Самая страшная книга 2024 - Дмитрий Александрович Тихонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зеленый огонек медленно подлетел ближе.
– Брысь! Уйди! – зачем-то крикнул Саша.
В первую секунду он подумал, что это шаровая молния, но потом понял, что огонек вовсе не похож на электрический сгусток. Скорее, напоминает огромного светлячка. Огонек освещал пространство вокруг себя на десятки метров, заливая тайгу слабым зеленоватым мерцанием, похожим на северное сияние.
– Не приближайся, – сказал парень тихо и, не придумав ничего лучше, достал из кармана фальшфейер. Свинтил крышку. Просунул палец в чеку.
Почему-то Саша был уверен, что зеленый огонек испугается другого огня.
Так и случилось. Стоило достать фальшфейер, как зеленый шар тут же отлетел назад на несколько метров. Затем прыгнул вверх-вниз и опять начал медленно приближаться. Парень потянул за чеку, привязанную к фаеру тонкой веревочкой.
– Я сейчас зажгу.
Зеленый огонек отлетел обратно. Он начал крутиться в воздухе, словно куда-то указывая.
Саша понял, что огонек зовет за собой.
– Хорошо. Идем.
Парень осторожно сделал шаг. Затем другой. Огонек повел в чащу. Саша слышал, как в полете огонек издает слабый шум. Что-то среднее между шуршанием новогоднего «дождика» и тихими радиопомехами. Еще это напоминало Саше какой-то ультразвук – еле-еле уловимый писк. Парень вспомнил, что в детстве слышал нечто подобное. У них дома стоял ламповый телевизор, и, когда ящик был переключен на AV и показывал лишь черный экран, казалось, будто телевизор выключен, но Саша все равно знал, что он работает. Потому что слышал слабое пищание в комнате. Примерно такое же, какое теперь издавал огонек.
Зеленый фонарик вел парня вниз с пригорка. Петлял между кедрами, камнями и зарослями папоротника. Наконец он остановился и завис в воздухе.
Саша подошел ближе. Огонек ярко вспыхнул, ослепив на мгновение, и растворился.
На тайгу вновь опустилась темнота.
Парень внимательно осмотрелся по сторонам. Достал тепловизор. Посмотрел на то место, где секунду назад мерцал фонарик. Никаких тепловых следов.
А вот чуть правее что-то белело.
Саша опустил окуляр.
На кедровой ветке, примерно на уровне головы, висел деревянный крестик на черном шнурке. Качался – так, словно его повесили секунду назад.
Сглотнув ком в горле, Саша подошел ближе. Осторожно протянул руку. Взял крестик. Перевернул. На обратной стороне были буквы.
«ИВАН».
Саша вскрикнул и отбросил крестик прочь от себя.
* * *
Младшему брату, Ване, исполнилось восемнадцать в апреле. Месяц спустя он умер от передоза.
Это случилось сорок дней назад. Вечером пятницы в туалете одного из красноярских баров. Снюхав дорожку, Ваня слег сразу – на месте. Друзья хватились его минут через двадцать. К этому моменту он уже остывал около унитаза с пеной у рта и заглохшим сердцем. Приехавшая бригада скорой лишь развела руками и констатировала смерть.
Судя по всему, брат хотел разогнаться мефом. Оказалось, что в пакетике был метадон. То ли курьер перепутал клад, то ли сам Ваня брал товар пьяным и не прочитал, что именно покупает. В любом случае одной дорожки хватило.
Саша узнал о смерти брата лишь спустя день – в воскресенье. Субботу он провел за городом. Искал очередной проблемный «опт». Личный телефон с собой не брал, только рабочий – все по правилам. Вернувшись домой, парень увидел десятки пропущенных вызовов – от матери, от отца, друзей. В первый момент подумал, что его ищут менты. Что работа вскрылась и все узнали, чем на самом деле он занимается.
Потом, когда мать рассказала, парень еще долго сидел на кухне и смотрел на принесенный из леса черный пакет, перемотанный скотчем. Хотелось кричать, но сил не было. Еще хотелось все бросить. Высыпать эту проклятую наркоту в унитаз. Снести все аккаунты, удалить браузеры и навсегда забыть эти три года, как страшный сон.
Только что толку? Брат от этого уже не воскреснет.
Больше всего Сашу пугала мысль, что эта смерть на его руках. Что, если это был его клад? Теоретически это и правда могло случиться. В последние месяцы Саша раскидывал по Красноярску все подряд – и траву, и таблетки, и «скорость», и «медленные». Чтобы не ошибиться, упаковал разный вес в разную изоленту, но по запарке мог и накосячить. Перепутать вещества.
Тогда, наверное, впервые за три года Саша и задумался. А сколько людей лично он, собственными руками, отправил на тот свет? Он ведь никогда их не видел – тех, кто покупал товар. Все происходило анонимно. Делаешь адреса, отправляешь координаты Темноте, через неделю-другую на счет приходят «битки». Время от времени случались ненаходы и приходилось общаться с клиентами в диспутах, но даже тогда Саша не знал, кто именно снимает его закладки. Это ведь могли быть подростки. Сто процентов, что были подростки. Возможно, даже малолетние школьники. Никто не знал, что происходило с клиентами потом – после того как они забирали товар. Передоз, менты, тюрьма. Магазина это уже не касалось.
Саша не мог поверить, что его младший брат умер. Еще меньше верилось в то, что он умер от наркоты. Саше казалось, что все эти клиенты – левые люди со стороны. Неудачники, которые пытаются раскрасить свою бесцветную жизнь искусственными эмоциями. У парня не укладывалось в голове, что его брат, Ваня, спортсмен, кандидат в мастера спорта по скалолазанию, оказался таким же наркоманом.
Мучаясь чувством вины, Саша почти решился выйти из дела. Почти.
Сначала он сказал себе, что нужно раскидать по городу уже снятый «опт». Чтобы не возникло проблем с магазином. Потом решил, что можно взять «мастер-клад» еще разок, чтобы оплатить учебу. А тут и до покупки квартиры оставалась всего пара сотен тысяч.
В итоге за сорок дней Саша успел трижды сходить за «оптом». Каждый раз убеждая себя, что теперь-то уж точно край. Последний выход. Последние адреса.
Работа держала его. И дело было не только в Темноте, в которую он влюбился. Просто ему нравился этот адреналин. Нравилось ходить по лезвию. Нравилось получать деньги, которые родителям даже не снились. В конце концов, какое будущее его ждало в обычной жизни? Работа в офисе с девяти до шести за копейки? Нищета? Кредиты? Депрессия? Самоубийство? Кому в этой стране сдался красный диплом, на который он шел? Политолог в России. Даже звучит смешно.
Подумав об этом, Саша и правда услышал смех. За спиной.
Он резко обернулся. Глянул вверх – туда, где над пригорком еще разносилось эхо. Звонкий мальчишеский смех. Почти младенческий.
Саша глянул на часы. Половина двенадцатого – поздновато для семейных походов с детьми. Хотя… Чем черт не шутит? Местные столбисты
