Несносная Херктерент - Владимир Чистяков

Софи с видом знатока расхаживает между стеллажей по проходу, придирчиво изучая этикетки. Она не знаток изысканных вин, хотя ей известен с десяток сортов винограда и довольно много марок вин. Но неизвестно зачем хочет казаться аристократкой, разбирающейся в хорошем алкоголе.

Кажется, из всего наличного вина Сордар употребляет только один вид. Крепчущее зерновое вино на лесных травах, которое в окрестностях старой столицы в деревнях гонит каждый второй, не считая первого, зовется «Диновка». По легендам, прославленная воительница только его и пила, и даже оставила напитку свое имя. Как бы то ни было, но указ Дины II, подтверждающий право уроженцев той местности гнать «Диновку» (так и названную в указе) в любых количествах, равно, как и право торговать ею — исторический факт. Если бутылка на полке не запыленная, то это непременно «Диновка».

Бутылку Софи выбрала главным образом из-за тонкого горлышка и изящной формы. Ну, и название тоже знакомо — «Золото долины», марка, когда-то принадлежавшая Императорскому Дому. Саргон много лет назад продал все императорские виноградники. Он вообще считал, что быть помещиком — не императорское дело. Вот заводами владеть — совсем другое. Новый владелец виноградников не посрамил старой славы, медалей и призов, как на государственных, так и на международных выставках вина «Золото долины» за прошедшие годы взяли немало.

Хрустальных бокалов последний раз, похоже, касался кто-то из рабочих МИДва, заканчивавших отделку квартиры много лет назад.

Бутылка водружена в центр стола.

— Вот.

— И как мы её открывать будем?

Недоуменно переглядываются.

— Очевидно, штопором.

— Ты его здесь видела?

— Нет. Но я и не искала.

Поиски штопора на кухне ни к чему не привели. В комнате, занятой Хейс, его тоже не оказалось.

Огромный штопор нашелся только в «погребе». Спокойно висел на стене на протяжении многих лет на крючке в виде виноградной ветви с гроздью. Софи попыталась сообразить, в каком положении относительно друг друга должны находиться подвижные части и бурав. Безуспешно. Да и что-то подсказывает — бурав должен смотреть острием вниз, а не ввех. Хейс оказалась удачливее, хотя и она не сразу смогла сообразить, что при вкручивании в пробку, рукоятки должны подниматься вверх. Но в конце-концов, пробка с успехом извлечена.

За успешное решение проблемы пробки и выпит первый бокал.

Хейс раскраснелась, глаза Софи отказываются фокусироваться в одной точке. Вроде бы одна бутылка на столе была. Тогда почему их сейчас две… Или три? Ну, да их у Сордара ещё много…

— За что пьем?

— За будущее. Пусть сбудутся мечты.

Дзинь.

Звонок в дверь. Софи торопливо прячет пустую бутылку под стол. Хейс идёт открывать, хотя дверь и так не заперта. Возвращаются вдвоем с Императорским курьером.

Марина завтра возвращается в школу.

С утра Софи крутится у Главного корпуса. Вряд ли кто догадывается, что она ждёт сестру.

Длинный черный автомобиль с номерами морского ведомства. Софи готова была спорить на что угодно — большинство узнало Марину только из-за стоящего рядом гиганта Сордара. Марина в школьной форме (обычно она форму носит только на уроках). Софи только сейчас обратила внимание, насколько вытянулась и похудела сестра. Мрачной не кажется, но и весёлой не назовёшь. Оживший шарик ртути больше не напоминает.

Сордар держит Марину за руку, словно маленькую. Нехорошо посматривает по сторонам, словно выискивает врагов. И так огромный, кажется ещё больше. Что-то в нём непривычное для Софи.

Наверно, он таков там, в безбрежном море, на мостике линкора. Там, где отовсюду из-за горизонта, с неба, даже из-под воды может прийти смерть.

Софи стоит, засунув руки в карманы плаща; конец восьмого месяца в этом году хоть и солнечный, но холодный. Хочет подойти к брату и сестре — и не решается. Словно чувствует себя виноватой. Ведь знала же, где наркотики лежат — и ничего не сделала.

Они подходят сами.

Марина протягивает руку.

— Спасибо! Я так тебя толком и не поблагодарила. Ты спасла мне жизнь.

Рукопожатие. Крепкое! Сил у сестренки меньше не стало.

— Ничего! За тебя Сордар отработал. До сих пор ребра болят.

— Да я и повторить могу, — распахивает медвежьи объятия.

Софи торопливо делает шаг назад.

— Вот уж не надо!

Усмешка Марины не похожа на прежнюю.

— Ты почему сейчас в столице? Война кончилась?

— Вы обе неисправимы. Линкор сейчас стоит на ремонте. А так как некоторые узлы и агрегаты категорически отказываются соответствовать анекдоту про девять женщин и один месяц, то ещё месяца три нам моря не видать. А мне в столице уже и сейчас противно.

— Почему? — спросила Софи, — Ведь с довоенных времен почти ничего не изменилось.

— В том-то и дело, что ничего не изменилось. Зато в других городах изменений более чем достаточно, и можешь мне поверить, далеко не в лучшую сторону. Только здесь осколок довоенной жизни, который мне видеть приятно. А вот творящееся в столице — вовсе нет. Так называемое «высшее общество»- большего количества мерзавцев на один квадратный километр я в жизни не встречал. Пир во время чумы в самом разгаре. Липкая патока, где вязнет и гибнет всё живое.

Марина глянула исподлобья.

— Хочешь сказать, что чуть не засосало и нас?

— А ты сама так не думаешь?

— Я — нет. Это общество высокоинтеллектуальных подонков меня бы попросту уничтожило. Насчет Софи — не уверена.

— Возможно, та партия попала в сейф не случайно.

— Она туда по воздуху пролетела? — окрысилась Марина.

— Разумеется, нет. Порошок — отрава сам по себе, но вскрытая тобой упаковка была отравой в квадрате. Порошок, хотя и дрянь, но всё-таки определенного состава, а в той упаковке состав был другим. Сознательно, или по недосмотру — сейчас разбирается следствие.

— То есть, ты хочешь сказать, что я отравилась не потому, что попробовала дурь, а потому, что дурь была измененного состава, и отравился бы любой, открывший ту упаковку? То есть, возможно, имело место быть покушение? И не факт, что на меня?

— Очень похоже на то. Тебя две вещи спасло- то, что Софи вовремя вмешалась, и что ты взяла для пробы очень маленькую дозу. Возьми… Стандартную для таких случаев- тебе бы уже ничто не помогло. Да и способ, тобой выбранный… С чего ты взяла, что надо в десну втирать?

— Читала где-то, — буркнула Марина.

— Почему-то, я так и думал.

Невеселый смешок в ответ.

— А кто поставлял, это известно?

— Давным-давно. Теперь-то производителей «Жемчужной пыли», да и не только их взяли в оборот. Но… что-то не чисто. «Пыль», да и остальные, естественно, не хотели терять клиентов из района поместий. За поставками следили, качество товара, если можно так выразиться, контролировалось очень жестко. Упаковку отравили уже после того, как партия попала в район поместий. Может, даже во дворце. Вот так, Марина. Это было покушение. И не на тебя.

— Всё куда сложнее, чем кажется, — очень серьёзно ответила девочка. — То есть, вскрой я другую упаковку, — и ничего бы не было?

— Было бы. Я б тебя выдрал, если бы узнал.

— Чем?

— Ремнем.

— Шуточки у тебя.

— Ты сейчас во всём обвиняешь мать… Не говори ничего, я тебя слишком хорошо знаю. Попытайся её понять. Хотя бы прочти, что она тебе писала.

— Да она с весны ничего не…

— Ты школьный ящик уже успела проверить?

— Когда? Я всё время тут была.

— Советую это сделать, — говорит Софи, — Она мне написала… После несчастья довольно много писем. Куда больше, чем за год до этого.

— И ты их все прочла? — с вызовом говорит Марина.

Софи выдерживает взгляд беснующегося зеленого пламени. Глаз не отводит.

— Нет. И пока не собираюсь.

— Интересно, есть среди Еггтов хоть одна не стерва? — ворчит Сордар, — Прежде чем обвинять кого-то, подумай, только ли он в этом виноват.

— Намекаешь, что я сама виновата?

— Отчасти, да. Вином вы обе, например, рановато заинтересовались. Да и что ты, Софи, уже куришь, я знаю.

— Ну, курю. Немало. — с вызовом начинает Софи, — И что, преступление?

— Нет, конечно. В такое время люди взрослеют куда быстрее…

А та ситуация — виноваты все, и одновременно — пока неизвестен главный виновник. Кто-то желает, что бы императорский Дом посетила смерть. Причем, логика этого-то кого-то мне непонятна. Атаковать не имеющих реального влияния на ситуацию в стране Членов Дома… Непонятно.

— Сордар. Туда ли ты смотришь? Ты уверен, что она не знала об отравленной упаковке? Ведь она сама дала мне код от сейфа.

— Да, уверен. При всех её недостатках, я бы не сказал, что у неё совсем уж атрофировался материнский инстинкт. Я прямо скажу, на что ты старательно тут намекаешь — бред. Кэретта не намеревалась отравить тебя. И никак не подталкивала тебя к суициду. Такие бредовые версии- издержки твоего возраста, Марина.