Призраки во плоти (СИ) - Самсонова Катерина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет… Боже, нет… Даня! Агата! Скорее сюда!..
Руки тряслись. Она точно знала, они следили за ними из окна. Почти как вчера. Они без вопросов прибегут сюда, и если не на её крик, то на вид распростёртого тела Марка.
А что толку? Он лежал на влажном асфальте, безмолвный, бездыханный, безразличный.
Перед Тиной пронеслись все эпизоды её жизни, что она провела с Марком, будь они приятные или беспокойные. Она досконально помнила каждое мгновение, что она прожила, будучи рядом с ним. Каждое слово, им произнесённое, каждую эмоцию, каждый жест. Она снова припала к его груди и заскулила, словно преданная собака, потерявшая своего «бога».
— Почему… Почему снова? Прошу, останься. Останься… Пожалуйста…
И в какой-то миг сердце Марка забилось. Стукнуло всего раз — и затихло. И из его груди вырвался яркий всплеск энергии, слившейся в единый поток, который пролетел мимо Тины и сгустился над её головой. Её осыпало искрами, слившимися с каплями мороси, и, когда Тина подняла голову, она не сразу распознала в воспарившей энергии душу её Марка.
Нить сердца разорвалась, и её конец ушёл во внутрь его призрака. Искры исчезли, и бирюзовый ореол вокруг Марка развеялся в прозрачной белизне. Расползшиеся трещины на лице и шее постепенно бледнели, пока он, мёртвый, уже навсегда лишённый тела, смотрел свысока на живую Тину. Он осмотрел себя, по-старому начав с ладоней рук, и неспешно проговорил:
— О… Вот я и заново вспомнил, каково это быть без тела. Значит, моя миссия выполнена. До конца.
— Нет, нет! Марк! — Тина вскинула к нему руку. — Прошу тебя, не уходи. Не умирай больше! Я смешаю новый Эликсир Жизни, я воскрешу тебя! Ты опять будешь жить.
— Нет, Тина, не нужно больше, — тихо ответил он. — Мне нет смысла возвращаться. Я устал бегать между мирами. Призрачный мир призвал меня по заслугам, а, значит, так тому и быть.
Тина почти возразила ему, когда он нырнул к ней и поддел подбородок, заставив её смотреть прямо ему в глаза. И она не смела отвести взор, хоть ей и было больно от вида его незащищённой души. Паря над ней, вскинув кверху ноги, он гладил её щёки, по которым уже текли солёные ручьи.
— Мы с тобой довольно изменили историю. Но ты пойми, наша общая история кончается здесь. Пожалуйста, отпусти меня.
Отпустить. Смириться. Отдать швартовые, чтобы Марк бесстрашным кораблём отправился в бескрайнее море душ. Она постоянно была якорем, удерживающим его у земли. Но ничего иного не оставалось в это пасмурное тёмное утро, как разомкнуть цепь, связывающую их — и отпустить.
Тина сглотнула слёзы. Отчего она плачет? Он стойко исполнил своё предназначение, данное Судьбой. Никакие страдания отныне ему не страшны. Он был спасён.
— Ты помни меня, там, за гранью, — Тина кротко улыбнулась.
— Всегда, — ответил Марк тем же. — И ты не забывай меня.
— Никогда.
В самый последний раз они слились в объятии. Призрак и полутень, ненасытные до теплоты чувств.
На них в пирамиде света спустился снежный вихрь, и Марк вознёсся к ослепительным на фоне солнца облакам, унося за собой шлейф белоснежных искр. Свободный, просветлённый, счастливый.
«Лети, мой Эндимион… К Небесам».
На губах Тины замерла улыбка печальной радости. Она ещё долго вглядывалась в белые небеса, где таилась дорога в блаженный мир. Он точно отправится туда. Ничто его не ранит.
А с неба падали снежинки…
Эпилог. И целая вечность впереди…
И если бы тебе нужно было спасать мир,
Ты знаешь, сегодня не время для героев.
И ты просто сидишь здесь с пустым взглядом.
И если мы должны были спасти этот день,
Мы знаем, это не наша победа, нет.
Мы просто будем сидеть здесь с ослепительными улыбками
И алым сердцем, отважным сердцем…
И занавес падает для всех.
Delain — Scarlet
[19 апреля 2016 года]
Денис Сафонов уверенным шагом направлялся к величавому храму, раскинувшему рукава из гранитных колонн, который все называют Казанским собором. Хмурое утреннее небо, почти сливающееся с серым камнем, отражался в лужах растаявшего снега, хлюпающего под сапогами телепата.
Так странно, что мысли Кристины впервые проблеснули именно в этом месте.
Это был самый первый раз, когда она дала ему проникнуть в свой бунтующий разум. И она привела его сюда.
Боясь потерять ниточку её мыслей, Денис старался не отвлекаться на местных старых призраков, сновавших вокруг собора и косящих на него недоверчивые взгляды. В голове проносились картинки толпы, икон и свечей за упокой. Скорбь. Раскаяние. Вина. Она винила себя за гибель Марка и за те мучения, через которые он прошёл. А в её мыслях звенел воображаемый колокол, звонящий по собственной душе.
«Кто сказал, что женщина не может быть маньяком?» — горько шутила Тина.
Она сбежала во второй раз, когда Даниил и Агата, выбежав во двор, с искренним ужасом осознали, что Марка больше нет. Она скрылась, не оставив ни намёка на то, куда она могла пропасть. Встревоженный Даниил обежал все места, известные ему, где она могла появиться, а ночью отправился сторожить кузину в квартиру Марка, ожидая, что ночевать она отправится сюда, если не к себе домой. Домой же к Тине он послал Эвелину, готовую исполнить любые его просьбы. Он так и не заснул той ночью. Увы, ни Даниил, ни его мёртвая подруга так и не дождались исчезнувшую. След Тины уходил в никуда.
И вот — она сжалилась, подав знак. Один простейший знак, который был услышан. И Денис, верящий в то, что когда-то прорубит путь в обитель её мыслей, неумолимо последовал на его зов.
«Как же с тобою быть, Тина?»
Сбросив капюшон, Денис вошёл в собор, выискивая глазами знакомые зелёные волосы. Его всегда поражала эта мощная энергия света, которая витала здесь. За стёклами спиритических очков она переливалась то золотом, то серебром, колышась при каждом шаге Дениса, отзываясь ароматом ладана.
Вдалеке посреди смежного полупустого зала со скамьями стоял женский силуэт в шляпе-котелке и пальто а-ля Шерлок Холмс. Даже не различая цветов этого силуэта, Денис узнал в нём Кристину Кулакову. Он зашёл к ней со спины и встал позади, подбирая варианты, как начать этот наиважнейший разговор. Она смотрела на огромные двери, через которые не ходили туристы, перед которыми вовсе никто не ходил, и молча покачивала цепочку с магическим шестигранным маятником.
— Спасибо, что пришёл, Денис, — не оборачиваясь, сказала Тина, и ореол полутени пробился из-под ткани одежд. — Я боялась тебя и твоего решения по поводу меня, но, эм, пребывание в постоянном побеге для меня оказалось не менее мучительным.
Тина спрятала маятник в кармане пальто и затеребила мертвенно-бледные пальцы.
— Почему здесь? — спросил Денис.
— Почему мы здесь? Люблю я Казанский собор. Здесь сердце города. Когда я прихожу сюда, мне часто кажется, что это моё убежище от никчёмной мирской суеты. Здесь нет времени. Есть только я с моей загнившей душой и эти всеслышащие стены. Давай, Денис, веди меня к вратам Ада. Я готова.
Тина закивала головой, не пытаясь сопротивляться и отрицать очевидное. Но Денис не торопился действовать столь быстро, как он привык.
— Так где ты пряталась всё это время?
— Загородный дом Германа. Я писала о нём.
— Ах да. И что только вы оба знаете, где он находится. Точно. Мне следовало догадаться и вызвать экстрасенсов-поисковиков.
И Тина обернулась. Затмевающая её лицо аура вынудила Дениса поднять спирит-очки на лоб. В больших изумрудных глазах читалось изумление, граничащее с подозрительностью.
— Но ты этого не сделал. Не привлёк сторонних лиц. Почему?
Денис потоптался на месте, посмотрев по сторонам, и ответил:
— Да потому что ты сама себя наказала. Как ты там говорила, ты ради Марка «убила в себе человека»? Что же, теперь, когда он умер, что ты будешь делать? Герман, несмотря на безумство, был превосходным исследователем, но даже он не нашёл способа, как избавить человека от сверхспособностей. А природа полутени — это одна из самых страшных способностей, которую мне довелось встречать. Она и есть твоё наказание, — и заодно добавил, словно невзначай. — У тебя больные глаза, Тина. Они выдают тебя.
