Рама Явленный - Артур Кларк

Когда Роберт взорвался, Элли сперва отодвинулась, и пока она слушала мужа, держа его за руку, беспокойство ее сделалось очевидным.

— Я сказала это, Роберт, так как уверена в том, что конфликт между октопауками и людьми следует остановить любой ценой… Прости, если мое мнение причинило тебе боль.

— Октопауки промыли тебе мозги, Элли, — с горечью проговорил Роберт. — Я все понял, когда люди Накамуры показали мне отчеты. Эти создания каким-то образом сумели воздействовать на твой разум, и ты более не осознаешь реальности.

Никки заскулила, когда Роберт возвысил голос. Причин ссоры она не понимала, однако чувствовала, что дело неладно. Заплакав, девочка прижалась к ноге матери.

— Все хорошо, Никки, — умиротворяющим тоном ответила та. — Просто мы с твоим отцом разговариваем.

Когда Элли подняла взгляд от пола, Роберт уже достал из ящика прозрачную, облегающую голову шапочку.

— Значит, ты намереваешься снять электроэнцефалограмму, — нервно проговорила она, — чтобы проверить, не стала ли я одной из них?

— Вопрос вовсе не шуточный, Элли. После того как я вернулся в Новый Эдем, моя энцефалограмма сделалась странной. Причины тому ни я, ни наш невролог не обнаружили. Мой коллега утверждает, что не видел столь радикальных перемен в деятельности мозга без серьезных травм.

— Роберт, — Элли вновь взяла его за руку, — когда ты покинул нас, октопауки, чтобы защитить себя, ввели в твою память микробиологический блок… Вот тебе и причина странного вида мозговых волн.

Роберт молча долго разглядывал Элли.

— Тебя они похитили, — проговорил он. — На мой мозг воздействовали… Кто знает, что еще они сделали с нашей дочерью… Как ты смеешь защищать их?

Элли прошла злектроэнцефалографию, но результаты не выявили никаких отклонений; все было как и прежде, когда ее обследовали в первые дни существования колонии. Роберт почувствовал неподдельное облегчение, а потом сказал Элли, что Накамура и правительство готовы снять все обвинения, выдвинутые против нее, и позволить им с Никки вернуться домой — конечно, на какое-то время под домашний арест, — если она предоставит им информацию об октопауках. Элли подумала несколько минут и согласилась. Роберт улыбнулся и крепко обнял ее.

— Хорошо, — проговорил он. — Ты начнешь завтра… Я скажу им прямо сейчас.

Еще во время поездки на страусозавре Ричард предупредил Элли, что Накамура попытается воспользоваться ею, чтобы каким-нибудь образом найти оправдание своей новой войне. Элли понимала, что, соглашаясь помочь правительству Нового Эдема, вступает на очень опасную тропу. «Следует быть предельно внимательной и осторожной, — говорила она себе, парясь в горячей ванне. — Нельзя говорить ничего такого, что могло бы повредить Ричарду или Арчи или дать войскам Накамуры преимущество в войне».

Никки успела забыть собственную спальню, но, поиграв с прежними игрушками час или около того, пришла в восторг. Потом отправилась на поиски матери и остановилась у ванны.

— А когда папочка придет домой? — спросила она у Элли.

— Он сегодня задержится, дорогая. Придет после того, как ты ляжешь спать.

— Мне нравится моя комната, мамочка. Тут куда лучше, чем было в подвале.

— Я рада, — ответила Элли. Девочка улыбнулась и вышла из ванной комнаты. Элли глубоко вздохнула. «Бесцельно отказываться, — решила она, — незачем возвращаться назад в подвал».

4

Кэти еще не покончила с косметикой, когда услыхала звонок. Она затянулась сигаретой, дымившейся в пепельнице, и нажала на кнопку.

— Кто это? — спросила она.

— Это я, — последовал ответ.

— А что ты здесь делаешь посреди дня?

— У меня есть важные новости, — сказал капитан Франц Бауэр. — Впусти меня.

Кэти глубоко вдохнула дым и загасила сигарету. Она поднялась и оглядела себя в высоком, в полный рост, зеркале… поправила волосы. Наконец послышался стук в дверь.

— Если новость пустяковая, Франц, — проговорила Кэти, впуская его в комнату, — я тебя в порошок сотру. Ты же знаешь, что у меня дела, я должна как следует отчитать двоих девиц и не хочу опаздывать.

Франц ухмыльнулся.

— Значит, опять надули босса? Не обижайся, Кэти, но не хотел бы я служить у тебя под началом.

Кэти нетерпеливо глянула на Франца.

— Что там у тебя? — спросила она. — Какие это новости нельзя доверить телефону?

Франц начал расхаживать по гостиной. Комната была со вкусом обставлена: черно-белая софа на двоих, под стать ей два кресла и несколько произведений искусства на стенах и кофейном столике.

— Твоя квартира не прослушивается?

— Ну, это ты должен сказать мне, мистер капитан полиции, — ответила Кэти. — Едва ли, Франц, — добавила она, поглядев на часы. — А теперь к делу. У меня нет…

— Я имею вполне надежные основания полагать, что твой отец в настоящее время пребывает в Новом Эдеме.

— Чтооо? — выпалила ошеломленная Кэти. — Как это может быть? — Она опустилась на кушетку и потянулась за другой сигаретой к кофейному столику.

— Мой лейтенант дружит с одним из охранников. Он рассказал мне, что Ричард вместе с октопауком находятся в подвале особняка не столь уж далеко «отсюда.

Кэти пересекла комнату и подняла телефонную трубку.

— Дарла, передай Лорен и Ацуко, что сегодняшняя встреча отменяется… кое-что случилось… Перенеси на завтра — на два часа дня… Ах, да, я забыла… черт… пусть будет одиннадцать утра… нет, одиннадцать тридцать, я не хочу вставать раньше, чем необходимо.

Кэти вернулась к кушетке и взяла сигарету… глубоко затянулась и пустила дымовые колечки в воздух над головой.

— А теперь я хочу знать все, что ты слыхал о моем отце.

Франц рассказал Кэти, что, по утверждению его информатора, ее отец, сестра и племянница, сопровождаемые октопауком, вдруг явились с белым флагом в лагерь на южном берегу Цилиндрического моря около двух месяцев назад. Франц утверждал, что они вели себя непринужденно, даже шутили с солдатами. Ее отец и сестра объявили солдатам, что привели с собой представителя октопауков, желая предотвратить вооруженный конфликт между двумя видами путем переговоров. Накамура приказал, чтобы все держали в секрете, и поместил их под стражу.

Кэти расхаживала по комнате.

— Выходит, мой отец жив, — взволнованно произнесла она. — Более того, он здесь, в Новом Эдеме… Я когда-нибудь говорила тебе, Франц, что мой отец безусловно самый умный человек из всех, кто жил на свете?