Исход неясен (Гарри Поттер – Женская Версия) (СИ) - Мах Макс

Едва она закончила, Анна выкрикнула последние, — ключевые, — слова гимна Великой Матери, и магия буквально хлынула из алтаря, омывая находящихся без сознания мужчину и женщину, а вокруг звездчатого многоугольника[12], - гептаграммы[13], - замыкающей в себе все действо ритуала, возник невидимый глазу, но ощущаемый магическим ядром волшебников вихрь. Августа отошла на противоположную сторону алтаря и встала там на колени, возложив руки на головы Фрэнка и Алисы. Сейчас, закрыв глаза она молилась Великой Матери за своих детей, вымаливая их жизни взамен приносимых жертв. А новых жертв было снова трое — две женщины и мужчина, — руководители террористической организации, осуществившей несколько взрывов гражданских зданий, унесших множество человеческих жизней. Этих принесла в жертву сама Анна, и как только тела жертв исчезли, принятые Матерью Магией, она ударила в гонг, специально установленный рядом с позицией Актора — волшебника, проводящего ритуал.

Завершился очередной этап волшбы, и призванные звуком гонга, в ритуальный зал вошли девочки Энгельёэн. Они появились бесшумно, словно тени, и сев в позу лотоса на самой границе магического вихря, начали свой медитативный трип[14]. Августа их не видела и видеть не могла. Их присутствие диктовалось личными интересами Анны. В присутствии огромного количества сырой магии, из которой, собственно, и состоял вихрь, замыкавший таинство ритуала, глубокая медитация, сосредоточенная на доминирующем Даре волшебника, могла существенно улучшить владение дарованной силой. Эрмина сосредоточилась сейчас на семи изученных ею целительских чарах. В обычном режиме развития она овладела бы ими только после года тяжелых тренировок. Сейчас же у нее появилась возможность разом совершить качественный скачек. Изи и Лиза занимались тем же самым, но они сосредоточились на так называемой атакующей триаде — на трех ударных заклинаниях, каждое из которых имеет свою оборотную, изнаночную сторону, превращаясь по надобности в защитные чары.

Эпизод 4 : Стейндорхольм, внутренний замок 25 июня 1992 года

Ритуал прошел на ура, в том смысле, что все цели были достигнуты: и главная, и второстепенные. Тем не менее, Фрэнк и Алиса проспали после этого почти трое суток. И первой к ним наведалась именно Анна. Трюг сообщил, что лорд и леди Лонгботтом проснулись и недоумевают, где они находятся, почему и, вообще, что случилось. Друг друга-то они рассмотрели, увидели, небось, что с ними годы безумия сделали и, разумеется, увиденное их сильно озадачило. И это, между прочим, после проведенных с ними лечебных, оздоровительных и косметических процедур. Однако седину закрашивать все-таки не стали, сами потом решат, оставлять или нет. Ну, и все прочее в том же духе. Худые, изможденные, бледные и с морщинами, которых ни у того, ни у другой раньше не было. А «раньше» для них — это, вроде как, «вчера», потому что между тем, что вспомнили, и «сегодня» ничего не осталось. Впрочем, последние сутки их прошлой жизни профессор Бернштайн тоже безжалостно изъял.

— Не надо людям помнить такое, — сказал он Анне. — Не по-людски это. Забвение не всегда зло, порой оно во благо.

Анна с ним согласилась. Они двое видели воспоминания, изъятые у Фрэнка и Алисы, и Анна сама после омута памяти[15] едва в чувство пришла. Впрочем, в том, чтобы изъять у Лонгботтомов эти ужасные воспоминания, у нее имелась своя собственная, дополнительная причина. Причину эту звали Беллатриса, и даже при том, что на суде Блэк, по большому счету, не соврала, она там тогда была, и этим все сказано. А им еще, между прочим, предстоит воевать, выступая при этом единым фронтом. Так что ложь во спасение, и никак иначе.

— Привет! — сказала она, входя в спальню.

Лонгботтомы лежали на отдельных кроватях, но придвинутых одна к другой так близко, что при желании Фрэнк и Алиса могли держаться за руки. Желание у них было, и, когда Анна вошла в покои, они как раз держались за руки.

— Анника! — слабым голосом, но с неизменной улыбкой приветствовала ее Алиса.

— Подожди, Элли! — остановил жену бдительный Фрэнк. — Ты разве не помнишь, Анна погибла в том бою!

— Тела-то не нашли, — отмахнулась Алиса, славившаяся замечательным чутьем на правду.

— Оба правы, — сказала Анна. — Убил меня Долохов, но не до конца. Пять лет в коме — не шутка.

— Пять лет? — нахмурилась крестная ее дочери. — Ты сказала пять лет? А мы…

— Вот, значит, почему, — совсем тихо произнес Фрэнк. — Сколько?

— Сейчас 1992 год.

— А Невилл? Что с Невиллом? — всполошилась вдруг Алиса.

— Жив, здоров, — успокоила их Анна. — Скоро придет. Хороший мальчик. Учится в Хогвартсе с Поттером и с моими девочками.

— Его мать воспитывала? — довольно хмуро поинтересовался Фрэнк. Он свою мать знал и иллюзий, по-видимому, на ее счет не строил.

— Да, Фрэнк, — кивнула Анна. — Но ты должен понять, она делала, что могла.

— Так он здесь? — все еще тревожилась Алиса. — А где мы, кстати?

— Вы в моем замке в Швеции, — объяснила Анна. — Мы называем его Внутренний замок Стейндорхольм. Есть еще внешний замок, но он на магловской стороне.

— Расскажи, как мы здесь очутились, — попросил Фрэнк. — Вообще, что случилось? Ничего не помню.

— История поганая, — честно призналась Анна. — Сама я в это время числилась мертвой, так что знаю только по описаниям авроров.

На самом деле, теперь она точно знала, как и что там и тогда происходило, но им обоим об этом знать не следует. Такое знание уничтожало куда более сильных людей, чем эти двое, ослабевшие за одиннадцать лет безвременья.

— Рассказывай, что знаешь, — попросила Алиса.

— Барти Крауч младший знал месторасположение вашего особняка. Он был пожирателем, как выяснилось позже. Привел в дом братьев Лестрейдж и Беллатрису. Они искали темного лорда, никак не могли поверить, что он погиб. И мстили, разумеется. По всей стране шли аресты пожирателей, кое-кого убили. Вот они и взялись за вас. Застали, по-видимому, врасплох, как и Поттеров. Обезоружили и пытали Круциатусом. Долго пытали, пока вы оба не отключились от реальности.

— А Невилл? Что с ним? — снова всполошилась Алиса.

— Его защитила Беллатриса, — успокоила Алису Анна. — Взяла на руки и унесла в сад. Потом, когда нагрянули авроры, положила его в беседке и испарилась. Ушла в подполье, но это уже другая история. Потом расскажу. Старшего Лестрейджа убили при задержании, младший умер в Азкабане. Барти тоже там умер. А вы… В общем, считалось, что вывести вас из этого состояния невозможно. Целители оказались бессильны, и вас все эти годы содержали в Мунго.

— Тогда, как же? — Фрэнк даже не договорил вопрос, все и так было ясно.

— Благоприятное для вас стечение обстоятельств, — грустно усмехнулась Анна. — У меня, знаете ли, вялотекущий конфликт с Дамблдором… Что, как — пока неважно. Все потом. Будет еще время поговорить. Поэтому только про вас. Альбус человек творческий и действует порой с выдумкой. Он хотел меня спровоцировать и подставить. Сказал твоей матери, Фрэнк, что есть, мол, некий наитемнейший ритуал, который может вам помочь. Сам он, понятное дело, за такое паскудство не взялся бы, даже если бы знал, как этот ритуал провести, но вот леди Энгельёэн де известна, как темная ритуалистка, и по некоторым данным уже провела за последние годы несколько очень мощных темных ритуалов. Обратитесь к ней, может быть, она вам поможет.

«Вообще-то, вполне модус операнди, — подумала мимолетно. — Лили ведь он, по его же собственным словам, тоже дал книгу с описанием темных чар и ритуалов. Сам ни-ни! Я же Светлый. Но вот другим… Отчего бы и нет?»

— Мать, что не поняла? — поинтересовался Фрэнк, который даже сейчас, едва выйдя из своего плачевного состояния, соображал быстро и говорил только по существу вопроса.

— Не знаю, Фрэнк, — покачала Анна головой. — Да и неважно. Я-то поняла, но тут другое важно. Не помню, рассказывала я вам об этом или нет, но Энгельёэны — темный род. Очень древний и очень темный. Тысяча триста лет исключительно чистокровных браков. За эти столетия сами понимаете, многое собралось в закромах. Вот я и бросилась искать.