Нужный образ - Джеймс Хоран

— Полагаю, это правда, — согласился Джош, — но мне ужасно не хочется все бросать и ехать в город, чтобы болтать с подобным типом!

— Могу себе представить.

— Я попрошу ее руки, Финн.

— Вот как? А ты уверен?

— Я более уверен в себе, чем это возможно.

— Думаешь, она примет твое предложение, Джош?

— Я буду очень стараться.

— Как ты думаешь, что она скажет, обнаружив, что ты лгал ей про Бенни Джелло?

— Я использую все возможные рычаги, чтобы вызволить этого маленького мошенника, — неистово сказал он. — Я беседовал с Джоунсом. Он уже предпринял кое-какие шаги.

— Но ты говорил, что окружной прокурор не намерен даже пальцем пошевелить.

— Когда я был в Вашингтоне, то обнаружил, что он мечтает на следующий год баллотироваться в Конгресс. Он будет у нас под рукой.

— Ты и вправду считаешь, что Абернети пойдет на сделку с Маллади, Джош?

— Я же говорил, он всего-навсего человек. В политике очень мало героев, ты же знаешь.

Он медленно развернулся и остановился у касс за проезд по дороге. Ожидая сдачи, он сказал медленно, наполовину самому себе:

— Чего, интересно, хочет Вилли?

— Без сомнения, у него есть что-то на Джентайла.

— Надеюсь. Если он еще что-то откопал, это может убедить Келли использовать досье.

Он покачал головой.

— Никогда не пойму, почему он отказался.

— Я думал, именно это ты пытался выудить у Лейси.

— А я старался, — с усмешкой сказал он, — но она не проболталась.

Мимо пролетали мили, мои глаза стали слипаться, и я задремал. Потом я увидел, как мы въезжаем с Вест-сайдовской скоростной дороги на Сорок вторую улицу и едем по городу. Мы остановились на Третьей авеню в районе пятидесятых улиц и пошли к пересечению Сорок девятой улицы и Второй авеню. Автобус «Фольксваген» был припаркован в середине квартала. Мы вошли в переулок, за автобусом тянулось несколько машин, потом нас остановил голос Вилли.

— Коп все еще на углу?

Джош оглянулся. Улица была пустынной.

— Никакой полиции, Вилли.

— Идите сюда.

Мы последовали за его огромной фигурой вдоль переулка. С одной стороны виднелись зарешеченные окна и двери. Он отступил в глубокую нишу и посмотрел на нас. Тусклый свет ночной лампы в магазине выхватил дикий блеск его глаз. Я стоял так близко, что вонь от его сильного тела, почти такая же, как у животного, вызывала во мне тошноту.

— Значит, вы продали меня! — выпалил он.

— Чего ты несешь, Вилли? — быстро спросил Джош.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — сказал он, и его голос стал громче. — Вы меня продали. Продали этому коммунисту Джентайлу!

— Как это мы тебя продали? — спросил Джош.

Вилли вытащил смятые в кулаке вырезки из газет и швырнул Джошу в лицо.

— Вот, во всех газетах. Джентайл и Шеннон пожимают друг другу руки, будто они дружки. Улыбаются друг другу, и знаете почему?

Его голос был полон такого безумия, что я окаменел.

— Потому что они заключили сделку на тот материал, что я дал вам. Чудесную сделку!

— Не глупи, Вилли, никто не заключал сделок…

— Не ври мне. Вы не собираетесь использовать ничего из досье на Джентайла.

— Кто это сказал?

— Этот сукин сын Шеннон, вот кто…

— Да когда он говорил это, Вилли?

— В своем проклятом доме, вечером, и вы там были.

— Вы хотите сказать, что подслушивали нас? — спросил я.

— Вот именно, подслушал, — дико сказал он. — Я слышал каждое слово. Шеннон не хочет использовать мой материал на Джентайла, потому что заключил с ним сделку. Он такой же, как остальные — он продает нас коммунистам, распутникам, продает собственную страну!..

— Минуточку, Вилли, — сказал Джош, — не надо выходить из себя.

Он протянул руку, но Вилли в ярости отшвырнул ее в сторону.

— Отстань, — огрызнулся он. — Ты и этот старый ублюдок просто прислуживаете им! Мне следовало бы знать…

Я увидел в его руке пистолет и застыл. Джош небрежно посмотрел на оружие, потом сделал вид, что его нет, и продолжал беседу мягко, серьезно, успокаивающе.

Досье на Джентайла, обещал он, будет обязательно использовано. Это было лишь временное решение, и с дополнительными материалами мы…

Но Вилли не принимал никаких объяснений. Можно только догадываться, что бы случилось через несколько минут, если бы в начале переулка не раздался голос полицейского, требовательно вопрошающего, что мы там делаем.

В какой-то миг я думал, Вилли направит пистолет на полицейского, но вместо этого он быстро открыл зарешеченную дверь магазинчика и скользнул внутрь.

— Ладно, вы обманули меня и страну, теперь моя очередь, — хрипло заявил он. Дверь захлопнулась.

— Выходите оттуда! — злым голосом приказал полицейский. — Выходите и подымите руки.

— Подыграй мне, — прошептал Джош, быстро расстегнул брюки и, шатаясь, пошел по переулку.

К счастью, полицейский был старым, скучающим ветераном.

Он быстро нас обыскал, потом отступил, нахмурившись.

— Какого черта вы там делали?

— Помогите, офицер, я должен был пойти… мне было так плохо…

— А что стряслось с вокзалом? Там десять туалетов.

— После этой идиотской малярии у меня недержание, — бормотал Джош.

— Что же вы не пойдете к врачу? — спросил коп. — А вы что делали? — обратился он ко мне. — Держали свечу?

— Это мой зять, — сказал я, стараясь выглядеть смущенным и нервным. — Сегодня днем он поругался с моей дочерью, и моя старушка послала меня его разыскать.

Полицейский некоторое время рассматривал нас.

— Есть у вас удостоверение личности?

Мы показали ему множество карточек, в том числе одну из Вашингтона.

— Куда вы направляетесь? — спросил он, вернув нам карточки.

— Я думаю отвезти его в «Коммодор», — сказал я, — а утром домой.

— Ладно, может, когда ваша женушка получит вас, она вам задаст, — с ухмылкой сказал он.

Мы пошли по Третьей авеню с достоинством, на которое были способны. Завернув за угол, мы помчались к машине.

— Чуть не влипли, — сказал Джош, когда мы рванули с места.

— И не один раз. Джош, надо что-то делать с Вилли. Неизвестно, что он сотворит.

— Он только болтает.

— Джош, он вооружен! В какой-то момент я подумал, что он выстрелит в полицейского!

— Но ведь не выстрелил. Я больше боялся действий полицейского. Представляешь, если бы он задержал нас по обвинению в хулиганстве в общественном месте? Боже, пришлось бы ждать дня суда.

— Забудь о полицейском. Я беспокоюсь о Вилли.

— Я позабочусь о нем, — ответил он.

— Как?

— Он позвонит. Мы встретимся с ним и дадим ему еще 25000 долларов.

— Но, Джош, этого ненормального не интересуют деньги!

— Тогда мы скажем, что ФБР ведет следствие по делу Джентайла, и он от нас отстанет.

Я так и не смог донести до него мой страх и дурных предчувствий. Он отказывался слушать. В отеле он принял душ и повалился в кровать, оставив меня полным страха и молитв, пока по небу не начал медленно расплываться рассвет.

КНИГА ПЯТАЯ

Черная страница

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Фоли-Сквер

В жизни каждого человека есть день, который он хорошо помнит, день до того ужасный, что мельчайшие его детали отпечатываются в памяти.

Этот день, самый страшный в моей жизни, начался с воя сирен. Он и закончился так же.

Мы с Джошем только-только позавтракали, когда услышали сирену. Сирены на Манхэттене дело обычное, поэтому мы не обратили на нее внимания, хотя она и завывала под нашими окнами. Через несколько минут раздался звонок в дверь. Когда я открыл, на пороге стоял полицейский.

— Мистер Маккул?

Я тяжело сглотнул: может старый коп передумал?

— Это я. А в чем дело?

— Мистер Майклз здесь?

— Здесь-здесь, — ответил Джош. — Что-нибудь случилось?

— Лейтенант велел мне как можно скорее доставить вас обоих на Сентрал-Парк-Вест, — сказал полицейский.

— Зачем?

— Затрудняюсь ответить. Я с партнером только прибыл в дом, как нас заловил лейтенант.

Он перелистнул свой блокнот.

— Сентрал-Парк-Вест и Семьдесят вторая улица. Вы можете ехать?

— Конечно.

Мы накинули плащи и последовали за полицейским к лифту, а потом мимо изумленного клерка вышли на улицу. Второй полицейский сидел за рулем.

— Это они? — спросил он.

Первый полицейский кивнул, мы протиснулись на заднее сидение радиофицированной машины, которая рванула с места с визгом шин и ужасным завыванием сирены.

— Вы, ребята, не знаете, что стряслось? — спросил Джош.

— Вроде, убийство, — бросил через плечо полицейский за рулем. — У вас там нет друзей? Может, детективы хотят, чтобы вы кого-нибудь опознали.