Переход - Ольга Гребенщикова

Кассандра разговаривала со здешними коллегами, не особенно понижая голос, поэтому пленник вполне мог слышать, в чем дело. И радости ему это не доставило. Растительную перспективу никто не отменял, а если особенно повезет, он попросту не переживет эксперимент, затеянный дознавателями и этой девкой, которую все называли герцогиней.

— Представления не имею, как работают ваши методы, — вещала тем временем Кассандра перед благодарной аудиторией, — но если я правильно поняла, не получается заставить его рассказать кое-что, от вашей магии его защищает чья-то другая магия. Раз больше ничего не сделать, остается узнать, защитит ли магия от химии. Вам решать, я не поручусь за исход.

Роланд снова посмотрел на пленника и кивнул.

— Действуйте.

Лорд Экхарт не увидел в глазах короля мстительного удовольствия, но жалости или снисхождения тоже не было. Разве что усталость и желание поскорее закончить с разбором этой мерзкой истории. И тогда принц снова заговорил.

— Ваше величество, умоляю, ответьте! Что с моим сыном?

Он не торговался, он просил как о милости — перед тем, как умереть или стать умалишенным, услышать свой приговор до конца. Роланд в милости не отказал:

— Ресса Экхара найдут и арестуют, при сопротивлении убьют на месте. Это все.

— Я о другом сыне, — принц с тревогой покосился на "герцогиню", — Райн не сделал ничего плохого, он даже не знал…

А теперь Роланд удивился, будто его заподозрили в чем-то крайне непривлекательном.

— Думаете, я расправлюсь с мальчиком за то, что он ваш сын? Это скорее ваша манера, Экхарт. К тому же у Райна нашлись заступники…

Он не стал уточнять, кто защитил младшего сына главного заговорщика, такой, что даже король считается с его мнением. На сцену снова вышла Кассандра. Она аккуратно сняла что-то вроде прозрачной упаковки с тонкого длинного предмета и крепко вцепилась принцу в плечо. Он вздрогнул, почувствовав, как прямо сквозь одежду ему в руку вонзилась игла. Боль прошла почти сразу, и внезапно время замедлило ход. Гулкие удары сердца стали громче голосов в комнате, навалилось тошнотворное ощущение, несравнимое даже с магией, заставлявшей говорить правду. Как сквозь толстое одеяло он услышал нелепый вопрос женщины, адресованный непонятно кому — где здесь мусорное ведро? В комнате как-то быстро стемнело, хотя еще несколько минут назад за окнами царил солнечный полдень. А потом наступила ночь…

— Эй, просыпаемся! — Кассандра щелкнула пальцами у самого уха пленника.

Принц медленно открыл мутные покрасневшие глаза и сначала никак не мог сфокусировать взгляд. Наконец ему это удалось — на фигуре герцогини, что стояла напротив. На прежних местах обнаружились и остальные — Роланд, дознаватели, Морис. Значит, прошла вовсе не вечность, а только минута.

Кассандра одним движением развернула стул задом наперед (даже, кажется, не заметив его тяжести), боком уселась перед заговорщиком, закинув ногу на ногу и сцепив пальцы на резной спинке, и на всякий случай поставила в известность:

— Вы знаете, что врать мне на допросе — плохая примета? Потом обычно портится здоровье!

Принц ничего не ответил, просто сидел молча, даже не пытаясь побороть мучительную слабость и нахлынувшую тоскливую апатию. Свой допрос герцогиня начала странно — спросила, как его зовут, откуда он родом, уточнила кое-что из того, о чем говорилось раньше. Старший дознаватель стоял рядом и удовлетворенно кивал, выслушивая ответы.

— Теперь спрашивайте, о чем хотели, — разрешила Кассандра.

Сыщик не замедлил воспользоваться предложением.

— Кто участвовал в заклинании "круг истины"?

— Я, мастер Алорни, мастер Наро из Забытого города, лорд Халтор.

— Лорд Халтор — это маг, убитый сегодня ночью леди Эсперенс?

— Да.

— Что вам сказали в круге истины?

— Цель.

— И какова же цель?

— Вернуть утраченное. Леди Экхарт, моя дочь, смелая и мудрая королева, займет место трусливого захватчика и явит стране истинное величие. Все — ради этого.

— Дальше!

— Я должен ждать помощи, что бы ни случилось.

— Чьей помощи?

— Мастер Наро доставит источник силы, который поможет нам победить…

— Дальше!

— Больше ничего.

У обоих дознавателей едва не отвисли челюсти. Роланд будто невзначай прикрыл лицо ладонью, пытаясь не подать виду, что чуть не засмеялся.

— И это все? — возмущенно буркнула Кассандра, — надо было тратить ценный препарат, чтобы услышать, как этот хмырь обзывается?

Больше беседовать с заговорщиком стало не о чем, как ни пытались собравшиеся мастера своего дела подвигнуть его еще на какое-нибудь откровение. Король велел позвать стражу для сопровождения пленника, сыщики собрали исписанные секретарем листы и откланялись. Морис нацелился следом, а Кассандра осталась еще на минуту, когда к ней подошел Роланд поблагодарить за помощь.

— Слушай, а это правда, что твоя покойная невеста была такая великая и мудрая? — не утерпела она.

— В жизни не слышал большей нелепицы! Девица как девица, но до гениальности ей было как до звезд. Я уж не стал при ее отце… Ох!

Последнее относилось уже не к Дальенне. Судя по звукам голосов за приоткрытой дверью, в большой приемной у кабинета собралось немало народа. Роланд понял, что легко не отделается. Да, он сам велел уведомить о своем возвращении министров и доставить их в замок — докладывать, о чем положено, но только теперь почувствовал, как сильно устал и сколько, должно быть, накопилось дел. Придется напоминать подданным, что сегодня его величество не расположен к их многословию.

Кассандра тут же ускользнула, на прощанье пожелав удачи. В дальнем углу кабинета осталось стоять кресло, где сидел во время допроса лорд Экхарт, и Роланд подумал, что надо бы приказать убрать отсюда этот лишний предмет интерьера. Подальше. А еще лучше — выбросить. Хоть принц лишь догадывался, как беседовал его сын с Адельгейдой, но, повинуясь силе розыскной магии, рассказал и о догадках. Да и другие дознаватели успели поболтать с очевидцами-охранниками, угодившими сначала в плен, а оттуда прямиком в цепкие объятия стражей порядка. Сыщики не замедлили уведомить Роланда, чьи рукам и ногам обязана кровоподтеками его невеста. То, что услышал король, вызвало у него сильнейшее желание развесить эти руки и ноги на кольях посреди городской площади.

Впрочем, украсить собой какой-нибудь столичный квартал Рессу Экхарту не грозило. Уже много лет на землях Диасты в этом смысле все делалось просто и без затей — голову с плеч и дело на дальнюю полку в судебном архиве. Затеи весьма тошнотворного свойства, конечно, тоже случались, но давно, еще до того, как один из прежних королей упразднил такие зрелища. Этот выдающийся монарх отличался сильнейшим пристрастием к чистоте и порядку, поэтому запретил "поучительные примеры" в виде выставленных напоказ частей тела казненных преступников, справедливо полагая, что зловонный эффект напрочь забивает воспитательный. Не все его потомки оказались такими чистюлями как лично, так и в масштабах страны, но однажды отвергнутая традиция не вернулась. В конце концов, преступникам и в самом деле без разницы, выставят их отрубленную конечность на площади или зароют в отдаленном лесочке, а дышать городским воздухом после "реформы" стало не в пример приятнее.