Беременна от мужа-тирана - Вишневская Виктория

Никогда не думала, что могу умереть от оргазма, задохнувшись. Жалко, что не могу. Мирон не даст.

Выходит из меня, и что-то горячее брызгает на попу.

В шоке округляю глаза.

Привстаю, чтобы глотнуть кислорода.

Впервые за два года… Он не кончил в меня. Такое было лишь однажды – в наш самый первый раз. Тогда, в больничной палате. А тут… Это как наказание. Нет! Унижение. Я ему больше не нужна. Ему родит другая.

А я… только что стала бесполезной. Ненужной. Только если для снятия напряжения.

Мирон хватает меня за мокрые волосы, тянет на себя. Ощущаю его тело на себе. Его горячее дыхание.

– Сегодня я прощу тебе твой дерзкий язык. Но в следующий раз…

Следующего раза не будет. Завтра же я уйду от него. Сделала бы это сегодня, но сил не было. И сейчас не остаётся.

– Смирись, Ярина. Я уже всё решил.

Атласная лента от халата скользит, освобождая руки. И я могу спокойно приподняться. Убрать боль в корнях волос.

– Сегодня, так и быть, поспишь здесь.

Спасибо за услугу, урод!

– Не проспи. У нас с утра важная встреча.

И всё. Больше не сказав ни слова, он отпускает меня. Встаёт с постели и уходит, закрыв за собой дверь. А я, накрывшись одеялом, сворачиваюсь калачиком. И, ненавидя себя, тихо всхлипываю.

Глава 10

С утра с трудом встаю с постели. Запахиваю халат, купаюсь в тишине под душем, наблюдая за стекающей в слив водой и пеной.

Точно так же улетели все чувства, все выстроенные между нами доверительные отношения. Я ведь… нашла в нём опору. Единственного важного человека в моей жизни.

Отец вечно считал меня ошибкой. Из-за того, что я выжила, а мама – нет. Тогда, в пожаре, мы были вместе. И я должна была уйти вслед за ней.

С тех пор он и стал меня ненавидеть. Не ценил. Хранил на будущее, как инструмент. И воспользовался мной, когда Бодров неожиданно решил жениться на мне.

Сначала я была против, а потом… поняла, что такое быть любимой… Что такое ласка, нежность, забота. Пусть она и не проявлялась так открыто, ярко, как у других.

Мирон сам по себе сдержанный человек. Не скажет, что волнуется обо мне, но места себе не найдёт, оборвёт телефон, если я задержусь или не выйду на связь.

По крайней мере, так было раньше.

Человек, выдернувший меня из омута страданий, равнодушия и спасший от одиночества, предал меня.

Разрушил всё одним вечером.

Но я не буду плакать. Наплакалась вчера ночью.

Поднимаю голову, смотрю в зеркало. Лицо отёкшее, глаза красные. Мне придётся немного постараться, чтобы это скрыть перед встречей с его партнёрами.

Моё присутствие там необязательно, но он любит выставлять меня на всеобщее обозрение, будто хвастаясь и говоря, какая у него красивая картинка рядом. Изредка спрашивал моего мнения. Брал за компанию.

И вот сегодня всё то же самое.

А я не знаю, как идти с ним под руку. Как улыбаться остальным, как говорить, что я люблю его.

Пытаюсь понять его.

Неужели он так хочет детей?

Да, я знаю, что он жутко этого желает. Он даже принял неродную ему Ульяну… И хочет своего малыша или малышку.

И всё, что мне нужно, чтобы это сохранить – забеременеть.

Нужно было.

Этого не произойдёт. Не произошло ни два года назад, ни год назад, ни даже полгода назад, когда мы решились на ЭКО. Потерпели неудачу. Вторую, третью… Решили переждать. Пробовать самим, ожидая чуда…

Не дождались.

Что я только не делала! Я прошла стольких врачей, и у каждого был свой диагноз, который опровергал другой доктор, говоря обратное.

Медицина идёт вперёд, но я всё равно топчусь на месте.

Вот Мирон и не выдержал.

Пусть. Он получит то, чего так хочет. Увидит своего желанного наследника. Но воспитывать я его не буду. Как и терпеть суррогатную мать. Мне плевать, каким образом его сперма в ней окажется.

Шумно выдыхаю, пытаясь собраться.

Сейчас у нас встреча. После неё я еду к юристу, который подготовит мне бумаги о разводе. И дальше…

Посмотрим, что будет дальше. Не хочу загадывать.

Выхожу из душа, сушу феном волосы, которые за ночь превратились в гнездо. Выпрямляю утюжком и, не имея сил на сложные причёски, оставляю их распущенными.

В гардеробе не заморачиваюсь над выбором сегодняшнего наряда. Укороченные брюки, шпильки, обычная майка и безразмерный чёрный пиджак.

Усмехаюсь, рассматривая себя в зеркале. Траурный цвет под стать настроению.

Обычно я крутилась перед зеркалом, оценивая результат, в попытке угодить Мирону. А сегодня… плевать.

Хватаю сумочку, проверяю время. Встала я вовремя. Биологические часы не подвели даже после истерики. Я успела собраться, выйти на улицу и дойти до машины, в ожидании стоящей у ворот.

В салоне уже сидит Бодров. Смотрит в планшет и не отвлекается от него, когда я сажусь рядом.

Сразу отворачиваюсь к окну.

И в ту же секунду на колено падает горячая большая ладонь.

Закусываю губу. Хочется скинуть её с себя, но сдерживаюсь.

Сегодня я буду послушной и хорошей. Если хочу, чтобы он подписал бумаги о разводе.

А пока тихо смотрю на привычные пейзажи, мимо которых мы проезжаем каждый день. Бодров решил жить за городом. Свежий воздух полезен для детей…

– Как спалось одной? – вдруг доносится будничный голос мужа.

Странно. Он всегда едет молча, работая в планшете, и не дёргает меня.

Решил поговорить? Пусть со своей суррогаткой теперь общается.

– Замечательно, – отвечаю ему в тон. – Оказывается, удобно.

Хочется продолжить, сострить. Но водитель всё слышит.

После десятисекундной тишины он сухо бросает холодное:

– Ясно.

Вот и поговорили.

За всю дорогу – всего несколько слов.

Разве так разговаривают супруги? Раньше для меня это было нормальным. Я не отвлекала его от работы. А теперь… мы словно чужие люди. Просто он подбрасывает меня до того же ресторана, куда нужно и ему.

Подъехали к месту, остановились, Бодров первым выходит из машины. Галантно открывает мне дверь, протягивая поистине мужскую ладонь. Большую, грубую.

Но я игнорирую её, выходя из салона сама. Показала всем, какой он хороший, и хватит.

Ему мой жест не по душе. Сжимает ладонь в кулак и начинает закипать.

– Так, – жестоко, нетерпеливо кидает.

Осматриваюсь, понимая, что мы здесь одни. Лера обычно уже стояла бы перед дверями ресторана, приехав на десять минут раньше. Она любит угодить Мирону…

– Где твоя помощница? – перебиваю его и с трудом беру его под руку. Тяжело. Но это скорее привычка. Или механика на уровне этикета. Когда ты строишь из себя идеальную жену… нужно соблюдать свои правила.

– Решил, что справимся и без неё.

– Ясно, – отвечаю в его манере, направляясь вместе с ним на территорию ресторана. Он решил остаться на улице, заняв столик в самом углу под навесом, скрываясь от жаркого солнца.

– Вчера… – вдруг начинает Бодров, усаживая меня за стол.

Напрягает.

И… обнадёживает?

Задержав дыхание, поднимаю взгляд вверх.

Он скажет, что передумал? И у нас всё станет хорошо?

– Я поступил неправильно, – сердце пропускает удар. Он садится рядом, а я почти не дышу. – Не стоило вмешивать Леру в наши дела.

А…

Разочарованно возвращаю своё внимание на белую скатерть и вазочку с белыми лилиями.

Не передумал.

– Где твои партнёры?

– Теперь будешь игнорировать меня?

– Да, – говорю искренне и, отвернувшись, рассматриваю случайных прохожих.

– Мирон! – слышится где-то вдалеке. Вот и спасители мои пожаловали.

Я всё делаю, как и всегда. Приветствую их. А потом абстрагируюсь, изредка улыбаясь и кивая на какие-то их вопросы. Даже не слушаю, продолжая уделять всё внимание прохожим.

Взгляд цепляется за маленького мальчика, бежавшего по дорожке и вдруг споткнувшегося о камень. Летит вниз, а я едва машинально не поднимаюсь, чтобы помочь ему, поймать, хотя сама понимаю, что не успею.

Поджимаю губы и наблюдаю, как его мама подходит к нему, поднимает за крохотную ручку и смеётся.