Игорь Северянин - Вера Николаевна Терёхина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Донжуанский список Игоря Северянина, завершающийся Тринадцатой, явно соотносится со списком Пушкина, который называл свою жену Натали «сто тринадцатой любовью». Общим со списком Брюсова являются их откровенная подробность и классификация объектов своей любви, выделение безусловных и непререкаемых вершин и мимолётных увлечений. Особенно внимателен к «сладостным мигам» и «промелькам» любви Игорь Северянин. Признавая их пустыми и ненастоящими, Северянин всё же не забывает их в своих стихах. В этом заключается его философия любви и философия отношения к жизни. Он благодарен каждому мигу, который принёс ему радость, упоение и счастье, восхищение обаянием женской красоты.
Стихи поэта о женщинах, которых он любил, помогают ощутить страстность, жизнелюбие, эгоцентричность его собственной натуры и яркие проявления «сплава жизни и творчества» в отношении к женщине. Любимым женщинам Игорь Северянин даёт поэтические имена, под которыми они выступают адресатами и героинями его стихов: Злата, мисс Лиль, Мадлэна, Балкис Савская, Эсклармонда Орлеанская и др. Причём эти имена придают особый колорит любовной лирике поэта и отражают образ каждой из его «принцесс».
Как и в списке Валерия Брюсова, царственное место среди дам сердца у Игоря Северянина отводилось одной женщине, которой он дал поэтическое имя Злата.
Александра Коллонтай — «кузина Шура»
Среди женщин, о которых Северянин пишет в романе «Падучая стремнина», есть не только возлюбленные, но его близкие и родные. Одну из магических женщин, сводившую с ума и юных, и седовласых, Александру Михайловну Коллонтай (1872—1952), ставшую первой женщиной-послом, Игорь Северянин называл просто «кузина Шура». По первому мужу матери, генерал-лейтенанту Г. И. Домонтовичу, она приходилась ему троюродной сестрой. Имя Александры Коллонтай поэт отмечает в заметке «Родственники и “-чки”», в автобиографической поэме «Роса оранжевого часа» (1923), посвящённой своей юности («...Коллонтай, — в то время Шура Домонтович...»), в очерке «Трагический соловей»(1930) и др.
Шура Домонтович была особенно дружна с сестрой Игоря Северянина Зоей Григорьевной Домонтович (18757—1907) и часто бывала в гостеприимном доме на Гороховой, 66, в Петербурге, где жил юный поэт,— ей запомнился мальчик с грустными глазами.
Аркадий Ваксберг пишет, что Игорь Северянин посвятил Александре Коллонтай стихи «О эта девочка, вся — гимн участья, / Вся — ласка матери, вся — человек...». Не случайно Северянин соединяет в поэтическом образе свойственные кузине Шуре природную грацию и очарование с сильными мощными страстями. Известно также, что сочинения Коллонтай о свободной любви в те годы создали ей славу проповедника новой морали.
У поэта и дипломата было много общего в жажде пить «громокипящий кубок жизни». Александра Коллонтай с ранних лет увлекалась творчеством. «Писать любила с детства. У меня насильственно отнимали бумагу и перья», — отмечала она в автобиографии. Будущая революционерка и дипломат, она исповедовалась на страницах дневников, написала несколько книг: «Большая любовь», «Любовь трудовых пчёл», «Василиса Малыгина» и другие и оставила богатое эпистолярное наследие (только в РГАЛИ хранится свыше 1700 её писем).
Коллонтай знала и любила творчество своего кузена. Когда в октябре 1922 года она направлялась на дипломатическую работу в Христианию (Норвегия), один день она провела в Гельсингфорсе (Хельсинки), столице Финляндии. Там она и прочитала автобиографический роман в стихах Игоря Северянина «Падучая стремнина». Книга неожиданно напомнила юность, любимую подругу — кузину Зою, её маму и брата, дом на Гороховой и на Подьяческой.
Моя сестра единственная Зоя, От брака мамы первого, любила Искусство во всех отраслях, имела Абонемент в Мариинском театре, А Фофанов и Лохвицкая были Всегда её настольными томами.Судьба старшей сестры Игоря Зои сложилась неудачно. Она рано вышла замуж за отставного сапёрного поручика, но была несчастной в браке. Муж Зои Домонтович оказался довольно ограниченным и чуждым ей человеком, но она была настолько горда и скрытна, что никто не слышал от неё ни неудовольствия, ни жалоб.
Личная жизнь её подруги Шурочки Домонтович складывалась внешне счастливо: её муж Владимир Коллонтай был умён, добр и честен и очень её любил. Но Шура не была создана для беззаботной и спокойной жизни и в 1898 году порвала с прошлым и выехала за границу, чтобы уйти в революцию и стать её «валькирией».
Роман Игоря Северянина «Падучая стремнина», в котором поэт подробно писал о своей любимой, неожиданно умершей от менингита сестре Зое, напомнил Коллонтай тех, кого она любила в годы своего детства и юности. По приезде в Христианию она решила написать письмо своему кузену:
«Вы помните Шурочку Домонтович, Вашу троюродную сестру, подругу Зоечки, теперь “страшную Коллонтай”? <...>
У нас с Вами много общих воспоминаний: детство, юность... Зоечка, Ваша мама Наталия Степановна, муж Зои, Клавдия Романовна, дом на Гороховой, на Подьяческой... Я помню Вас мальчуганом с белым воротничком и недетски печальными глазами. Я помню, с каким теплом Зоечка говорила всегда о своём маленьком брате Игоре. <...>
Мы с Вами, Игорь, очень, очень разные сейчас. Подход к истории у нас иной, противоположный, в мировоззрении нет созвучия у нас. Но в восприятии жизни есть много общего. В Вас, в Вашем отношении к любви, к переживаниям, в этом стремлении жадно пить кубок жизни, в этом умении слышать природу — я узнавала много своего. И
