Мертвая хватка - Виталий Гладкий

Мне было и грустно, и скучно без неунывающего трепача Эрнесто. Однако если посмотреть с другой стороны, то, как говорится, нет худа без добра. И я, и Марио только порадовались, что теперь под ногами не путается рыжий лис Кестлер. Горбун даже не пытался накатить на него телегу из-за случая в заведении Черного Жерара. Как он узнал через верных людей, Педро Кестлер и в самом деле пользовался большой благосклонностью боссов Синдиката. А в этот котел не менее хитрый, чем немец, Марио сломя голову окунаться не хотел…

Поздним вечером в номере раздался телефонный звонок. Я поднял трубку, и вежливый голос горбуна произнес одну-единственную фразу: "Мсье, это вы заказывали билет в "Гранд-опера"?" Я ответил отрицательно – и внутренне содрогнулся.

Все, поезд тронулся… "Объект" прибывает в Париж.

Волкодав

В Париже меня встретил сам Кончак. Я уже привык за время проведения операции "Альянс" к визитам высокого начальства и не удивился, но, глядя на его лицо, встревожился до крайности. Шеф был как с креста снятый. Он никогда не отличался здоровым румянцем на всю щеку и почти всегда был угрюм и холоден. Но сейчас Кончак показался мне больным и каким-то угнетенным. Даже его движения стали менее уверенными, а прямая спина вдруг забеременела стариковской сутулостью. Правда, одет он был, как всегда на европейском Западе (за редким исключением, требующимся по "легенде"), с иголочки, притом явно не в ширпотребовский прикид, а в костюмчик от Версаче – по моему разумению, хотя я и не очень силен в высокой моде.

Перед нашим рандеву я, как обычно, послонялся по городу, чтобы не притащить в подарок горячо любимому шефу ядовитый, словно у морского ската, "хвост". А поскольку я не бывал еще в Париже, то не удержался, чтобы не зайти на знаменитый Монмартр, поблуждав перед этим около получаса по Анжуйской набережной, еще час поездил в метро с выходом на станции, расположенные в некотором удалении от центра (на окраинах, как мне было известно, улицы не так запружены пешехо-дами и авто, а потому вычислить наружку довольно легко), а затем еще покатался на "мушином кораблике" по Сене.

После краткой речной экскурсии я и поплелся на холм, просматривающийся чуть ли не со всех концов города, до самой вершины, где высился храм Сакре-Кёр и где на площади Тетр кучковались барбуйер, или мазилы, – так прозвали уличных художников, каждый из которых считал себя непризнанным гением. Выпив в каком-то кабачке стаканчик белого "Сен-Эмильона" – это чтобы отметиться; так ставит свои пахучие метки бродячий пес, поднимая ногу на приглянувшееся дерево, – я быстренько скатился вниз, еще раз проверив по ходу дела, не плетутся ли за мною длинноногие топтуны, и, отыскав уютную брассери (по-нашему – маленький ресторанчик), скромно сел там, где потемнее. Вскоре появился и Кончак, слегка утомленный после такой же беготни, какую устроил по Парижу и я.

– Что вам заказать? – спросил я, когда мы обменялись приветствиями.

– Мне все равно, – коротко ответил шеф, внимательно присматриваясь к публике.

Нам принесли кальмаров в горшочке, тапенаду – провансальское блюдо из каперсов, маслин и анчоусов, и бурриду – уху с чесночным соусом; все это для Кончака, любителя необычных яств, рыбных в частности. Я довольствовался говядиной по-бургундски в красном соусе с луком, фаршированной гусиной шеей и супом с артишоками; на десерт мы взяли слоеный яблочный пирог. Предложенная нам карта вин впечатляла – в ней было около сотни наименований, – но я не стал долго мудрить и ткнул пальцем наугад. И выбрал "Кот дю Рон", за что получил от гарсона выразительный взгляд. В нем ясно читалось: "До чего тупые эти англичане!", и я едва не рассмеялся в полный голос. Наверное, мой беззвучный оскал не очень напоминал любезную улыбку, потому что мгновенно потерявший апломб малый слинял на кухню или в буфет с такой скоростью, словно ему воткнули в задницу пиропатрон.

– Чем мне здесь заниматься? – спросил я, когда мы прошли половину застольной дистанции и, потягивая винцо, настраивались на финишный рывок.

– Тем же, чем и до этого, – буркнул шеф.

– Значит, продолжать пить виски… – добавив глубокого удовлетворения к голосу, жизнерадостно сказал я, при этом стараясь не встретиться с шефом взглядами.

– Ты уж извини, но я сегодня не настроен пикироваться и выслушивать твои благоглупости. У нас появились очень серьезные проблемы, и как их решить, я не знаю.

Ого! Чтобы Кончак признался в своей несостоятельности по какому-либо вопросу… Такое впечатление, что нам противостоят уже не земные, а какие-то потусторонние силы.

– Решим. Не впервой, – бодро ответил я.

– Ах, молодость, молодость… – Шеф покачал головой, но не с осуждением, а с ностальгией.

– Ну, сдаваться на милость противника мы не привыкли, так что все равно другого выхода, как бороться и побеждать, нет.

– Ты заговорил словно замполит. В свое время я столько таких лекций наслушался… до сих пор в ушах пробки. Лучше будь внимательным, а потом скажешь, прав я или нет.

Кончак налил себе еще вина, отхлебнул глоток, почему-то поморщился, хотя оно было не из худших, и начал:

– Тебе, конечно, известно, что чистые нелегалы нередко работают над той же проблемой, что и наше подразделение. Только своими методами. Так вот, в свое время в Синдикат наемных убийц был внедрен сотрудник ГРУ. Я не знаю, под какой фамилией и что за "легенду" ему придумали, да это сейчас и не суть важно. Конечно, у него было свое задание, но попутно нашему "кроту" становились известны некоторые операции Синдиката, где он, как я понял, не на последних ролях. Где-то с пол-года назад этот "тихушник" передал в Центр интересную информацию, которая как раз касалась операции "Альянс". Правда, тогда она была еще в зародыше, и шифровка нелегала попала в архив так называемого "ближнего резерва". Прохождение подобных материалов через сито аналитиков (особенно если информация не касается животрепещущих вопросов) всегда дело канительное. Начальство не давит, не требует исполнить досрочно – сиди и нажимай на клавиши компьютера, выискивая точки соприкосновения (если они есть) с другими информационными блоками. – Шеф подождал, пока гарсон сделает перемену блюд, и продолжил: – На наше счастье, нашелся один яйцеголовый с повышенным самосознанием и еще не атрофированной до чиновничьего уровня ответственностью за порученное дело. Он и раскопал, что материалы нелегала впрямую касаются нашей операции. Конечно, информационные файлы идут россыпью, так что сделать какие-либо конкретные выводы простой аналитик-оператор не в состоянии, но по счастливому стечению обстоятельств его резюме попало на стол… м-м, Винграновскому… – Кончак и здесь остался верен себе, не сообщив истинной фамилии или псевдонима "Григория Кузьмича". – Мы с ним обсудили ситуацию, вышли на руководство и попросили посодействовать, чтобы "крот", помимо своих позиций, поработал и на нас. Он оказался человеком весьма толковым. Месяц назад нелегал сообщил в Центр, что Синдикату пришло подтверждение от заказчика на ликвидацию тех людей, которых мы сейчас прикрываем. Правда, это были его предположения, но достаточно обоснованные. Тогда я лично обратился к генералу, чтобы "крот" попытался какимлибо боком втиснуться в группу киллеров (если это вообще возможно из-за повышенной секретности в этом деле) или, на худой конец, нашел возможность держать руку на пульсе проблемы.

Нам принесли десерт, и гарсон прыгал козликом вокруг стола минуты две. Я решил, что на чаевые не поскуплюсь: пусть мы и не англичане, но коль уж натянули на себя личины сынов Альбиона, негоже ронять их престиж перед каким-то "лягушатником" – это я заставил себя думать как истинный британец.

– Нелегал потянул за одному ему известные рычаги, и боссы Синдиката включили его в группу поддержки тех, кто должен нажимать на курок. Он даже сумел передать в Центр фотографии киллеров "второй волны", задействованных в этой операции Синдиката. Первая, как ты знаешь (эту информацию подтвердил и "крот"), попала в жернова на Кипре, в Лимассоле, не без твоей помощи. Когда снимки доставили мне, я просто обмер… – Кончак тяжело вздохнул и сокрушенно покачал голо-вой. – Посмотри, только осторожно… – Он протянул мне конверт.

Нашел кому напоминать… Я достал из конверта фотографии и положил их между газетными листками, чтобы можно было в случае чего быстро прикрыть их и сделать вид, что я под десерт люблю почитать периодику; мне пришлось купить ее, когда я решил немного отдохнуть, посидев на парапете, обгаженном голубями; так газета и пришла со мной в брассери, будто знала, что еще пригодится.

На первой фотографии весело скалился смуглый тип с хищными чертами лица, короткой стрижкой и немного сумасшедшими глазами крутого парня типа "оторви и выбрось".

Ко второму снимку я пригляделся внимательней, потому что уродливая рожа фотографируемого могла привлечь внимание даже привратника ада, куда этому малому, видимо, уже давно заказан билет. Он был страшен, как сам грех, но, судя по острому, пытливому взгляду, очень умен. Если бы я его встретил где-нибудь в темном углу "на холоде", то убил бы, не колеблясь ни секунды, – коварство таких уродцев просто непостижимо для нормального человека.