Кровавый след. Зарождение и становление украинского национализма - Олег Владимирович Ракитянский

расследование факта нападения на почтальона, разносчика денег, установило, что грабители являлись членами УВО. Один был установлен и убит в ходе ареста. Им оказался Ярослав Лубович, студент Львовского университета. Другой – Роман Машук, который скрывался под псевдонимом Марытчак, был арестован и на следствии признал, что действовал по указанию УВО и похищенные деньги в размере 8000 злотых и 7500 долларов предназначались для финансирования этой организации.

8 сентября 1929 года во Львове в день открытия Восточной ярмарки, на которую прибыли во Львов официальные представители зарубежных стран и гости из заграницы, совершён террористический акт. Взрыв самодельной бомбы произошёл в багаже на главном железнодорожном вокзале, второй взрыв произошёл в руках некоего Михаила Терешчука на ул. Понятковского за минуту до появления министра Польши Квятковского и генерала Голуховского, третий взрыв бомбы в доме дирекции ярмарки произошёл в 21:35, при этом были ранены 3 человека.

В ходе следствия установлено, что члены УВО планировали и дальнейшие теракты. Ещё весной руководство УВО намеревалось совершить теракты в предместье Львова. Во главе стоял некто Тарас Крушельницкий, студент университета Яна Казимира, проживающий во Львове на ул. Пясковей, д. 28, сын директора украинской семинарии, бывшего министра образования ЗУНР. Т. Крушельницкий для акции привлёк других членов УВО: Нафлевича, Магницкого, Вацика, Добрянского. После взрыва на ярмарке террористы должны были организовать поджог павильонов. Кроме этого, члены группы планировали исполнить смертный приговор в отношении начальника отдела следствия полиции г. Львова Юзефа Федунишина. Но он не был исполнен по причине ареста членов УВО. В ходе следствия арестованные показали, что планировали нападение на кассовый автомобиль, следующий со Львова до фабрики в г. Винники. Эту акцию должны были осуществить Крушельницкий и Кирилюк. Во время обыска на квартире одного из соучастников преступления Магницкого был обнаружен пистолет «Ортэкс». За 20 дней оперативных мероприятий полиция установила всех участников преступления и произвела их аресты[347].

Совершённые УВО серии взрывов 8 сентября вызвали резонансные отклики в печати европейских стран, поскольку объектами терактов должны были стать в том числе сотрудники иностранных дипломатических представительств и зарубежные коммерсанты. В силу чрезвычайности происшедшего преступления по распоряжению Ю. Пилсудского в конце сентября были проведены задержания членов краевой команды УВО, после чего, можно сказать, эта структура фактически перестала существовать. На свободе остались в основном внедрённые в неё агенты польской полиции.

Из руководящих членов Краевой команды УВО в сентябре-октябре 1929 года были арестованы: И. Рудницкий, Р. Сушко, Н. Горбовой (работал под прикрытием кооператора), два брата Шепаровича Юрий и Лев (третий находился на свободе), Е. Зибликевич, З. Пеленьский, редактор «Украинского голоса» в г. Перемышль, а также десятка два рядовых членов по всей Малопольше. Арестованных разместили по разным тюрьмам страны. Ю. Пилсудский якобы планировал собрать «увовцев» и устроить показательный процесс для зарубежной политической элиты. То же самое он готовился устроить с украинскими и польскими коммунистами.

Таким образом, с начала 1930 года в Восточной Малопольше деятельность ОУН и УВО была парализована. В этой связи необходимо отметить, что существование в этот период Краевой экзэкутивы ОУН и Краевой команды (экспозитуры) УВО создавало параллелизм в их деятельности. Некоторые члены УВО считали, что необходимо размежевание в областях деятельности, отдельных формах и методах, а руководству оставить условия для общего взаимодействия. Они также считали, что экзэкутива ОУН должна была сосредоточиться в областях политической, идеологической, пропагандистской и воспитательной, которую проводить в духе самостоятельности и революционного национализма, а команда УВО должна была заняться реализацией революционно-боевых актов. В дальнейшем это должно было привести к объединению двух направлений национализма. Для преодоления противоречий, что должен был выполнить конгресс, и выработки платформы для союза двух фракций в мае 1930 года во Львове, в подземелье униатского собора С в. Юры состоялась конференция националистов, рассмотревшая вопрос объединения. Однако желанный компромисс не был достигнут. Все остались при своём мнении и на своих позициях. Никто не хотел уступать. Каждый мнил себя будущим гетманом.

И на этом фоне 30 июля 1930 г. боевики УВО совершили очередное неудачное нападение на почтовую карету под г. Бобрка Львовского воеводства. В результате погиб полицейский, а со стороны нападавших – некий Григорий Писецкий. В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий были арестованы все участники нападения, а также краевой командант УВО Юлиан Головинский.

В то же время в связи с громкими провалами и арестами членов обеих организаций деятельность националистов была временно прекращена, и её робкие попытки к возрождению начали проявляться лишь осенью 1930 года. Да, надо признать, польская полиция сработала безупречно – Е. Коновалец, со своей «эластичной совестью», в очередной раз не подвёл, сработал, то есть всех сдал – ювелирно. И опять «вышел сухим из воды». А как можно было не «сдать», когда летом 1930 г. среди пражской эмиграции (эсеров) распространились слухи о том, что правительство УНР (читай – Польша) и ОУН-УВО Е. Коновальца заключили какое-то соглашение. Как впоследствии оказалось, действительно, 23 июля 1930 г. Смаль-Стоцкий (сын) посетил Берлин, где вёл переговоры с представителем Е. Коновальца – Я. Кучабским относительно создания общего украинского национального фронта в преддверии нового похода на Восток. Я. Кучабский заявил, что препятствием к этому является польская ориентация правительства УНР, а также и то, что УНР публично защищает польские интересы в ущерб интересам украинским. Однако Я. Кучабский как уполномоченный «керманыча» на словах обещал Смаль-Стоцкому, что ОУН-УВО не будет выступать явно против национальных моментов в работе УНР, а также не будет компрометировать на международной арене отдельных украинских деятелей, работающих в УНР. Слухи о сближении Е. Коновальца и УНР, достигшие галицких украинцев, вызвали гневное негодование и требование отставки диктатора. Семена гнева упали на благодатную почву. Настроение рядовых членов УВО, особенно Краевой команды в Галиции, и так не вполне отвечало политике Е. Коновальца.

Вскрывшийся факт предательства «керманычем» добавил обвинений полковника в том, что он в своей работе не имеет ясной и определенной политической линии. С одной стороны, он хотел использовать Британию и другие европейские государства в их противобольшевистских устремлениях, а с другой – использовать советскую политику в отношении Западных стран и особенно в отношении Польши. Ближайшие помощники Е. Коновальца (Андриевский, Богуш и др., а также часть УНДО, признающая правильность общей линии УВО) обвиняли его в том, что он не понимает настроения галицких масс и не считается с этими настроениями.

В конечном итоге в ноябре 1930 года оформившаяся к тому времени большая оппозиция против Е. Коновальца предъявила ему обвинение в подписании договора с УНР (предательство), допущении тактических ошибок в организации работы УВО в Крае, что повлекло