У сыщиков каникул не бывает - Владимир Сотников

Саня оторопело уставился на Анку:

- За кем следить? За Иваном Антоновичем? Да ты просто не знаешь, кто это!

- Меня совершенно не интересует, кто это, - сердито ответила Анка. Для меня достаточно, что он вышел из твоего подъезда как раз в тот момент, когда из него должен был выйти этот ваш охотник! По-твоему, Пашка зря бросился за ним следом?

- Пашка? - удивленно спросил Саня. - А где, кстати, Пашка?

- А, - махнула Анка рукой, - бегает где-то по подворотням. Сыщик-неудачник! Упустил он твоего соседа. А я нет, - гордо добавила она.

- Подумаешь, удачница нашлась! - бросил было Саня, но сразу же прикусил язык.

С этой Анкой надо взвешивать каждое слово. А то потом можно не рассчитывать на её помощь. Да и вообще, они ведь так и не рассказали ей обо всем, что увидели в телескоп... Вот она и думает, будто дело только в убитых голубях.

И тут во двор со стороны Воротниковского переулка наконец влетел запыхавшийся Пашка. Обрадованный Бармалей бросился ему навстречу.

- Упустил! Упустил гада! - проговорил он пересохшими губами. И добавил, заметив Анкин торжествующий взгляд: - Вам хорошо, вы умеете по своим дворам шарить. А мне-то непривычно! Столько подворотен, поворотов всяких... Исчез со своим псом, как сквозь землю провалился! Пятьдесят метров расстояния - и все, не знаешь, куда сворачивать.

- Какого ещё гада? - удивился Саня.

- Такого! - неожиданно вступилась за Пашку обиженная Анка. - Твоего знакомого! Говорю же, кроме него, никто из подъезда не выходил. Вот мы с Пашкой и следили, как договаривались. Правда, у кого-то это не получилось, а у кого-то...

Пашка только вздохнул:

- Целая команда собралась, а одного человека не могли выследить. Хороши!

- Да выследили мы его, выследили! - воскликнула Анка. - То есть я выследила. А Саня вместо благодарности говорит, что этот человек вне подозрений!

- Вне подозрений?! - задохнулся от негодования Пашка. - Ты, Чибис, просто ничего не понимаешь в людях! Можно подумать, если человек живет с тобой в одном доме, то он уже и хороший! Да у вас же дом - как город. Просто по теории вероятностей в нем должны попадаться и плохие люди. Блеснув эрудицией, Пашка решительно заявил: - Вы как хотите, а я расшифрую этого типа до конца. Будьте уверены.

Но Саня не обратил внимания на Пашкин гнев.

- А вот мы завтра к нему в гости сходим, - спокойно сказал он. - И ты, Пашка, убедишься в моей правоте.

Пашка посмотрел на Саню, как на ненормального, и хмыкнул:

- Быстро ты, Чибис, в гости напросился! Ну, сходи, сходи... Не забудь только корм закупить. И для голубей, и для его волкодава.

Саня хотел что-то сказать, но Анка его опередила.

- Знаете что, - заявила она, - с меня хватит! Я, пожалуй, домой пойду. А вы сначала разберитесь, кто у вас плохой, кто хороший, а потом уже меня вызывайте.

Сане даже стыдно стало от её слов. В самом деле, неужели нельзя было получше разработать операцию? Полдня без толку пробегали...

- А тортик? - спросил он слегка заискивающим тоном. - Знаешь, какой он вкусный? "Поцелуй негра"!

- Сами целуйте! - бросила Анка и, крутнувшись на каблучке, зашагала к арке.

Когда расстроенные Саня и Пашка поднялись домой, её ещё было видно из окна кухни. Похожая на ярко-алый флажок Анка шагала по Малой Дмитровке.

- Ладно, - вздохнул Пашка. - Давай своего "Негра". Не пропадать же добру.

Глава IX

ГАДАЛКА НА ПУШКИНСКОЙ ПЛОЩАДИ

Редко выпадали в Саниной жизни минуты, когда он совсем не хотел маминого тортика. Даже своего любимого "Поцелуя негра", сплошь состоящего из шоколада и суфле. Да вообще не было таких минут в его жизни! Но сейчас он еле жевал воздушное лакомство и, поглядывая на Пашку, видел, что и тот не испытывает от еды никакого удовольствия.

Один только Бармалей пребывал в прекрасном настроении и безмятежно дрых на своем коврике. Хорошо ему! Его ещё даже в кинологическую школу не водят, потому что рано ему учиться всяким собачьим премудростям. Все у него впереди.

Еще ведь и года не прошло с тех пор, как Саня привез с дачи лопоухого щенка, оказавшегося чистопородным немецким овчаром. А Бармалеем они с Пашкой назвали его вовсе не из-за кровожадности, а из-за огромной пасти, которая всегда была растянута в добродушной улыбке.

- Ты сколько раз его выгуливаешь? - спросил Пашка, кивнув на собаку.

- Вообще-то три: утром, вечером и днем, когда из школы прихожу. А сегодня днем забыл...

Саня вздохнул и замолчал. Даже Бармалей пострадал из-за их бестолковости! По Пашкиным глазам он понял, что и тот подумал об этом. С Бармалеем он уж точно не упустил бы своего подопечного. Сглупили они, конечно. Иметь собаку - и оставить её дома, когда самое время было полаять на подозрительную личность!

Вечерело. За окнами густели ранние весенние сумерки. Включилась подсветка самых красивых московских домов, и засияли в темно-синем небе высотка на площади Восстания, Кремль, МИД на Смоленской... И правда, пол-Москвы видно с Саниного балкона!

А ребята сидели в этот ясный весенний вечер на кухне, занятые разными невеселыми мыслями. Хотя, впрочем, мысли их были сейчас так похожи, словно вертелись в голове одного и того же человека.

Сане было до слез обидно, что дело, с таким блеском начатое прямо в его квартире, сразу же застопорилось. А, как известно, торможение особенно неприятно на большой скорости. С утра они разогнались без всякого сопротивления, и вдруг - остановка и неизвестность.

Пашка тоже был расстроен своим провалом. А как ещё можно назвать полнейшее неумение выследить подозреваемого, тем более такого приметного, да ещё с собакой! Как ни оправдывал он себя, что и время было упущено, пока он бежал с двенадцатого этажа, и дворы в Москве сложные, - а провал есть провал. За такое в серьезной обстановке по головке бы не погладили...

Пашка хмурился и думал: "День - коту под хвост. Если и дальше так пойдет, можно собираться и уезжать в Караваево. Все равно без настроения никакая Москва не нужна. Даже цирк! Но, с другой стороны, разве в Караваеве без настроения проживешь? Значит, нечего сидеть на кухне, как какая-нибудь старушка, и без толку убиваться о прошлых неудачах. Первое, что надо сделать - заставить себя поверить в свою победу!"

Может быть, Пашка думал не так связно и торжественно - всегда ведь мысли пролетают в голове слишком быстро! - но смысл его размышлений был именно такой.

Он незаметно успокоился и даже улыбнулся.

- Ты улыбаешься? - удивился Саня. - Честно говоря, я думал, ты на меня обиделся.

- За что, Чибис? - совсем уж расцвел в улыбке Пашка. - Нам держаться надо, а не раскисать. Ну, не получилось взять гада сразу и голыми руками. Ничего, потом возьмем! Утро вечера мудренее!

- Ты что, уже спать собрался? - удивился Саня. - А я-то думал ещё пройтись немного. А то ты как будто и не в Москву приехал: только по подворотням бегаем, - добавил он "взрослым" и довольно унылым тоном.

- Так чего же мы сидим, как два сыча? - воскликнул Пашка. - Вперед!

Саня пошел было на Тверскую короткой дорогой, но вовремя опомнился. Сколько можно, в самом деле, дворы проходные изучать!

Да Пашке и самому не очень-то хотелось повторять свой дневной маршрут по подворотням. Воспоминание о недавнем провале было не из приятных. Он вполглаза глянул на невысокий двухэтажный домик на углу двух переулков, рядом с Саниной школой. Ну, бывал тут когда-то Тютчев, даже в каком-то стихотворении вот про это самое окошко написал. Так здесь, в Москве, в каждом доме кто-нибудь бывал, не насмотришься!

- Вот это Старопименовский переулок, - объяснял Саня, как заправский гид. - Раньше он назывался улицей Медведева. То есть нет, раньше он как раз и назывался Старопименовским, а потом назвали Медведева, а сейчас обратно переназвали.

Пашка глубокомысленно заметил:

- И чего путают людей? Была улица Медведева, ну пусть бы и оставалась. А так бедный Чибис столько слов потратил, пока я половину из них понял!

- Ты что? - удивился Саня. - Ты что, против возвращения старых названий? А где же справедливость? Вот тебя без твоего согласия перезвали бы, к примеру, в Иннокентия. И все стали бы дразнить, как попугая: Кеша, Кеша. А ты от рождения - Пашка. Обидно! А потом бы вернули старое имя. Знаешь, как приятно было бы отзываться на Пашку?

"Иннокентий" пожал плечами. Что-то он не очень врубился в Санины сравнения!

- Интересно, а Марксэну можно переименовать во что-нибудь старинное? поинтересовался он. - Например, в Амфибрахию?

- Да ничего ты, Пашка не понял, - рассердился Саня. - При чем тут Амфибрахия? Марксэна - имя, хоть и смешное. А я тебе про названия улиц объясняю.

- Ну и объяснял бы по-человечески. Сам мое имя начал в пример приводить... Ладно, Чибис, объясняльщик из тебя - как из меня композитор. Пошли быстрее, а то на Тверской свет выключат!

На углу Старопименовского переулка и Тверской улицы располагался ресторан "Баку".

- Вообще-то здесь надо поосторожней, - предупредил Саня. - К вечеру сколько всякой шушеры на Тверскую выползает...