Волхв - Атилла

— Вы все умрете! — неожиданно завопил мальчишка, отдышавшись. — Я вас всех убью, у меня на всех воска хватит! Вы все равно мне ничего не сделаете, я несовершеннолетний. И вас и детей ваших потравлю!

— Заткните его! — мрачно приказал мэр и пошел к двери. — Парня ко мне в машину, все по домам, обо всем, что случилось, завтра поговорим. Комнату обыскать, все, что найдете странного, отвезете ко мне! Уходим!

Подростка боец еще раз от души ударил в живот, а потом закинул на плечо худенькое дергающееся в судорогах тельце и вышел на лестницу. Спускались они опять вчетвером на лифте, ОМОНа на улице уже не было, уехали, а охрана разбежалась по машинам.

Тихомира отвезли в особняк, там он ушел на лужайку и лег спать в то же кресло у клена — там ему было комфортно и хорошо. Правда перед тем, как заснуть, разжег небольшой костерчик из сухих листьев на небольшой площадке, где, похоже, часто готовили шашлыки, и сжег на нем куклу. Горела она хорошо, ярко, каким-то красноватым светом, а Буров следил за тем, чтобы Насте это сжигание не доставляло боли — кукла то все-таки была ее, и она напиталась уже энергией боли и зла. Снилось ему, что он волхв, вокруг простирался глухой лес. Рядом с ним у костра сидело еще пятеро старцев с белыми бородами, в лаптях, белых льняных рубахах и таких же портках. Говорил самый старший из них, он стукнул посохом по земле и мрачно проговорил:

— Время пришло. Скоро все изменится, и мы ничего не сможем сделать. Наши враги нашли способ изничтожить нас. Скоро мы уйдем, а потом исчезнет и память о нас, и тогда люди пойдут в темноте. Куда? Я не знаю. Но когда потерян истинный путь, куда бы они не пошли, они все равно придут не туда.

— Неужели ничего нельзя сделать? — зароптали старцы. — Мы еще здесь, и у нас пока есть сила.

— Увы, это ненадолго, — вздохнул старший. — Все скоро изменится. Придут другие времена. Волхвами станут пугать маленьких детей, от нас будут отворачиваться, в нас будут плевать, и главное, нас начнут убивать…

— Да как же так! — один из старцев вскочил. — Мы никогда и никому не приносили зла. Мы лечили, мы показывали путь во тьме, мы помогали сирым и убогим найти свое место в жизни, наши предсказания спасали жизнь воинов в битвах. Мы спасли многих и после этого нас начнут убивать как зверей лютых?

— Именно так, — старший вздохнул. — Мы помогаем духу, мы ведем, но наш путь это трудный путь. Те же, кто не хочет, чтобы люди шли по нашему пути, поведет по простой стезе. Мы проиграем эту войну…

— Но почему? — спросил сам Тихомир, он хоть и понимал, что это сон, но ему было безумно интересно происходящее, при этом у него крепло ощущения, что происходящее имело место когда-то давным-давно.

— Почему? — Старший волхв грустно усмехнулся. — Потому что мы не можем врать, чтобы не навредить своей душе, а наш враг свободен, он может говорить все, что захочет. Наш враг создаст новую веру, она будет лживой и пустой, но она понравится правителям, и в нее будут загонять силой. Эта вера будет пугать и путать, именно она и заставит людей забыть нас. Вся беда в том, что мы не можем убивать, не можем вести силой, мы можем только показать путь, но пройти по нему может только сам человек, чужая же вера покажет не путь, а способ, он будет лжив, но прост, а простота всегда притягивает неокрепшие души.

— То есть, если мы будет врать и убивать, то люди пойдут за нами? — спросил Буров.

— Ты и сам знаешь ответ, младший, — вздохнул старший волхв. — Если мы будет убивать и обманывать, мы потеряем путь, и нам некуда будет вести людей. Мы сильны своим знанием, и пониманием мира, но немного людей готовы идти нашим путем, а вот путь лжи понравится всем.

— И что с нами будет тогда? — просил мрачно один из волхвов. — Куда приведет путь лжи?

— Этот путь ведет никуда, — старший поворошил посохом костер. — И однажды люди поймут, что зашли в тупик, но сначала они умоются в своей и чужой крови, убьют землю, уничтожат всю память мира, придумают свои мифы, а потом убьют и их. Вот тогда и появится первый волхв, который покажет правильный путь. Наша задача подать ему весточку, чтобы он знал, куда идти. Нам нужно, чтобы через тысячу лет он услышал нас.

— Но как? — воскликнул Тихомир. — Это невозможно. Память человека коротка, береста и глина рассыплются через столетия. Как мы передадим ему наши знания?!!

— Вот так, — старший ударил палкой по костру, и в небо взмыл сноп красных искр. — Мы оставим ему послание в небе…

Буров проснулся от недоумения и какой-то недосказанности. Этот сон нес какой-то непонятный для него смысл. Ему что-то хотели сказать, но что?

Глава вторая

На этот раз, увидев Берсева, Быков с кресла не встал и даже не приподнялся, а показал хмуро рукой на стул и буркнул вместо приветствия:

— Что ж вы так облажались? Такую операцию провалили! Вы же меня, скоты, на деньги кидаете, на большие деньги, а я такое никому не прощаю. Я вам бабла немеряно отвалил, а каковы результаты?

— Здравствуйте, Антон Петрович, — улыбнулся кривой улыбкой шаман, видно было, что начало разговора ему очень не понравилось. — Сейчас все доложу по порядку, тогда и ругаться будете, если, конечно, найдется за что.

— Докладывай, раз считаешь, что не за что мне вас ругать, — Быков нажал кнопку. — Любаша, полчаса меня ни для кого нет!

— Итак, мы поставили маячок на джип телохранителей, стали вести скрытое наблюдение, для чего задействовали три машины, — начал Берсев. — Мои люди следили с безопасного расстояния. Вчера эти парни рано утром сели на джип и отправились за город, в след за ними выдвинулась вся группа. На сотом километре трассы, они остановились и стали ждать. Примерно через два часа состоялась встреча, к тому времени все мои люди находились на местах и были готовы действовать. Было определено место операции, порядок и маршрут каждого транспорта. Примерно в десять часов состоялась встреча качков и странника. Мои люди хоть и находились далеко, но тем не менее хорошо видели, как это произошло. Из леса вышел мужичок-лесовичек в лаптях, штанах из камуфляжной ткани, рубашке на выпуск и выгоревшей на солнце ветровке. Фрукт, по всему видать, интересный…

— Ты это серьезно? — хозяин кабинета заинтересовался. — Вот так вот и вышел — весь в лаптях и шароварах?!

— Имеется фото, — шаман залез в папку и подал Антону Петровичу фотографию. — Извините, лицо плохо видно. Этот странник постоянно вставал таким образом, что снять его издалека не имелось возможности, он словно догадывался о наблюдении, хоть мои люди держались в полукилометре от джипа и работали с первоклассной оптикой.