Изменница - Мира Айрон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отпусти девушку. И отойди от неё, — спокойно сказал невесть откуда появившийся Валерий.
Повторять не потребовалось, Паша тут же испарился, и Ирина всерьёз засомневалась: а был ли мальчик? Прямо перед ней стоял Валерий. Как всегда импозантный, привлекательный, в тёмной рубашке, с едва заметным приятным парфюмом, однако немного похудевший.
— Привет, Иринка! Пойдём, — он слегка потянул её за руку.
— Куда? — Ирина даже не сделала попытку сдвинуться с места хотя бы на миллиметр.
— Нам нужно поговорить.
— Я хочу танцевать. У меня профессиональный праздник, и я пришла сюда, чтобы танцевать!
— Хорошо, — согласно кивнул Валерий, обнял Ирину и притянул к себе. — Будем танцевать.
Заиграла довольно ритмичная музыка, но Ирина и Валерий танцевали так, словно по-прежнему звучала медленная композиция. Валерий прижимал Ирину к себе ближе, чем того требовал танец: его рука лежала на её спине, щёки их почти соприкасались. Ирине было всё равно, кто и что подумает. Она так обрадовалась, увидев Валерия, что ни за что на свете не оттолкнула бы его.
— Ты очень красивая, Иринка. Платье это, новая причёска. Я от счастья обалдел, увидев тебя, тем более, сегодня, в день моего рождения. Не смог выдержать, когда этот молокосос начал тебя хватать.
— Мы очень скромно танцевали!
— И что? Я просто не могу видеть тебя с другим.
— А как ты вообще увидел?
Валерий молчал, и Ирина вдруг всё поняла. Нина не ошиблась по поводу зеркала. Правильно истолковав ехидную улыбку Ирины, Валерий, казалось, даже чуть-чуть смутился.
— Хватит так загадочно улыбаться, Иринка! Вообще-то это моё кафе.
— Интересно, в этом мире есть нечто, не принадлежащее тебе?
— Увы. Самая нужная и необходимая. Ты. Мне не принадлежишь ты.
Музыка смолкла, и тут же заиграла снова. Ирина сразу узнала первые аккорды любимой песни в исполнении Патрисии Каас.
— Это одна из моих любимых песен, Валера.
— Тогда продолжаем танцевать, — он ещё теснее прижал к себе Ирину.
— Боюсь, мне никогда не сравниться в мастерстве танца с теми двумя девчатами, которые танцуют перед твоим этим зеркалом. Надеюсь, там есть ещё зрители? А то ты вероломно ушёл. Прямо как-то обидно за старания девчонок.
— Зрители есть, я же праздную не один. А девушек я не просил танцевать, они сами. Целиком и полностью их инициатива. Глупо, но мне приятна твоя ревность, Иринка! Радует, что не только я такой дурак ревнивый.
— Я вовсе не дура ревнивая!
— Именно дура, и при этом ревнивая. Умная бы ни за что не связалась со мной таким. А ревность твою выдают голос и сверкающие глазищи.
— А почему ты празднуешь здесь, Валера? А не дома с семьёй? — Ирина сменила тему, потому что не смогла убедительно возразить.
— Семья на отдыхе, их нет в городе.
— Валера, я тебя поздравляю. Прости, за столько лет даже не узнала, когда у тебя день рождения. Потому я без подарка, и это просто последнее свинство с моей стороны.
— Всё в твоих силах. Ты можешь превратить этот день в самый счастливый для меня. Давай сбежим отсюда?
— Да неужели, Герман? То есть, тебе всё равно, а не под действием ли я чего-либо?
— Под действием чего, Иринка?
— Ну не знаю. Под действием чувства благодарности, например. Или растерянности.
— Злопамятная моя девочка! Ты всё равно не сможешь казнить меня сильнее, чем я казнил себя сам в эти ужасные два месяца. Извёлся напрочь. Никогда себе не прощу собственной глупости и попытки играть в благородство. Ты была абсолютно права, я тебя не выслушал, решил всё в одного. Ты простишь меня?
— Послушай, как красиво, — Ирина закрыла глаза, чтобы сосредоточиться на голосе Каас.
Mon mec à moi il me parle d'aventures
Et quand elles brillent dans ses yeux
J'pourrais y passer la nuit
Il parle d'amour…
Ирина вдруг почувствовала, как губы Валерия легко коснулись ее губ и открыла глаза. Взгляд её затуманился, и Валерию стоило неимоверных усилий сохранять контроль над ситуацией.
— «И я иду вслед за ним, лишь только он позовёт», — тихо сказала Ирина. — Когда-то давно мы с подружками переводили эту песню. Она называется «Мой парень».
— Иринка, я мечтаю выслушать тебя.
— Тогда слушай. Ты никогда не оставишь свою семью, а я никогда не оставлю свою семью. Но и друг друга мы оставить не можем, у нас не хватает сил, не получается. Мы всё равно приходим друг к другу. Значит, существует два выхода из ситуации.
— Какие? — Валерий смотрел на Ирину, как на своего личного инквизитора.
— Первый: расстаться окончательно, так, чтобы не было возможности даже случайно встретиться. Как вариант, разъехаться в разные города.
— А второй выход?
— Уступить нашим чувствам и желаниям, прекратить борьбу. Но сохранить при этом наши семьи.
— А ещё выходы есть, Иринка?
— Нет, Герман, только два выхода. Пойми, жить, как раньше, больше не получится. Мы уже оба переступили черту, снесли все границы.
— Тогда я за второй вариант, Иринка. Потому что первый я не вывезу. Я никогда не смогу по своей воле расстаться с тобой. Буду мучить тебя, мучиться сам, мучить всех вокруг, но тебя не отпущу. Никогда раньше не подозревал, что я настолько слаб. Я настолько слаб, что окончательный выбор перекладываю на тебя. Всё будет так, как ты решишь. Я подчинюсь.
Валерий продолжал смотреть на Ирину так, словно перед ней лежит бумажный свиток, а она держит в руке гусиное перо и почёсывает затылок, размышляя: подписать приговор? Или оставить его, Валерия, в живых?
— Тогда и я выбираю второй вариант, Герман. Потому что я люблю тебя и не могу без тебя жить.
* * * * * * *
— О чём думаешь, Иринка?
— О тебе. О том, что ты со мной делал. О том, что я с тобой делала. И кажется, я теперь постоянно буду думать только о том, когда и как ты снова сделаешь это со мной, а я сделаю это с тобой.
— Вот и хорошо. Значит, не я один буду постоянно думать об этом.
— А о чём
