За веру, царя и социалистическое отечество - Николай Чадович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из-за кулис под звуки марша цепочкой потянулись борцы с хмурыми и сосредоточенными лицами людей, которым предстоит долгий и утомительный трудовой день. Изредка улыбались лишь те, кто видел среди зрителей свою зазнобу.
Двойник Ивана Сусанина, носивший громкое звание главного арбитра мирового чемпионата, называл каждого очередного борца по имени, перечислял все его спортивные титулы, среди которых имелись и весьма экзотические вроде: «Самый сильный человек города Стамбула и окрестностей», а кроме того, расхваливал физические достоинства претендентов, как действительные, так и мнимые.
Внешне борцы были самые разные – похожие и на портовых амбалов, и на приличных господ, и просто на каторжан, – но никто из них не весил меньше семи пудов, на что специально упирал арбитр.
В первой паре боролись чемпион Абиссинии, якобы выросший среди обезьян-горилл, и чемпион Швеции, имевший на правом предплечье широкую черную повязку. Когда та после первых же захватов сползла на локоть, взорам присутствующих открылась татуировка, состоявшая всего из двух слов: «Дави сук». Шрифт почему-то был русский.
Зрители, сразу позабывшие замысловатые фамилии борцов, для удобства стали именовать их Обезьяной и Сукой.
Первые четверть часа противники только топтались на середине арены, пытаясь захватить друг друга за какую-нибудь часть тела, находящуюся выше пупа. Предпочтение отдавалось шее и торсу. От взаимных оплеух по спине и загривку в цирке чуть ли не канонада стояла.
Зрители, ожидавшие чего-то совсем другого, стали подавать возмущенные реплики:
– Сука не борется!
– Обезьяна спит!
– Пощекочи их, любезный!
Не прерывая схватку, арбитр прикрикнул на борцов, и дело сразу пошло живее. Первый же захват шведа оказался удачным, и он, ловко опрокинувшись на спину, перекинул абиссинца через свою грудь. Тот, словно бы заранее готовый к этому, столь же ловко принял позу, среди гимнастов, борцов и любителей нетрадиционного секса называемую «мостиком».
Швед, навалившись сверху, принуждал противника к капитуляции, а тот только круче выгибал спину. Этот эпизод растянулся еще минут на пятнадцать, причем оба борца сопели, как кузнечные меха.
Зрители вновь зашумели:
– Обезьяна не борется! Подымай их! Сука заснул! Подымай их!
Арбитр снова выразил свое неудовольствие, и борцы вернулись в стойку. Теперь бросок провел уже сильно посветлевший от пролитого пота абиссинец, и все повторилось с точностью до наоборот – швед изгибался дугой, а абиссинец эту дугу старался разогнуть.
Зрители затосковали. На арену полетели недоеденные пирожки, огрызки яблок и даже заранее припасенные конские какашки. Помимо профанов, вроде Богданова и Рида, за чемпионатом наблюдали и настоящие знатоки французской борьбы. Этим мнилось, что обоим соперникам вместо благородного спорта следует заняться пастьбой коров, что итог схватки предрешен заранее и все, происходящее на арене, есть не честное единоборство, а дешевый спектакль, недостойный денег, потраченных на него.
Свои претензии они не стеснялись высказывать вслух:
– Обезьяна, езжай домой, тебе кила мешает!
– Насыпать Суке перца под хвост!
– Эй, дядя, хватит нас дурить!
– Борцы выискались, ети вашу мать!
Такие обвинения задели арбитра за живое. Прервав схватку, он обратился к публике со следующим предложением:
– Если кто-то сомневается в мастерстве и силе наших чемпионов, пусть сам выйдет на арену. При любом исходе поединка я презентую смельчаку тысячу рублей серебром из собственных средств.
Крикуны сразу угомонились. Одно дело – сидя в десяти саженях от арены, швырять на нее огрызки, и совсем другое – меряться силой с семипудовым бугаем. Так и калекой остаться недолго. Даже тысяча рублей не пригодится.
Арбитр, очень довольный собой, решил еще и покуражиться:
– Где же вы, господа? Выходите смелее! Мы вас ждем! – При этом он имел неосторожность сделать призывный жест в сторону двух приятелей, все еще находившихся под воздействием грибного экстракта.
– Зовут, – сообщил Богданов.
– Зовут, – согласился Джон Рид.
– Пойдем?
– Пойдем, раз зовут.
Богданов оказался порасторопнее и под хохот зрителей первым выбрался на арену. Вежливое предложение арбитра представиться или хотя бы снять шляпу он категорически отверг и смело бросился на шведа, оказавшегося поблизости.
Тот хитроумных захватов производить не стал, а просто наклонился и ухватил нового противника за лодыжки. Спустя мгновение оставшийся без шляпы Богданов уже висел вниз головой. Арбитру осталось только зафиксировать чистую победу чемпиона Швеции.
Подавляющему большинству публики казалось, что комический эпизод, несколько разрядивший обстановку, на этом и закончился. Большинству, но не всем. Богданов, продолжавший болтаться в воздухе, выглядел беспомощным только со стороны. Обладая полной свободой рук и определенными познаниями в анатомии, он не преминул воспользоваться этими козырями, а проще говоря, врезал кулаком в наиболее близкую для себя и весьма уязвимую цель.
Швед выпустил свою жертву и взвыл так, как не взвоет даже самая голосистая сука, прищемившая хвост. Отдельные крепкие словечки, прорывавшиеся сквозь этот вой, принадлежали скорее к языку Пушкина и Толстого, а отнюдь не Стринберга.
Абиссинец, бросившийся на выручку коллеге, был остановлен Джоном Ридом. Без долгих околичностей тот ударил обезьяньего выкормыша ногой в скулу, да так, что отлетела подметка даже у добротного американского ботинка. Публика горячо приветствовала этот весьма нетривиальный по тем временам прием.
Другие борцы в драку не полезли – для них это было то же самое, что врачу-гинекологу подглядывать в окно женской бани.
Зато крепко досталось арбитру, невольно спровоцировавшему весь этот скандал. Потеряв кафтан, парик и накладную бороду, он выбежал из цирка на проспект и засвистел в свисток, которым дворники и филеры подзывают городовых.
И стражи порядка не преминули явиться. А ведь когда надо, их не дозовешься!
Рассвет нового дня застал Богданова и Рида в кутузке.
– Можно сказать, что эксперимент в целом удался, – сказал Богданов, остававшийся ученым в любой обстановке.
– В целом – да, – согласился Рид, осторожно трогая свое разбитое лицо.
– Каково же будет резюме?
– Резюме? Сейчас… Дайте подумать… Употребление пяти миллиграммов препарата вызывает состояние эйфории, перемежающееся приступами немотивированной агрессии. Было такое?
– Было, – не стал отпираться Богданов.
– Подопытный легко поддается внушению…
– Чрезвычайно легко! – подтвердил Богданов, непроизвольно повторяя удар, которым был повержен чемпион Швеции.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});