

— Четыре раза должен я спросить и четыре раза не получить ответа, прежде чем мне позволено будет войти и убить тебя. Кто ты?