Корабль судьбы (Том II) - Робин Хобб

— Смотри-ка, — сказал он, кивнув за корму. — Все никак не отстанут!

Там, позади них, джамелийские корабли наконец-то строились, приходя в себя от разгрома, учиненного Совершенным. И некоторые действительно уже устремлялись в погоню.

— Я думаю, они просто не смеют нас отпустить, — проговорила Альтия. — Доколе у нас сатрап и он жив, они не могут бросить погоню. Если они не убьют его, у них же все остальные планы прахом пойдут. Они потеряют все. — Она вглядывалась в неприятельские корабли. — Мы правильно делаем, что удираем. Некоторые из этих судов не продержатся до утра. Знаешь, я видела, что делает змеиный яд с кораблем. Тебе кажется, что парус не пострадал — а он вдруг расползается, как гнилое мочало. Так что нам надо уходить как можно быстрее и дальше. Если все-таки придется снова сражаться, пусть их будет поменьше теперешнего!

— А совсем хорошо будет, если мы от них сумеем вовсе оторваться в ночи, — прозвучал у них за спинами голос Брэшена. — Впрочем, если и не сумеем, у Уинтроу теперь есть заложники! — И тень прошла по его лицу. — Надо полагать, он использует их без колебаний.

— Заложники? — переспросила Альтия.

Брэшен встал вместе с ними у кормовых поручней. Лицо у него было серое, молодой капитан выглядел так, словно этот день состарил его самое меньшее на год. И все же он обнял Альтию за плечи и притянул ее поближе к себе, а она обхватила его за пояс. Она никак не могла решить по его тону, одобрял он действия Уинтроу или пришел от них в ужас.

— В последний момент Уинтроу успел снять с тонущего корабля около дюжины знатных вельмож, — пояснил Брэшен. — Наряды у них, во всяком случае, были как у очень знатных господ. Значит, им и цена немалая должна быть как заложникам. Только я все равно думаю, что сейчас нам лучше всего удирать. Вот сумеем занять выгодную позицию, тогда можно и поторговаться. Пиратские острова изобилуют всякими укромными уголками, знаете ли. Ну а мы следуем за тремя кораблями, отлично знающими здешние воды. Так что, может, еще и не придется сегодня нам помирать.

Симой покончил с ужином и, поблагодарив Янтарь, вернул ей плошку, а сам вновь встал к штурвалу. Даже странно было, что в подобный день на корабле продолжалась более-менее обычная жизнь: люди хотели есть, на камбузе стряпалась для них пища. Альтии, право, казалось, что мирному распорядку в этой жизни больше не было места!

Брэшен вдруг обратился к Янтарь.

— Декоративный, говоришь, топорик, — покачал он головой.

Она пожала плечами, в удивительных золотых глазах было непонимание случившегося.

— Я сама прикрепила топорик нагелем, — сказала она. — Я понятия не имела, что он сможет выхватить его и воспользоваться. — И добавила задумчиво: — Странная все же штука — диводрево. Чем больше с ним работаю, тем меньше что-либо понимаю!

— Ну а по мне, так нам с этим топориком здорово повезло, — довольным голосом отозвался из-за штурвала Симой. — Только вспомнить, как от них щепки летели.

Ему никто не ответил.

Альтия плотнее прижалась к Брэшену, наблюдая, как неуклонно увеличивалось расстояние, отделявшее их от преследователей. Сколько всего ей следовало бы рассказать Брэшену! И в то же время — вот оно, простое прикосновение, и вроде уже не о чем говорить.

Тут к ним подошел Клеф. Он посмотрел на Альтию и Брэшена и осуждающе покачал головой.

— Ну никакого стыда! — заявил он. — Прямо на глазах у команды!

И ухмыльнулся. Альтия играючи замахнулась на юнгу. К ее удивлению, парнишка перехватил ее руку и плотно прижал к своей щеке.

— Вот ты и тут опять! — сказал он. — Живая! — Выпустил ее руку и осведомился: — А с Совершенным ты что же до сих пор не поболтала? У него теперь новое лицо, ты заметила? И топор — во какой! И глаза! Голубые, как у меня, вот!

— Голубые? — неожиданно ахнула Янтарь. — Да они же темно-карими должны были быть! То есть даже почти совсем черными!

И, крутанувшись на месте, она взволнованно побежала на бак.

— Странная штука — диводрево, — хмыкнул ей вслед Брэшен. Он явно чувствовал себя отомщенным.

— А переделывать-то и поздно, — поддержал капитана Клеф. — И вообще, такие глаза мне больше нравятся. Они добрые. Как у Мамы!

И юнга убежал следом за резчицей.

Теперь Брэшен и Альтия были почти наедине, если не считать стоявшего у штурвала Симоя. Ну а тот — старый морской волк — сосредоточенно смотрел вперед и видеть не видел, как у него за спиной молодой капитан целует подругу. Надобно сказать, что в душе Альтии ни миг всколыхнулась память о насилии, что учинил над нею Кеннит. Но только на миг. Она крепко обняла Брэшена и ответила на его поцелуй, свирепо запретив себе даже мысленно сравнивать его ласку с тем страшным переживанием. Она нипочем не допустит, чтобы между ними встала та постыдная память!

И все-таки, когда поцелуй завершился, она заметила в глазах Брэшена некую тень. Похоже, он слишком хорошо ее знал, слишком тонко чувствовал. Он вопросительно смотрел ей в лицо, и она ответила чуть заметным пожатием плеч. Неподходящий момент, чтобы ему рассказывать. Подумав так, Альтия спросила себя: а когда будет подходящий? И будет ли вообще?

Брэшен предложил, думая, что тем самым сменит тему:

— Почему бы правда не пойти к Совершенному и не заверить его, что ты снова у нас и притом в добром здравии?

— Так он же знает, что я здесь. Собственно, без него меня бы тут и не было, — вырвалось у нее.

Она еще толком не пришла в себя от потрясения, которое испытала, очутившись на руках у носового изваяния и обнаружив, что у него глаза Кеннита. Те самые, бледно-голубые глаза. Помнится, она чуть не завопила самым постыдным образом, когда корабль поймал ее огромными ладонями. И она отлично знала, что Совершенный успел уловить ее состояние. То-то он не стал держать ее ни единого лишнего мига, а сразу поставил на палубу, более того — сунул Брэшену прямо в руки.

Брэшен озадаченно молчал, и она добавила:

— Я схожу повидаю его и поговорю с ним, но не сейчас, а когда будет поспокойнее. — И сказала: — Кеннит теперь стал его частью, так ведь?

Он попытался объяснить, что к чему:

— Понимаешь, Кеннит ведь был из рода Ладлаков. А ты разве не догадалась?

— Нет, не догадалась, — проговорила она медленно.

Так Кеннит ко всему прочему происходил из сословия торговцев Удачного! Альтию так и передернуло. Тот еще подарочек.

А Брэшен дал ей некоторое время, чтобы усвоить эту мысль, и добавил:

— Ну а мы со времени посещения Делипая стали потихоньку подозревать, что Совершенный и есть тот баснословный корабль Игрота Страхолюда. В Удачном всегда отрицали самую возможность того, чтобы у пирата да был живой корабль. И тем не менее именно так дело и обстояло. У него был живой корабль. По имени Совершенный. А Кеннит был заложником, с помощью которого Игрот держал корабль в подчинении!

— Са всемогущая, — выдохнула Альтия. Вот теперь все кусочки мозаики вставали каждая на свое место, и она силилась обозреть общую картину. — Так получается, Кеннит вернулся домой, чтобы умереть на его палубе. Чтобы слиться воедино со своим кораблем.

И по спине у нее пробежал холодок жути.

Брэшен кивнул, не сводя глаз с ее лица.

— А они и были едины, Альтия, — сказал он. — До такой степени, что я даже не думаю, чтобы его смерть сильно переменила Совершенного. Разве что дала ему душевный покой! Наконец-то наш корабль обрел единство, стал полноценной личностью. Драконы и Ладлаки, мужчины и мальчик, и с ними Кеннит — все они слились в единое целое. — При этих словах Альтия отвернулась, но Брэшен взял ее за подбородок и заставил снова поднять голову. — И еще — мы, — продолжал он с немалой страстью. — Ты и я. Янтарь и Йек. И Клеф. Мы все кое-что вложили в него, и это тоже стало его частью. И поэтому я прошу тебя: не отворачивайся от него теперь. Пожалуйста… Люби его, как раньше любила!

Знать бы ему, что Альтия слушала его и не слышала, ибо думала совсем о другом. Она с ужасом представляла себе, как будет рассказывать Брэшену о насилии, однако сознавала, что должна непременно сделать это. Ну и как прикажете это сделать, чтобы не подорвать его любовь и доверие к кораблю?

От таких мыслей у нее даже голова закружилась.

— Альтия? — озабоченно окликнул Брэшен.

— Я… попытаюсь, — выговорила она чуть слышно. Ей стало вконец безразлично, видит их кто или нет. Она прильнула к нему, устраиваясь в кольце его рук. — Обними меня, — попросила она. — Обними меня крепко-крепко. И не отпускай…

«Попытаюсь», — сказала она. Брэшену очень хотелось потребовать у нее более твердого обещания, но он сдержался. С ней что-то произошло, когда она была на Проказнице. И это что-то теперь не пускало их друг к другу. Он крепко обнял Альтию и опустил подбородок на ее темноволосую макушку. Кажется, он даже знал, что там случилось.