Планета ураганов - Кордвейнер Смит

И этот особняк… в чем его тайна?

Девочка-квазичеловек, трансформированная черепаха, сверхъестественно мудрый ребенок, она сама признала, что прошла противозаконную обработку мозга и что ее хозяин — живой труп; некий источник опасности в доме, о котором вслух не говорят; поместье, фактически заменившее правительство планеты — по непонятным причинам Содействие умыло руки, позволив правительству кануть в небытие. Почему? Отчего? И еще раз — почему?

Девочка-черепаха смотрела на него. Будь Кэшер студентом художественной школы, он бы сказал, что у нее загадочно-женственная улыбка мадонны, но Кэшер понятия не имел о древних полотнах. Он мог сказать одно: только И'стина умела так улыбаться.

— Ты удивлен? — спросила она.

Он кивнул. Кроме слов, они ничего не могли дать друг другу, и поэтому он был несчастен.

— Ты не понимаешь, почему Содействие пропустило тебя на Генриаду?

Он снова кивнул.

— Я тоже не знаю почему.

Она взяла его правую ладонь в свою. Рука Кэшера казалась громадной волосатой лапой в ее изящной крохотной ладошке, но твердость взгляда и уверенность в голосе давали понять, что этим она хочет ободрить Кэшера, а не наоборот. Его утешает ребенок? Забавно, но это так.

Встревожившись, он неловко высвободил руку. Она сжала его ладонь в слабых нежных руках, и он не устоял, не смог сопротивляться. Вернулось чувство, поразившее его на крыльце особняка, он знал И'стину всегда и любил ее всегда. Кажется, на какой-то планете был такой сумасшедший культ, секта, они верили в бесконечные перевоплощения человеческих существ, когда память о минувших жизнях всплывает фрагментами. Не это ли происходит с Кэшером? Здесь и сейчас. Он никогда не видел этой девочки раньше, но знал ее всегда. Он никогда не любил ее, и все-таки от начала времен она была его единственной любовью.

Она сказала почти шепотом:

— Не спеши… не спеши… Смерть может скоро прийти за тобой. Я расскажу, как ее встретить. Но сначала я должна показать тебе самую прекрасную вещь в мире.

Ее рука ласково держала его руку, но Кэшер сердито произнес:

— Я сыт загадками по горло. На Генриаде все только и делают, что загадывают загадки. Управляющий послал меня убить тебя, и я провалил задание. Ты обещаешь сражение и вместо него угощаешь ужином. А теперь ты… Нет, если так будет продолжаться, я разозлюсь, а когда я злюсь, пользы от меня мало. Если нужно драться, то покажи, с кем и где. Сейчас же. Я готов. Улыбка-загадка, улыбка-тайна не дрогнула.

— Кэшер О'Нейл, — торжественно возвестила И'стина, — я хочу показать тебе твое самое главное оружие. Левой рукой она потянула вверх тонкую золотую цепочку на шее и вытащила спрятанную под платьем на груди фигурку — изображение двух скрещенных брусков дерева и прибитого гвоздями к ним человека. Кэшер уставился на золотой медальон и зашелся истерическим смехом.

— Вот теперь вы меня прикончили, мэм, — выдохнул он. — Теперь от меня пользы ноль. Я ведь знаю, что это такое. Я так и подозревал. Договор робота, крысы и Копта во время их экспедиции обратно в Космос Три — Старая Крепкая Религия. Теперь ты внедрила ее в мое сознание, и первый встречный, почуяв это, сразу разделает меня под орех. Это не оружие, это залог поражения. Мне конец. Один раз я чуть не попал уже под Знак Рыбы, но мне удалось унести ноги. Это было очень давно.

— Кэшер! — крикнула она. — Приди в себя! Ты все забудешь еще до того, как покинешь Бьюрегард! Это безопасно! Он вскочил, он не знал, бежать без оглядки или снова сесть и рыдать над глупой и несчастной своей судьбой. Теперь ему поставят мозговое клеймо фанатика, а это означает вечный запрет на межзвездные полеты! И все из-за какого-то куска золота! Подумать только, если бы она ему не показала…

— Все не так плохо, как ты думаешь, — попыталась успокоить его девочка. Она тоже встала, с любовью заглядывая ему в глаза. — Посмотри разве я боюсь?

— Нет, — признал он.

— Ты все забудешь, Кэшер, до того, как улетишь. Ведь я не просто девочка-черепаха, я — импринт Агаты Мадиган. Ты слышал о ней?

— Агата Мадиган? — Он медленно покачал головой. — Нет, никогда не слышал, никогда.

— А приходилось ли тебе слышать историю Хечизеры с Гонфалона?

— Еще бы! Я видел этот спектакль, — вспомнил Кэшер. — В основе его древняя легенда о «ведьме космоса», так ее называли. Одной силой гипноза она вызывала из пустоты целые боевые армады. Старая сказка. Это было давно.

— Тысяча сто лет — не так уж давно. Тысяча сто лет и четырнадцать месяцев ровно сегодня вечером. Он отошел к окну. Ужасный символ древней религии выбил его из колеи. Распространение религии с планеты на планету жестоко каралось, он это знал отлично. Что теперь делать? Ведь он видел изображение Распятого Бога. Полиция и таможенные роботы охотятся именно за такой контрабандой.

Содействие сквозь пальцы смотрело на многие вещи, но только не на контрабанду религий. Борьба с этой контрабандой велась беспощадно. И все равно религиозные идеи как-то просачивались с планеты на планету. Ходили слухи, что даже роботы и квазилюди бывали проповедниками различных религий, во что трудно было поверить. Повелители Содействия тщательно избегали контактов с фанатиками и заботились о том, чтобы пламя религиозного фанатизма не вспыхнуло снова, на этот раз среди звезд, неся иллюзорную надежду и великую погибель человечеству.

«Содействие делало мне только добро, своим большим безликим коллективным мозгом, — подумал Кэшер. — Но что теперь, когда сознание мое раскалено запретным знанием?» Голос девочки вернул его в действительность.

— Ты узнаешь ответ на вопрос, который тебя мучит, Кэшер, если выслушаешь меня. Я Хечизера Гонфалонская. По крайней мере, в той степени, насколько одно сознание может отпечатываться на другом. Челюсть у него отвисла.

— Дитя, так в тебе действительно импринт Агаты Мадиган? На самом деле?

— Я умею все, что умела она, — тихо сказала девочка. — Кроме того, кое-что я узнала самостоятельно.

— Но я всегда думал, что это легенда… Если ты та жуткая волшебница с Гонфалона, мне здесь делать нечего. Я тебе не нужен, я ухожу.

Кэшер пошел к двери. Все было кончено. Отвратительный привкус поражения. Если она та самая «ведьма космоса» — она обойдется без него.

— О нет, ты не уйдешь, — остановила она его.

8

Неожиданно она возникла в дверях, преградив дорогу. В руке ее был золотой крест-распятие. Кэшер никогда не толкнул бы женщину, но сейчас он спешил и поэтому… Это был не человек, а железная статуя — и тело, и одежда. Она не поддалась ни на миллиметр его напору. — Что теперь? — тихо спросила она.