Боевой клич свободы. Гражданская война 1861-1865 - Джеймс М. Макферсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, в ноябре слух о приближении северян дошел до их сторонников в Восточном Теннесси. Взяв в руки оружие, контрабандой доставленное им агентами северян, они развернули активные действия: в частности, сожгли пять железнодорожных мостов и нападали из засады на дозоры конфедератов. Однако янки так и не пришли. Причиной тому был Уильям Текумсе Шерман. Командующий силами Союза в Кентукки, непостоянный в решениях Шерман еще не выработал в себе того хладнокровия, которым он отличался на позднем этапе войны. Осведомленный о скапливании сил конфедератов в центральной части Кентукки, Шерман отменил вторжение в Восточный Теннесси, которое предполагалось осуществить силами небольшой армии генерала Джорджа Томаса, стоявшего уже в сорока милях от границы этого штата. Переоценка Шерманом сил конфедератов и язвительные замечания, которые он делал репортерам, заставили враждебно настроенные газеты именовать его сумасшедшим. Администрация президента освободила его от командования и перевела на незначительный пост в Миссури. Звезда Шермана, подобно карьере Роберта Ли, грозила закатиться в момент, когда война шла всего седьмой месяц.
Преемник Шермана Дон Карлос Бьюэлл с неохотой подчинился давлению администрации и приказал Томасу возобновить свое наступление. Верный Союзу виргинец, обладатель импозантной внешности, а также очень последовательный и осмотрительный в бою, Томас повел свою четырехтысячную армию по едва различимым горным тропам сквозь зимнюю непогоду. 19 января 1862 года примерно равная по численности армия конфедератов атаковала Томаса в Логанс-Кроссроудс около Милл-Спрингс (Кентукки), но получила отпор и была разгромлена в результате контратаки северян. Несмотря на эту победу, Томас не смог продвинуться дальше в условиях суровой горной зимы. С наступлением весны продвижение федералов в западных и центральных частях Теннесси приковало внимание командования к этим участкам. По иронии судьбы, пока армии северян «освобождали» находившуюся под контролем конфедератов часть Теннесси, они в то же время, к неудовольствию Линкольна, оставляли лояльные юнионистам округа на произвол судьбы.
Оставшись без помощи северян, юнионисты Восточного Теннесси поплатились за свою лояльность Союзу. После ноябрьских поджогов мостов конфедераты предприняли решительные меры: ввели военное положение, казнили пятерых поджигателей, арестовали Браунлоу и превратили его типографию в оружейную мастерскую, а также заключили под стражу сотни юнионистов, словом, репрессии приняли гораздо больший размах, чем в Мэриленде. Бесспорное драматическое дарование Браунлоу превратило его в мученика, что было нежелательно для Конфедерации — по этой причине в марте 1862 года он был освобожден и переправлен за линию фронта.
Многие жители Восточного Теннесси бежали к северянам поодиночке и группами. Даже при том что армия Союза так и не заняла Восточный Теннесси до сентября 1863 года, 30 тысяч белых жителей Теннесси (больше, чем из любого другого штата Конфедерации) сражались против Юга.
V
Поведение восьми штатов Верхнего Юга в 1861 году оказало важное, но двоякое влияние на исход войны. Можно изучать такое влияние, отмечая вероятные последствия событий, которые так и не произошли. Если бы все эти восемь штатов (или все кроме Делавэра) отделились, то Юг вполне мог рассчитывать на приобретение независимости. Если бы все восемь остались в составе Союза, то Конфедерация, естественно, не смогла бы продержаться так долго. Как бы то ни было, человеческие ресурсы этих штатов склонили чашу весов на сторону южан. По оценкам, штаты Верхнего Юга предоставили Конфедерации 425 тысяч солдат, что составило половину от числа тех, кто сражался под ее знаменами. Эти же штаты предоставили и 235 тысяч белых и (впоследствии) 85 тысяч черных солдат в армию федералов, что составило лишь 15 % от всех сражавшихся за Союз[623]. Тем не менее способность Севера привлечь на свою сторону немалое число сторонников именно из рабовладельческих штатов была важна для поддержки военных усилий. Вряд ли можно преувеличить и стратегическую важность рек, железных дорог и гор пограничных штатов (включая Западную Виргинию). С другой стороны, партизанская война и проблемы управления крупными регионами, в лояльности жителей которых существовали сомнения, связывали в погрантных штатах большое количество войск северян.
Противоречивые устремления жителей Верхнего Юга препятствовали обеим сторонам определить цели войны и найти верную стратегию по их достижению. Тем не менее союзное и конфедеративное правительства, борясь за Верхний Юг, одновременно укрепляли свои вооруженные силы и решали, как правильно их использовать.
10. Война дилетантов
I
Военная лихорадка первых месяцев после Самтера затмила взвешенные размышления о цели войны. Большинство людей с обеих сторон считали справедливость собственного дела само собой разумеющейся. Янки были убеждены в том, что сражаются за флаг и родину. «Мы должны вести войну не для того, чтобы поработить Юг… но потому, что мы должны ее вести, — заявляла республиканская газета из Индианаполиса. — Нашему государству брошен вызов. На него совершено нападение. Если это останется безнаказанным… то мы более не государство, а правительство наше — фикция». Chicago Journal объявила, что Юг «надругался над Конституцией, нарушил все законы и растоптал наш стяг, который являлся овеянным славой священным символом американской свободы». Редакторы северных демократических газет не отставали в патриотизме от своих республиканских оппонентов. «Мы родились и росли под звездно-полосатым знаменем», — писал демократ из Питтсбурга. Хотя южане вполне могли предъявлять справедливые претензии к республиканцам, «когда южанин становится врагом американской государственности… когда он стреляет по флагу… мы солидарны с тем, кто его несет, республиканец это или демократ»[624].
Исследователи, изучившие тысячи писем и дневников солдат федеральной армии, выделяют в них похожие мотивы: «борьба за спасение лучшего государства на земле» повторяется очень часто. Солдат из Нью-Джерси писал, что это «великое сражение за Союз, Конституцию и закон»: «Нашим доблестным институтам грозит уничтожение… Мы будем нести ответственность перед Господом, если не внесем свою лепту в передачу наследия гражданских и религиозных свобод грядущим поколениям». Новобранец со Среднего Запада добровольно вступил в армию: «Мой долг перед моей страной и моими детьми — сделать все что возможно, чтобы защитить это государство, ибо я содрогаюсь при мысли о том, что ждет моих детей, если это государство падет». В 1861 году американцы чувствовали такую же ответственность перед своими предками, как и перед Богом и потомками. «Я осознаю… в каком неоплатном долгу мы перед теми, кто задолго до нас проливал кровь и испытывал лишения во время Войны за независимость, — писал рядовой из Новой Англии своей жене накануне первой битвы при Булл-Ране (Манассасе). — Я
