Граф Грей - Николай Семченко

В раскаленных сковородах вечно шипело масло, из котлов струился ароматный пар, а на открытом огне тушки каких-то птиц и мелких зверьков покрывались ровной золотистой корочкой. Народная молва гласила, что Лян не брезгует голубями, кошками, собаками, крысами и даже, прости господи, лягушками и змеями. Ценители кулинарных способностей китайца, впрочем, не стремились выпытывать его секреты, они предпочитали наслаждаться его искусством.

Но теперь в трактире ничто не напоминало о кулинаре Ляне. Пиво тут наливали из бутылок, пластиковых полутора литровых бутылей и больших кег. Из закусок были квадратные пельмени, сваренные без затей в чуть подсоленном кипятке, а также фисташки, арахис, вяленая корюшка и сушеный кальмар. Публику это, впрочем, вполне устраивало. Здесь собиралась в основном молодежь, причем, небогатая, предпочитающая не напиваться и обжираться, а общаться. Причем, чаще всего это был какой-нибудь стёб, обычное зубоскальство:

– О, смотри Деми пришла! Ну и жиртрест….

– Каждая женщина, даже Деми, достойна секса, а некоторые —даже не один раз…

– Да ну её! Она же своим потом умоет, и орёт, наверно, так, что всех соседей перебудит…

– «Не так я вас любил, как вы стонали»! Гы-гы!

– Тебе бы всё лыбиться…

– Жизнь так коротка, потерпи чуть-чуть…

– Когда мужчине плохо, он ищет женщину, а когда хорошо, – ищет ещё одну.

– Ага! Типа Деми… Для разнообразия. Гы-гы!

Чатовцы, избрав трактир местом встреч, поначалу стремились сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство: интересно ведь посмотреть на реальных людей, скрывающихся за какими-нибудь фантастическими никами. Но, во-первых, некоторые из любителей виртуального общения не желали тут показываться, считая, что ники для того и существуют, чтобы отделиться от прозы обыденной жизни, и ни за какие коврижки не соглашались показать свое истинное лицо. Во-вторых, тех, кто все-таки решился на общение в трактире, ничто, кроме диалогов в чате, не связывало, и выяснилось, что остроумный говорун на самом деле может оказаться скучным молчуном, а какая-нибудь прекрасная красотка – обыкновенной намалеванной куколкой, озабоченной прыщиками на лбу. Порой всё общение сводилось к пересказыванию разговоров в чате, восторгам по поводу каких-нибудь удачных реплик, а когда говорить было не о чем, – травились всякие байки и анекдоты, большинство которых было известно по специальным ежедневным рассылкам портала «Омен. Ру».

Юным мальчикам и девочкам эта тусовка, может быть, и нравилась. Но тем, кто был старше, не хотелось тратить время на пустопорожние разговоры и зубоскальство. И если они сюда заходили, то ради кружки-другой свежего пива или для предметного, делового разговора: большинство так или иначе были связаны с компьютерами, им требовались новые программы, «железо», какие-нибудь микрочипы – вот и обменивались между собой всем этим добром.

Николай Владимирович выбирал в чате какой-нибудь интересный ник и назначал встречу его носителю не в трактире, а в кафе «Руслан». Там было чище, спокойнее и малолюдней. То же самое пиво стоило здесь несколько дороже, но материальный вопрос графа уже давно не заботил.

В лаборатории, которая, по слухам, финансировалась чуть ли ФСБ, он получал вполне приличную зарплату. Впрочем, внешне это было обычное научно-исследовательское учрежденье, на котором висела вывеска известного академического института. Но после того, как одну из комнат лаборатории занял в одночасье ставший знаменитым доктор Чжен, по Ха поползли слухи: там, мол, приручают так называемые биополя и занимаются какими-то чудовищными опытами.

Доктор Чжен в семидесятые годы, в самый разгар «культурной революции», умудрился сбежать из маоистского Китая. Как он перешел границу, которую с той и с другой стороны охраняли как зеницу ока, – это самая настоящая загадка. Ещё таинственней было то, что его, по обычаю тех лет, не депортировали в сопредельную страну, а отправили сначала на поселение в один из самых глухих леспромхозов, где днем Чжен валил лес, а вечерами лечил окрестный хворый люд. Он делал это с помощью серебряных иголочек, которые втыкал в определенные точки на теле.

Тогда об акупунктуре не имели понятия даже профессиональные медики, и сначала Чжена объявили шарлатаном и запретили ему лечить народ. Но однажды в тот леспромхоз прилетел вертолет, и люди в военной форме посадили в него лекаря-китайца. Говорят, что он за две недели поставил на ноги какого-то высокого чиновника краевого масштаба, которого после инфаркта чуть ли не паралич разбил.

Возможно, это была одна из легенд, окружавших имя доктора Чжена, но, скорее всего, – истинная правда. Потому что без тайных покровителей он навряд ли нашел бы денег, чтобы купить в самом центре Ха крепкий двухэтажный домик, окруженный уютным садиком, и, скорее всего, намучился бы с подтверждением своего высшего медицинского образования, полученного в Шеньяне, и, поскольку в те годы частная врачебная практика не особо приветствовалась, он потратил бы годы, чтобы добиться разрешения на неё, а тут – пожалуйста, на дверях дома вскоре появилась вывеска: «Восточная иглорефлексотерапия. Официально практикующий доктор».

Подвал своего дома доктор Чжен разгородил на две половины, и в каждой построил странные сферические конструкции, покрытые серебристым металлом и опутанные бесчисленными медными проводами и трубочками. После праведных трудов на ниве иглоукалывания он спускался в подвал и, хотя во всем доме был один-одинешенек, запирался изнутри на замок и задвигал крепкий стальной засов. Что он там делал – это тоже до поры-до времени было тайной.

Между тем, любопытные граждане стали замечать, что в саду доктора Чжена творятся чудеса: на яблонях зреют диковинные плоды, напоминающие формой дыни, смородина была похожа на крыжовник, а на стеблях кукурузы красовались пучки золотистых початков наподобие фантастически огромных колосьев пшеницы. В небольшом вольере, примыкавшем к сараю, резвились цыплята, но при ближайшем рассмотрении выяснялось, что это, скорее, утята: на это ясно указывали их перепончатые лапки, плоские носы, а также склонность плескаться в корыте с водой. В двух больших клетках сидели пушистые белые кролики, и тоже необыкновенные: ближе к затылку, там, где начинались их длинные уши, торчали самые настоящие козлиные рожки!

Ха наполнился слухами. Некоторые сплетники утверждали, что доктор Чжен пошел дальше Мичурина: тот колдовал над растениями, а этот умудряется скрещивать породы разных животных, чего, по всем законам биологии, просто не может быть. Очевидцы утверждали, что однажды в диковинный сад китайца выбежал огромный кабан и с диким ревом кинулся на забор. Чжен вышел на крыльцо, спокойно посмотрел на хряка и, протянув в его сторону руку, что-то резко и отрывисто сказал. Кабан моментально успокоился и покорно подошел к крыльцу. Случайные очевидцы сего происшествия клялись и божились, что по ступенькам он взбирался как человек, держась передними копытами за перила.

Вскоре в одной из городских газет появилось интервью с доктором Чженом. Он утверждал, что открыл секрет биополя, которое на самом деле представляет собой не что иное, как специфические излучения в СВЧ-диапазоне. Если изловчиться и поймать их на специальный приемник, то на нем, как на экране телевизора, появится не просто изображение, а как бы точная копия организма. Если таким приемником будет живое биологическое существо, то оно, выражаясь понятным языком, вберет в себя передаваемую информацию и приобретет новые черты.

Для наглядности доктор Чжен продемонстрировал своих куроуток. Оказывается, яйца обычных кур он каким-то образом умудрился облучить биополем утки. В результате на свет божий явились странные цыплята с перепонками на лапках и утиными носами.

И чудеса в его саду тоже объяснялись целенаправленным воздействием биополей одних культур на другие. А насчет кабана, перепугавшего своим ревом жителей окрестных домов, китаец в интервью корреспонденту сказал следующее: «Что такое секрет вечной молодости графа Калиостро? Это энергия ци – так её именовали китайские мудрецы. Европейцы знают систему боевого искусства цигун, но они не знают, что ци – это основа всего, и тот, кто овладеет этой энергией, получит эликсир вечной молодости. У меня пока его нет. Но я умею сбрасывать все болезни и хвори на живой приемник, которым стал мой кабан. Более того, поскольку биологические структуры этого животного близки человеческим, то его органы можно использовать для оздоровления: допустим, у вас больная печень – её можно вылечить биоизлучениями здоровой печени поросёнка. При этом его печень впитает в себя нездоровые излучения человеческой. Это называется биоэнергетическим обменом. И ничего загадочного в этом нет. Все знают, допустим, что кошки умеют снимать стрессы своих хозяев. Как это происходит? Очень просто: кошки забирают отрицательную энергию себе…»