Эффективный Черчилль - Дмитрий Медведев

ВОСПОМИНАНИЯ СОВРЕМЕННИКОВ: «Во время завтрака Уинстон, как правило, штудировал свежие газеты. Иногда он просматривал до девяти различных изданий. Черчилль всегда делал это самостоятельно, не доверяя эти функции какому-нибудь чтецу прессы или специальной службе».

Например, в одном из номеров «Daily Express» Черчилль прочитал о том, что шестерых пожарников из Лондонской вспомогательной пожарной службы осудили на пять лет каторжных работ за мародерство. Во время тушения одного из пабов, расположенного неподалеку от собора Святого Павла, они украли виски на одиннадцать фунтов стерлингов. Черчилль тут же связался с министром внутренних дел Гербертом Моррисоном: «Я нашел большое несоответствие в этих судебных приговорах. Пять лет — за кражу виски, которое будет тут же распито, не идет ни в какое сравнение с приговорами по три или шесть месяцев за кражу гораздо более ценных вещей. Без условно, людям необходимо дать понять, что мародерство — это одна из постыдных форм грабежа. И тем не менее я надеюсь, что эти дела будут пересмотрены с облегчением меры наказания»[728].

В другой раз Черчилль вмешался в решение суда, когда узнал, что мисс Элси Оррин приговорили к пяти годам лишения свободы за то, что она сказала двум солдатам: «Гитлер хороший правитель, он гораздо лучше, чем мистер Черчилль». Премьер снова связался с Гербертом Моррисоном: «Я бы хотел, чтобы мое мнение также приобщили к делу. Этот приговор слишком суров для высказывания своего мнения, которое, хотя и является очень пагубным для нашего общества, никак не связано с заговором. Никаким доводом в поддержке внутреннего благополучия нашей страны нельзя оправдать столь бессмысленной и противоестественной жестокости»[729].

МЕНЕДЖМЕНТ ПО ЧЕРЧИЛЛЮ: чтение газет позволяло Черчиллю чувствовать пульс страны, видеть, какие проблемы волнуют британцев, какие казусы происходят в общественной жизни.

Черчилль отдавал себе отчет в ограниченности той информации, которую публиковали газеты. Многие заметки носили субъективный характер, могли основываться на устаревших сведениях или непроверенных источниках. Несмотря на это, чтение газет позволяло ему чувствовать пульс страны, видеть, какие проблемы волнуют британцев, какие казусы происходят в общественной жизни, где государственная машина сбоит, оказывая чрезмерное давление или, наоборот, упуская из виду ключевые области.

Одним из первых шагов Черчилля после его назначения в сентябре 1939 года на пост военно-морского министра стало создание выделенного отдела статистики. Руководить новой структурой, которая напрямую подчинялась первому лорду Адмиралтейства, Черчилль поручил своему другу и научному советнику, профессору Оксфордского университета Фредерику Линдеману.

Комментируя спустя годы свое решение, Черчилль скажет:

«В то время не было никакой правительственной статистической организации. Каждое министерство составляло отчеты на основе собственных данных. В Министерстве военно-воздушных сил были одни расчеты, в Военном министерстве — другие. Министерство снабжения и Министерство торговли, хотя думали об одном и том же, говорили на разных языках. Это иногда приводило к недоразумениям и лишней трате времени, когда тот или иной вопрос горячо обсуждался на заседаниях кабинета. Однако у меня с самого начала были свои надежные и постоянные источники информации, каждая часть которой была неразрывно связана со всеми остальными. Хотя вначале она охватывала лишь определенную область, у меня все же складывалось правильное и ясное представление из всех многочисленных цифр и фактов, которые стекались к нам»[730].

Черчилль разработал специализированную систему, состоящую из двадцати трех показателей. По многим из них информация обновлялась ежедневно, что позволяло отслеживать практически всю активность в военно-морской сфере.

Будучи большим охотником до свежих новостей, Черчилль не мог пройти мимо такого кладезя уникальной информации, как разведывательная служба. По словам историка Кристофера Эндрю: «Ни один британский государственный деятель современной эпохи не был столь страстным поклонником разведки, как Уинстон Черчилль. Никто так не верил в преимущества секретной службы, никто с такой решительностью не использовал ее для претворения в жизнь своих планов»[731]. Черчилль на всю жизнь запомнил слова своего предка и кумира, генерал-капитана, первого герцога Мальборо, который утверждал, что «ни о каком управлении военными действиями не может быть и речи, пока не будет сформирована надежная разведка»[732].

МНЕНИЕ ЭКСПЕРТА: «Ни один британский государственный деятель современной эпохи не был столь страстным поклонником разведки, как Уинстон Черчилль».

Уже после завершения Второй мировой войны, сев за написание мемуаров и приступив к анализу событий этого кровопролитного периода, Черчилль напишет о знаменитом морском сражении у атолла Мидуэй в июне 1942 года, которое стало поворотной точкой[733] в войне на Тихом океане:

«Ясен еще один урок. Системе американской разведки удалось пробраться к наиболее тщательно охраняемым секретам противника задолго до самих событий. Таким образом, адмирал Нимиц, будучи слабее, все же сумел дважды сконцентрировать все свои силы так, чтобы иметь их в достаточном количестве в надлежащее время и в надлежащем месте. Это сыграло решающую роль во время боев. Это доказывает, какое большое значение имеет секретность и к каким последствиям в войне приводит утечка информации»[734].

Сам Черчилль был одним из тех, кто стоял у истоков британской секретной службы. Буквально сразу после своего избрания в палату общин он развернул активную кампанию, направленную на укрепление существующего разведывательного департамента, численность которого на тот момент составляла всего двадцать человек. Для сравнения, в аналогичном ведомстве кайзеровской Германии в начале 1900-х годов трудилось свыше двухсот сотрудников.

Британский политик считал подобное отставание недопустимым. Выступая против увеличения расходов на вооруженные силы в целом, он, наоборот, призывал не жалеть денег на разведку. «Если и есть такое ведомство, на нужды которого следует увеличить расходы, — так это секретная служба», — заявил он в марте 1902 года, выступая перед депутатами палаты общин[735].