Там, за зорями - Хващевская Оксана

Полянская думала о своей жизни, о мечтах, стремлениях, о жизненных принципах и чем больше думала, тем отчетливее понимала, что Леша Блотский в спутники жизни подходит ей просто идеально. О Дороше Злата не хотела больше думать, гоня прочь и мысли, и воспоминания. Каждый новый день все больше отдалял их друг от друга, когда-нибудь она его забудет, забудет совсем, вычеркнув не только из своей жизни, но и из своего сердца…

Как и обещала, в то пасхальное утро Злата отправилась на завтрак к Леше. Потом они зашли к бабе Мане и лишь к обеду, наполнив пакеты крашеными яйцами, булками, куличами и всевозможными съестными припасами, они пошли сначала к бабе Арише, потом к бабе Вале и напоследок не могли не заглянуть к Маськам.

Открыв железную калитку, они оказались на дворе, заваленном хламом. В ветхом покосившемся домишке окна были забиты клеенкой. После пожара, случившегося летом, Масько так и не застеклили их. Лишь в одном окошке дрожало немытое стекло, за которым в стаканчике из-под йогурта тянулось к солнцу комнатное растение. Дощатые двери были распахнуты настежь. Леша и Злата поднялись на прогнившее деревянное крыльцо и в дверях столкнулись с Алкой.

— О, Златуль! — воскликнула она. — Христос Воскрес!

Красные пятна на щеках и бегающие глазки явно указывали на то, что Маськи уже успели сегодня принять на грудь.

— Воистину Воскрес! — хором сказали ребята. — А мы вот тут вам гостинец принесли, в честь праздника, так сказать!

— Так вы проходите. Давайте, заходите, не стесняйтесь! Толик, — окликнула женщина мужа. — Толик, тут вот Златуля с Лешей пришли с гостинцами…

— Да мы вообще ненадолго, только вот передать хотели… — слабо запротестовала девушка.

Заходить к ним в дом у девушки не было желания. Но и вышедший Толик, и жена его оказались так настойчивы, что ребята, переглянувшись и поняв друг друга без слов, все же решились внять их просьбе. Обижать людей в такой праздник не хотелось. Но то, что предстало перед их глазами, когда они, последовав за хозяевами, переступили порог дома, едва не поколебало их решение.

Дом ведь так и не оправился после пожара. Все стены, потолок и пол были черными от копоти. Печка в аварийном состоянии. Электричество давно отключили, о чем свидетельствовала керосиновая лампа на столе, газа тоже не было, во дворе у крыльца было сложено из кирпичей что-то, на чем они готовили еду. Грязная постилка на железной кровати, давно нечищеная посуда на столе, закопченные кастрюли, всевозможный хлам, который, как подозревала девушка, Маськи таскали из помойки, запах сырости, затхлости и котов.

Как они перезимовали в подобных условиях, можно было лишь догадываться. Дров у них не было. Всю осень заготавливали их другим, таская из леса бурелом, а до самих очередь не дошла — неожиданно выпал снег… И заработки прекратились с наступлением холодов. Только и ходили они всю зиму по домам да за сто грамм чистили от снега дорожки, таскали из колодца старушкам воду, возили из леса сырые дрова, которые дымили, но почти не давали тепла. Но больше всего Полянскую потрясло другое: в соседней комнате, посередине, стоял большой старый телевизор на высоких, как раньше, ножках, занимая в зале почетное место. Злату так и подмывало спросить идет ли он, но она решила промолчать.

Всучив пакет Алке, они с Лешкой примостились на одном имеющемся в доме шатком стуле, мечтая поскорее отсюда удрать. В голове просто не укладывалось, как люди могут жить в подобных условиях, но куда более странным и страшным было другое: им нравилось так жить. Да, зимой было туговато, а в остальном все было просто замечательно…

— Как вы поживаете? — спросила девушка, нарушая тем самым неловкое молчание.

— Да нормально, Златуль, — затараторила Алка. — Вот зиму пережили, и слава богу! И веселей как-то стало… Люди приезжают в деревню, и заработки уже появились. Зимой-то нам, конечно, туго было. Но опять же, вот ты не давала нам пропасть да бабушки в деревне. Мы помогали им, чем могли, а они нам! Когда морозы сильные были, к Максимовне ходили. А так брали свою «Дружбу» и шли в ближайший соснник дрова пилить, да и тут вот у нас по соседству участок акациями зарастает, так мы и акации попилили! Они, знаешь, сколько тепла дают? В печи и есть готовили. Без электричества, конечно, муторно, но сейчас уже весна, рано светает, да и темнеет позже… А так… Ты ж знаешь, в деревне нам пропасть не дадут, а когда совсем есть нечего было, ходили на сажалку ловить карасей. Они там хоть и маленькие, но нам хватало…

— А… — открыл Лешка рот, собираясь что-то спросить но Полянская чуть заметно толкнула его в бок, опережая вопрос, который неизменно в такой ситуации задал бы любой здравомыслящий человек: «А почему бы вам, уважаемые Маськи, не устроиться на работу?» Лешка рот закрыл, решив промолчать, а они ничего и не заметили.

Толик, завалившись в угол, дремал. Периодически открывая глаза, он обводил присутствующих ничего не выражающим взглядом и снова закрывал их.

— Мы знаем, Златуль, ты переживаешь за всех в Горновке, но у нас, правда, все в порядке. Сегодня вот Пасха, работать нельзя, а завтра пойдем с Толиком к бабе Райке Голубихе, она попросила нас помочь ей с картошкой. Сегодня вот ходили, так она нас угостила, вот мы и расслабились маленько, а так, ты ведь нас знаешь, мы всем готовы помочь. И вам тоже, если надо. Когда будете сеять? К майским праздникам? Я маму видела твою вчера, так она говорила, еще пару недель будет здесь…

— Да я и не знаю, но наверное. Сейчас мама с теть Людой здесь главные, так что я не особенно вникаю в хозяйственные дела? Ну, ладно? Мы, наверное, пойдем уже!

Девушка поднялась, и Леша, который так и не произнес ни слова, последовал ее примеру. Кивнув Маськам, он вышел из дома, а Алка последовала за Златой. В темных низких сенцах она остановила ее, удержав за рукав.

— Это твой кавалер, Златуль? — понизив голос, спросила она. — Серьезный такой…

— Да это же Лешка Блотский, внук Тимофеевны, — попыталась объяснить девушка.

— Да знаю я его, конечно. Вы с ним красивая пара… — сказала она напоследок.

Не найдясь с ответом, Злата махнула им рукой и побежала догонять Блотского, который уже покинул двор. Не говоря ни слова, девушка просто взяла парня за руку, и они неторопливо пошли по дорожке вдоль заборов к началу деревни. Почему-то Леша выбрал это направление, а Злата спорить не стала, хоть до Маськов они собирались вернуться домой.

— Знаю, ты в шоке, — нарушила молчание девушка.

— И это еще мягко сказано. Я не представляю, как так можно жить! А куда смотрят власти? Почему их не заставляют работать? Ведь здесь есть поблизости совхоз, почему бы им не пойти туда?

— Ну, да, совхоз есть. И председатель, если бы захотела, действительно могла определить их туда на принудительные работы, но… Леш, а тебе не приходило в голову, что они, по сути, единственные, к кому в любое время дня и ночи одинокие старушки могут обратиться за помощью? Да, ко всем приезжают дети, да, есть я, но и мне самой зимой, когда сильно заметаю, нужна была помощь. А так я приезжала с работы, а у меня уже дорожки расчищены. Хорошо, у твоей бабушки есть дед да на том конце деревни дядь Витя, а больше мужчин нет. Дороги плохо чистят. Кому нужна эта глухая деревня, в которой стариков — раз, два и обчелся? Автобус, соответственно, не ходит. Да, пусть их нужда заставляла помогать бабулькам, но раз уж они по-другому жить не умеют и не хотят, старушкам от этого только польза. Уверена, если только председатель или участковый захотят их куда-нибудь определить, на их защиту встанет вся деревня и я в том числе!

— Злата, почему ты так все правильно поникнешь, знаешь, чувствуешь? — чувствуя себя немного виноватым, спросил Леша.

— Ну, возможно, не все так уж и правильно! Конечно, меня тоже поражает, как же так можно жить, они ведь еще не старые и если бы захотели… Но они не хотят, а прожив здесь год, я понимаю, пусть это и эгоистично, без них старушкам в деревне будет плохо, — попыталась объяснить девушка. — А куда мы идем? — спросила она, когда они оказались на краю деревни.