Простые истории - Олег Патров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игнат с трудом вспоминал себя в возрасте Санька. Нет, они такими не были. Взрослели, что ли, быстрее, собраннее. Хотя, конечно, тоже и дрались, и грешили, и пили напропалую, но так знали что… А нынешняя молодежь наглотается всякой гадости, а потом не знаешь, что от него и ожидать. Вон племянник Макара соседку свою в одури такой прирезал – и все. Только и было за то, что отказалась дать денег, а тому – худо. Макар-то, понятно, об этом не распространялся, но мир-то тесен. Слухи идут. Все друг друга потихоньку знают. Вот и об этом новом водителе Макара тоже люди поговаривали. Не чужие. Так что, кто знает, хорош он или плох, этот молодой человек, а только спиной к нему Игнат поворачиваться не будет. Мало ли что на уме у парня, незачем вводить в искушение.
Старик встал, пошевелил догорающий костер. Подумал, что надо бы все же пересилить себя и искупаться: вода придавала силы мышцам, светлые мысли – голове. На старости лет можно уж было позволить себе не думать о том, что будет завтра.
«Напились мужики, напились», – посвистывал Макар, оправляя штаны. После удачной охоты, как и следовало, они хорошо посидели, отдохнули, поговорили по душам. Макар любил такие застолья, когда вокруг дельные люди и каждый знает свою цену. Правда, ближе к ночи между двумя охотниками завязалась было драка, даже не драка, так: полезли мужики выяснять отношения, кто из них лучший охотник. Смех, да и только. Один из претендентов вообще только второй год с ними ездил, по первости даже ружье в руки не брал, боялся, а второй и того лучше – мазила, только и было беды Макару с Игнатом так его поставить в кустах, чтобы по своим не попал. Одно слово, дурость. Что на трезвую голову, что на пьяную. А еще начальнички. Крупными отделами заведовали. Если бы у него, Макара, была своя фирма, он бы ни одного из этих менеджеров и на сто шагов бы к ней не подпустил. Хотя как посмотреть. Если хочешь развалить дело или в мутной воде рыбки половить, а на дураков потом списать…
Макар вздохнул. А ведь с виду приличные люди, и говорят, как по писанному. Вот и Санька тоже оказался из таких: вроде все понимает, соглашается, а не прошло и два дня с последней отлучки в город – истосковался, извелся весь, хуже кота на сметану. «Хочу в город» – прямо вывеску можно на физиономию вешать. Не выйдет, видно, с ним ничего. Что поделаешь, свой ум чужому человеку не вставишь. Родному и то не получилось…
Нет, не умеет нынешняя молодежь с душой проводить время, чурается природы, а от этого все их нервы и болезни. Вон он, Макар, за четвертый десяток перевалил, а бегает, как заяц. Об Игнате вообще говорить не приходится. Силен старик. Всю жизнь на свежем воздухе. С таким первым сдохнешь, куда пойдешь, ежели он в полную силу идти будет. Ведрами грибы и ягоды собирает, а еще жалуется, что силы не те, здоровье, глаза, руки, а сам многим молодым фору бы дал, да еще, обходя, посмеивался бы…
– Ты чего?! Ружье-то положи, кому говорю.
Громкий, тревожный голос Игната вырвал Макара из раздумий. Он провел рукой по кустам, стряхнул с ладони росу, вытер руки о штаны.
– Чего там у вас происходит? – недовольно крикнул он, аккуратно пробираясь по извилистой тропке.
Вчера она разбили стоянку ближе к берегу, чтобы было легче свежевать туши. «Старею, – подумал Макар. – Теряю, видно, хватку». В лагере между тем один из вчерашних драчунов решил разыграть товарищей и, надев шкуру медведя, полез шатать палатку.
– Твою мать, – только и успел выдохнуть Макар, услышав выстрел.
Но к человеку с ружьем не бросился, хотя и вышел из-за кустов недалеко от него, растерялся как-то, зачем-то схватился за колено.
Выручил всех Санька. Подошел, приложил, вырубил горе-охотника, наподдал фальшивому медведю. Чуть-чуть, правда, не рассчитал силы, похоже, нос сломал, но ничего, до свадьбы заживет. Остальные мужики еще не так могли приложить, так что пусть спасибо скажет…
Сели, выпили. Налили Саньку. Он сначала отказывался, а потом разошелся, не унять. Рванул зачем-то купаться в одежде, как был, под водопад, кричал: «Жизнь прекрасна!». В общем, охота удалась. Особенно явственно это было заметно по осунувшимся на следующее утро лицам горе-охотников.
Шел дождь, и они, позавтракав, сгрузили багаж в кузов, прыгнули на машины: грузовик вел Санька, внедорожник – Макар. Игнат устроился в кабине с Саньком, шутил, показывал рукой направление. Санек с утра был злой, не выспавшийся. Он неохотно откликался на реплики Игната, раздраженно бурчал: «Сам знаю», «Не говори под руку». В общем, не проявлял к старику должного почтения.
На небольшом привале у автовокзала перед последней крупной развилкой на город они на пятнадцать минут остановились, попили чайку, провели первую ревизию впечатлений. Санек в общем разговоре не участвовал. Только сбегал зачем-то до местного ларька, вернулся, залпом выпил причитавшуюся ему кружку чая, от закуски отказался, вел себя бодрячком. Блеск в глазах, усмешка, даже плечи и те расправились и стали еще шире, а ведь габаритами молодого человека бог не обидел. Игнат потянул Макара за рукав, отвел в сторону.
– Опохмелился? Как бы нам не нарваться. Может, ну его, город. Ты довезешь мужиков, а мы с Санькой на базу, а вещи завтра забросим.
Макар только махнул рукой.
– Нормально, чего с ним сделается. Тут ехать осталось всего ничего. Поедите сразу в гараж, а я развезу мужиков по домам. Если что, звони.
– Не нравится мне парень, – не согласился Игнат.
– Ладно, будет. Последний раз берем.
– Сам-то не лихачь. Небось тоже вчерашнее еще не выветрилось.
Они уже подъезжали к гаражу, когда прямо перед их носом из-за угла вынырнула какая-то колымага и давай тащиться – развалюха развалюхой – не туда и не сюда, и никак не хотела сползти в сторону.
– Уступи место, сползи на обочину, – дважды просигналил водителю Санек, но тот будто примерз к самому центру полосы.
– Ах, чтоб тебя!
– Ладно, куда нам спешить, – миролюбиво протянул Игнат, пытаясь успокоить парня. – Там скоро будет место для обгона.
Но Санек не выдержал, поддал газу. Они выехали на встречную полосу на самом повороте, обогнали чертову улитку, почти завершили маневр, но не усели разминуться со встречной машиной. Последовал удар. Несильный. Легковушку откинуло на обочину, высоко
