Краков - Варвара Савицкая

Но можно ли в Кракове, в городе легенд, быть довольным такой тусклой прозой жизни? И вот уже много веков передается из уст в уста, от летописца к летописцу прекрасная и страшная легенда создания храма. Его строила, как обычно, целая армия цехов каменщиков, строителей, резчиков. Возведение башен было поручено двум братьям. Старший, у которого работа спорилась быстрее, вскоре уже водрузил на вершине башни высокий шпиль и, радуясь всеобщим похвалам, уехал строить храм в другую страну, уверенный, что выше и красивее его башни не будет. Вернувшись в родной город, он застал вторую башню все еще далекой от завершения. Но опытный глаз знатока сразу заметил, насколько она мощнее и крепче построенной им башни – значит, младший брат сумеет построить свою башню выше и красивее. Терзаемый завистью и злобой, старший брат бросился на младшего с ножом (до сих пор он висит в одной из аркад Сукенниц) – и убил его. Однако, мучимый угрызениями совести, он сознался в преступлении и бросился с недостроенной башни на камни рыночной площади. Эта кровавая история настолько потрясла город, что городские советники распорядились зачеркнуть в городских книгах имена братьев-архитекторов, которые из-за земной гордыни посмели пренебречь святой целью, ради которой строился собор. Незаконченную башню решили не достраивать в назидание потомкам, а много лет спустя ее просто прикрыли навершием- шлемом.

Кто знает, какая крупица истины всегда хранится в самой фантастической легенде? Точно известно одно: чем выше башня собора, тем дальше с нее видно пожар или войско. И башни Мариацкого костела не были исключением: уже в XIV веке башни, особенно та, что повыше, были главными сторожевыми вышками Кракова. Уже в 1382 году в городских расходных книгах записана выплата восьми грошей ежедневно караульщику на башне и еще по полгроша дополнительно трубачу, который должен был трубить специальный сигнал-«хейнал» в случае опасности. Однажды, рассказывает предание, трубач начал трубить тревогу, увидев приближающуюся к городу татарскую конницу, но пал, сраженный татарской стрелой, которая вонзилась ему в горло. С тех пор по традиции каждый час наверху башни Мариацкого костела появляется трубач, который трубит позывные старинного «хейнала», каждый раз обрывая мелодию на той ноте, с которой оборвалась жизнь средневекового воина. Ежедневно в двенадцать часов дня по всей Польше радио разносит позывные краковского «хейнала», потому что эта мелодия стала теперь также позывными Краковской астрономической обсерватории как сигнал точного времени. Судьба меньшей башни более скромна, она была предназначена для звонницы. На ней повесили пять колоколов, причем самый большой из них, называемый Ползигмунтом, как гласит легенда, внес на башню без посторонней помощи знаменитый краковский силач Станислав Чолек, сын мазовецкого воеводы.

Но вернемся от истории с башнями к истории здания. Мариацкий костел, или, как более правильно звучит его редко употребляемое наименование,- костел пресвятой девы Марии, строение далеко не однородное. Построен он был в начале XIV века на месте романского костела, уничтоженного во время татарского набега 1241 года. Самая старая часть костела – главный неф и нижние части башен – относится к XIU веку, пресвитерий и корпус трехнефной базилики – к XIV веку. Старейшие витражи были выполнены в 1370 году, сейчас с ними соседствуют витражи, созданные в начале нынешнего столетия по проектам Выспянского и Мехоффера.

На стенах базилики, неф которой окружен венком часовен, немало старинных памятников и надгробий. К числу наиболее интересных, выполненных с высоким мастерством и тонкостью, бесспорно следует отнести ренессансные надгробные плиты с рельефными портретами коронного сановника Северина Бонера и его жены Зофьи, урожденной Бетман.

Главный неф Мариацкого костела достигает 28 м высоты. От боковых нефов он отделен могучими филарами, переходящими в готический свод, расчлененный сетью нервюр. В дуге стрельчатой арки, отделяющей неф от алтарной части, – распятие XV века, созданное Витом Ствошем. Интерьер Мариацкого костела производит большое впечатление и стремительной величавостью архитектоники здания, и обилием превосходных произведений живописи и скульптуры, и даже полихромией алтарной части, выполненной по проекту Матейки (особенно эффектен декоративный фриз и купол апсиды, расписанный золотыми звездами по лазоревому фону). И все же основное внимание здесь всегда приковано к величайшему сокровищу костела – к огромному главному алтарю работы Вита Ствоша.

Интерьер Мариацкого костела

У этого алтаря, выполненного в 1477-1489 годах, непростая история. На протяжении веков огромный (11 X 13 м) полиптих, вырезанный Ствошем из липового дерева, не раз пытались реставрировать, причем почти всегда неудачно. В XVII и XVIII веках скульптуры алтаря, расписанные самим автором, много раз перекрашивали и золотили, закрывая подлинную готическую полихромную роспись. Во время гитлеровской оккупации по приказанию «знатока искусств» губернатора Франка алтарь в разобранном виде вывезли в Германию и сложили в подземельях Нюрнбергского замка. В 1946 году его находит профессор Краковского университета Кароль Эстрайхер, руководивший работами по возвращению в Польшу национальных сокровищ, разграбленных фашистами. Во время капитальной реставрации, проведенной после возвращения алтаря в Краков, дерево было подвергнуто специальной предохраняющей обработке, а также была счищена раскраска последующих веков. После того как алтарю был возвращен первоначальный вид, он был выставлен на Вавеле в экспозиции специально организованной выставки, а с 1957 года он окончательно перебрался на свое место в Мариацком костеле.

И все же судьба самого автора алтаря была несравненно драматичнее. Недаром незаурядная личность Ствоша привлекла и покорила другого гения – польского поэта XX века Константина Галчинского, посвятившего средневековому мастеру резца вдохновенную поэму.

Вит Ствош был родом из Южной Германии, но его лучшие годы и лучшие творения отданы Польше. Вот сведения о его долгой (Ствош прожил девяносто три года) и богатой событиями жизни. В 1447 году, отказавшись от прав гражданина Нюрнберга, он приезжает в Краков, чтобы начать работу над главным делом своей жизни – алтарем для Мариацкого костела, которому он посвятил двенадцать лет упорного труда. Одновременно (судя по документам) он работает над рядом крупных и мелких вещей, которые не дошли до наших дней. К счастью, сохранились некоторые работы – «Распятие» в Мариацком костеле и гробница Казимира Ягеллона в кафедральном соборе на Вавеле. Двадцать два года, проведенные скульптором в Кракове, – это годы напряженного труда, годы творческого расцвета и творческой зрелости. С возвращением в 1496 году в Нюрнберг начинается полоса несчастий, которые не покидали Ствоша до самой смерти. Достаточно упомянуть одно: после неудачной попытки подделать вексель, чтобы вернуть себе утраченное из-за банкротства банкира состояние, Ствоша каленым железом клеймит палач, его лишают гражданских прав и бросают в тюрьму.

Алтарная часть Мариацкого костела. В глубине – алтарь работы Вита Ствоша

По выходе из заточения скульптора вновь преследует цепь невзгод, которые привели его к смерти в нищете и одиночестве.

«Его сердце взял Краков,

словно яблоко с ветки.

И, никем не оплакан,

он пропал в Нюрнберге», -

с горечью и болью восклицает поэт 2.

Хотя Вит Ствош и хронологически и стилистически должен быть отнесен к поздней готике, его могучий талант, широта интересов, огромная эрудиция и разносторонность дарования позволяют считать его как бы провозвестником Ренессанса. Ствош был не только скульптором, работавшим в дереве и камне, но и живописцем и графиком, умел отливать в бронзе, не чуждался строительного и инженерного дела. Ствош живо интересовался и естественными науками, поэтому изображение растений и животных в его работах – это всегда не только высокохудожественная форма, но и научная точность воспроизведения. Ствош был первооткрывателем, жадно стремившимся ко всему новому. Не удивительно, что динамичный талант Ствоша, его неукротимая энергия, наконец, его пылкая, импульсивная натура, постоянно горевшая жаждой поиска, оказывали колоссальное влияние на других мастеров, работавших тогда в Кракове (а их было около ста). «В этом сочетании глубокого переживания художника со страстью исследователя, аналитического познания со свежим, непосредственным видением действительности Ствош становится нам особенно близок, несмотря на скорлупу стилевого и декоративного реквизита, свойственного его эпохе» (Т. Добровольский).

В главном творении Ствоша, алтаре Мариацкого костела, с особой силой сказалась пластическая мощь дарования Ствоша, которая позволила ему осуществить столь грандиозный замысел. Алтарь – самый большой из средневековых алтарей Европы – состоит из центральной части и четырех закрывающих ее крыльев. В центре изображена коронация Марии, на крыльях – двенадцать сцен из ее жизни (поскольку костел посвящен богоматери). Работая над алтарем, Ствош освобождается от стесняющих его догм готического мышления и упорно стремится к новому открытию мира. В пластических и живописных формах он воплощает всю глубину и сложность природы и человеческой натуры. С увлечением изображая разные состояния души человека, он не забывает скрупулезно точно воспроизвести все детали человеческого тела, его пропорции, логику его движения.