Промысел Господень: Летописи крови - Евгений Таранцев

Стокер остановился в нескольких шагах от Ханта. Он сел на песок в любимую позу и подпер рукой голову.

— Здравствуй, отец, — тихо проговорил он, — в твоих рукавах еще припрятаны фокусы для нерадивого отпрыска?

Хант молчал. Он знал, что не сможет заговорить с собратом. В его словаре не было подходящих слов. Все остальное было бы простой тратой времени.

— Почему ты испугался меня, отец? Я не причиню тебе вреда. Ведь это ты дал мне возможность стать тем, кем мне удалось стать.

Старый вампир посмотрел на Стокера. Лишь бы не поддаться на его провокацию. Лишь бы не открыть рта. Ведь что он может сказать? Извиниться? Или продолжать настаивать на собственной правоте? Или, быть может, принять точку зрения заблудшей овцы, возомнившей о себе бог весть что? Бессмысленно. Никто не удосужится прислушаться к его словам. Для Стокера это не более чем лепет.

— А ты был прав. — Стокер поднял голову и посмотрел на Ханта. Он изучал вампира, внимательно следил за его реакцией. — Ты был прав, я повторю. То, что я искал, мне более недоступно. Как и прежде, им удалось ускользнуть от меня. И так будет всегда. Любой, решивший отыскать их по собственному произволу, ничего не достигнет. Потому что ищет не там, идет к ним не той дорогой. А ведь они близко. Ты просто руку протяни и коснешься их тел, почувствуешь, какой запах они источают. Разве это не просто? Отец, почему ты молчишь?

Он был сильнее. Он что-то понял, постиг, и это придавало ему огромные силы. Хант был беспомощным котенком, игрушкой в руках существа, наделенного огромным могуществом. И не мог ничего противопоставить этой силе, чьим единственным желанием было только лишь уничтожение всего вокруг.

— Предки были правы в своем решение перейти Барьер. Я давно подозревал, что они преследовали какие-то свои цели. Но все же их поступок казался таким глупым. Добровольно отказаться от власти, от той силы, которой они обладали. Вряд ли хотя бы один из нас решится на нечто подобное. Но я понял, зачем они это сделали.

Носферату были наделены особым даром. Они всеми фибрами своей души ощущали ту шаткость равновесия, которое поддерживалось во Вселенной. Они знали, что дальнейшее существование таких, как они, приведет к всеобщей гибели. Человеческая кровь стала тем катализатором, который завершил реакцию, и их глаза открылись. Я думаю, увиденное повергло их в такой ужас, что правампиры решили добровольно уйти. Видно, будущие страдания были многократно больше сиюминутной боли смерти. Ты ведь тоже так считаешь?

Хант сломался.

— Нет. Я думаю иначе.

— Ты всегда думал иначе. Почти как я. Но мне удалось вырваться из сетей твоего ордена. Мне удалось уничтожить вашу заразу. Такие, как ты, на словах провозглашали наше превосходство, а на деле всеми силами старались найти способ уничтожить всех одним ударом. Вы не зря так тряслись над своей рухлядью из прошлых жизней. Все ваши знания — суть орудие, которое вы так и не смогли применить.

— Что они сказали тебе, Стокер? Что они сказали тебе?

— Что все знали с самого начала, что вели меня к цели, следили за каждым шагом. Они были везде, слышали каждое мое слово, контролировали каждый вдох. Но я им не поверил! Как всегда, ведь я и раньше сомневался во всем, что слышал от вас.

— Неисправим! То, что ты сделал, не поддается пониманию!

— Лукавишь, отец, пытаешься закрыть глаза на очевидные факты. Скажи мне, когда ты понял, что все идет не так, как должно? Когда ты понял, в чем их слабость, где их уязвимое место?

— Не так давно, как тебе кажется. Но это не дает нам права…

— Нет! Это у них нет никаких прав превращать нас в бездумное орудие!

— Да, они были предвзяты. Как, в общем, любое существо, наделенное властью. Но тот порядок, который они обеспечили нам, был во благо. Благодаря им мы выжили!

— Мы не должны были выживать, мы должны были властвовать.

— Я уже слышал подобные слова из уст другого каинита. Это ничего не решает. Нас сломала наша же сила. Изуродовала.

— Каин хотел того же.

— Твой Каин был просто одним из сынов Его, который пошел по неверному пути.

— Об этом ты мне и расскажешь! Как получилось, что один из девяти сынов Каина предал его, скрылся, спрятался в тот самый миг, когда отцу нужна была помощь всех его детей. Как получилось, что один из девяти архонтов встал на сторону жалких тварей, кичащихся своей разумностью, а вместе с тем живущих подобно червям, пожирающим плоть земли, давшей им жизнь?!

— Ты ничего не знаешь об этом?

— Да?! А как получилось, что его память нашла уголок в моей голове? Через твою кровь, Хант, мне стали доступны тайны каинитов, которые ты так хотел скрыть. Почему ты дал жизнь целому роду, который продолжал воспевать Бога, против которого восстал твой отец?!

— Мальчишка! Ты даже не представляешь себе, куда мог завести нас Каин?

— И не хочу знать! Поскольку если тогда у меня не хватило на это сил, то я наверстаю упущенное сейчас.

Глава 14

Это было больно. Причем весьма. Отнялись обе руки и шея практически потеряла свою чувствительность, в центре груди зияла обширная рана с обугленными краями. 100 слегка приподнял голову, что стоило ему практически всех оставшихся сил, и увидел, как дырка такого же диаметра, как и в его теле, дымится в центре входной двери. Рядом с головой что-то с силой хлопает об пол. Скосив глаза, 100 видит прямо перед своим носом мощную собачью лапу с кривыми когтями. Потом нечто горячее капает ему на лоб.

Раздается очередной выстрел, и дверь слетает с крепежных полозьев. Вслед за этим раздается крик 99, потерявшего руку от меткого выстрела из наплечной гаусс-пушки. Когда эхо от залпа сходит на нет, кроме стонов двух раненых вампиров, старающихся всеми силами регенерироваться, в комнате остается только скрип сорванного отрикошетившим снарядом с крепления оконного сегмента.

— Джентльмены, я прошу прощения за столь громкое начало.

Машруш входит в комнату слегка пригнувшись, чтобы головой не зацепиться за верхнюю планку дверного портала. Затем, сделав несколько шагов в глубь помещения, он останавливается и присаживается на колено рядом с телом 99, отдачей прижатого к стене, в которой его спина проделала внушительную пробоину. Дневальщик средним и указательным пальцами приподнимает голову 99 за подбородок и внимательно осматривает лицо. Ладонь второй руки он кладет на затылок вампира и резким движением пригибает голову вниз так, чтобы длинные волосы каинита также приподнялись, обнажив участок кожи на самом стыке черепа и шеи.

— Так-так-так, — на лице Машруша расплывается улыбка, — так-так-так.