Беглый огонь (Дрон - 3) - Петр Катериничев

Глава 69

Отец - буржуй, дите - невинно. Именно этому принципу я всегда следовал, когда встречал собак скверных и невоспитанных. Только человек способен превратить собак, этих самых преданных и беззаветно добрых друзей, в сильных, безжалостных врагов; именно тогда они становятся оружием, носителями чужой воли, воли злой и беспощадной. Я вслушивался в лай и понимал, что мои игривые хлопушки, еще как-то опасные для людей, собак не остановят: вымуштрованные опытными дрессировщиками, они не ведали страха. Я не знал, что за псы несутся за мной: упорные, как управляемые снаряды, бультерьеры, могучие ротвейлеры или гибкие и беспощадные доберманы. Мне стало по-настоящему страшно; это не значит, что раньше я испытывал только подобие страха, нет; просто теперь страх мой стал первобытно-звериным, от него хотелось оскалиться и выть! Мне вдруг показалось, что еще мгновение, и я брошусь на четвереньки и ринусь навстречу новым, четвероногим врагам, и если суждено погибнуть, я умру, но с вражьей кровью на клыках! Отрезвление пришло только тогда, когда я понял, что действительно оскалился зверем, приподняв верхнюю губу, и рычу тихо, утробно... Усилием воли приказал себе расслабиться. И - думать. Время снова словно замедлилось... И глаза по-кошачьи различали почти в полной тьме силуэты предметов... Вот эти два... Да! Это были баллоны с газом. Я чиркнул кремнем зажигалки: красные, с безликой надписью: пропан. Ну да, пропан, парень, совсем пропан! Кантонул я их разом, накатил к дверям цеха. Лай затих: собаки почуяли след и неслись теперь молча, черными тенями - вестниками смерти. Откручивать вентиль было некогда. Я побежал что есть духу в глубь цеха, по наитию чуя препятствия, перепрыгивая их, наткнулся на какую-то лесенку... И - замер. Я почуял зверя, обернулся: песьи глаза блеснули во тьме. Это был первый. Опередив собратьев, оказавшись сразу, вдруг, в незнакомом и опасном мире новых запахов, пес сник. Ну да, собаки по природе - стайные животные: он ждал свору! Я унял дрожь, судорогой, волной пробежавшую от хребта к рукам, бросил приклад винтовки к плечу... И в это время влетела свора. Я нажал на спуск. Раз, другой... Сначала металлический звон, визг собаки, раненной рикошетной пулей, снова визг - на этот раз животное налетело на пулю грудью, покатилось по цементному полу... Третий... Пуля глухо чавкнула в металл. Ну а теперь бы рикошетный, с искрой... Хоп! Взрыв был странный, с длинным, визгливым воем. Пламя словно взбесилось, выплеснулось в одну сторону, катая баллон, в другую... И - разметало все: рваные клочья металла, успевших вбежать в цех псов, сине-желтые лохмотья огня... Я упал ничком, сжавшись, прильнул к шершавому полу, чувствуя, как могучая раскаленная волна накрывает и меня, и все вокруг... Ахнул второй баллон, и я утонул в вязком удушливом пламени. Только чувство близкой опасности не позволило сознанию провалиться в беспамятство. Я зашагал дальше, в темный провал цеха, ощущая близость самых безжалостных хищников - двуногих. К их появлению я успел взобраться на какую-то шаткую лесенку и оказался на мостках, опоясывавших брошенный цех по периметру. Освещенные убывающими всполохами оранжевого пламени, в шлемах-полусферах, снабженных интегрированными приборами ночного видения, поводя хоботами глушителей на специальных автоматах, они были похожи на марсиан, невесть как занесенных в полузаброшенное цеховое здание. Я и готов бы помочь им вернуться на их красную планету, да не знаю, как это сделать. И самое противное, что это не те бесшабашные ребята, что наехали в джипах. Другая школа. Штучный товар. Воевать с ними невозможно. Такую войну и войной-то назвать трудно: все равно что тягаться в поднятии тяжестей с башенным краном. Но выход всегда есть. Потому что... Потому что я хочу не просто выжить, но победить! объекта, подчиняющееся Бог знает кому. Вполне возможно, и Четырнадцатому Главному управлению КГБ. Как известно, никогда не существовавшему в природе. Ну да, как говаривал знаменитый естествоиспытатель Мичурин, природа не храм, а мастерская. Почему бы и не создать Четырнадцатое Главное? Тем более, что история не терпит сослагательного наклонения. "Вот я и достиг самого высокого положения в свете!" - сказал котенок и кувыркнулся с телебашни. Но это еще не звиздец. Хотя... Хода вниз мне нет, летать я тоже не умею. А хваткие ребятки сейчас уже разбили цех на квадратики; обшарят вдумчиво и - найдут четырехугольную шахточку. Прости-прощай моя люби-и-имая, я вспоминаю отчий край... Вот тогда он и придет. Толстый полярный лис. В смысле полный. И зачем я волок за собою эту снайперскую дуру? Застрелиться я и без оптического прицела смогу. Но не стану. Не до-жде-тесь! А вообще-то... Если я полежу на хладном металле еще с полчасика под зимними звездами, то стану свежемороженым. Стоп! Не хныкать! Если такой умный, почему строем не ходишь? Солдаты не зябнут! Почти из чистого любопытства я отсоединил от винтовки прицел, поднес его к глазу и уставился на Объект, как в бинокль. И - замер, пораженный. Изображение искрилось и переливалось, глаз моментально наполнился слезами... Не помню, как сие малоизученное явление называется в физике, дисперсия, дифракция, интерференция, или все три скопом, но что это такое - я знаю точно! Это Большая "сеточка", система особых помех от всех видов слежения, создаваемая специальным генератором... Ну, спасибо саксофонисту Биллу Блинтону, так вовремя для меня затеявшему шуточку с "Лисой в пустыне"! Уж каких выгод она наметет хвостом демократам или жадному американскому ВПК, а для меня сейчас - во спасение! Ибо Большая "сеточка" выставляется только при угрозе нанесения... Нет, никто так далеко в страну поганые крылатые "томагавки" не допустил бы, но порох сухим держать - это обязательно. Ну что ж... Пусть шанс и шаток, как дощечка над пропастью, но это шанс. Другого у меня нет. Теперь я был похож на Зоркого Сокола, высматривающего добычу. Большой генератор "сеточки" замыкается на несколько малых, те, в свою очередь, торчат малоприметными антенками, осуществляя связь со спутником. И даже не с одним. Вот такую антенку я и желал высмотреть. А она может по летнему времени представлять из себя даже буйноцветущее дерево. Не до такой, конечно, степени, но... А по зимнему?.. А вот этот кусок "колючки"? Зачем там вообще колючая проволока? И махонькая такая пимпочка, размером с теннисный мячик, закамуфлированная под керамический изолятор. Опаньки! Оно! Про суетящихся внизу мавров я забыл напрочь. Упер приклад в плечо. Самым противным результатом выстрела будет, если вместо братского привета с Объекта мне прилетит ответная пуля. Ну да кто не рискует, тот... Тем более пуля - не доберман с крыльями! Ма-а-ахонькая такая пчелка, теплая. Только что не пушистая. Огонь! Я плавно спустил курок. Винтовка дернулась в руке, хлопок прозвучал отчетливо... Смазал. Вдохнуть. Выдохнуть. Хлопки затрещали подо мной, как лопающиеся воздушные шарики. Меня обнаружили. Пули, искря и рикошетя, завизжали о металл, но я остался невредим. Терять мне уже нечего. Совсем. Прицелился... Спуск. Проволочка-антенка чуть дернулась, но осталась цела. А какой-нибудь ретивец "марсианин" уже залез в створ четырехугольной бетонной коробки и прытко перебирает четырьмя конечностями... А кто-то орет в рацию, ориентируя снайперов: вот он-де, вахлак, притаился! Вдох. Выдох. Прицел. Я вдруг успокоился. Совершенно. Эта пуля была последней. Крайней фалангой указательного пальца потянул спуск так нежно, словно это был невесомый шелк на груди девственницы! Выстрел. Керамический изолятор разлетелся в куски, обнажив металлическую полусферу. И - началось! Территория "Цеха-К", Объекта, осветилась так, словно разом включили люстру Мариинского театра, только невиданных, исполинских размеров! Заунывно, пронзительно завыли сирены. Сейчас из потаенных бункеров Объекта сломя голову бежит полностью экипированный взвод элитного спецназа: усиление, время-то почти военное! И замолотят они в первую голову не кого-нибудь, а моих незадачливых круглоголовых "марсиан"! По-серьезному замолотят, без дураков! Легкой, бестрепетной рукой выхватываю из кобуры родного "макарушку" и четырежды стреляю в шахту. Шорох, вскрик, звук падения. Повторяю прием: еще две пули вдогон. Тишина. А внизу уже затопали ботинки, завелись камуфлированные машины у дверей цеха, на крышу которого меня загнали с собаками, как белку-летягу! Бегите, ребята, уносите ноги, скоро будет не просто поздно, а очень поздно! Я лежу на крыше и хохочу! Весело и от души! Ибо взорви я два десятка бензиновых цистерн с кислородно-конверторным цехом в придачу, я бы не добился и десятой доли того шухера, какой вызвал одним выстрелом! Вот что значит вовремя посмотреть в оптику и заметить дифракцию с интерференцией! Или дисперсию с квазиэмульсией! Да гори оно все огнем! Сейчас через военные спутники информация о нападении на объект уровня "А" летит в Генеральный штаб; сотни офицеров штаба округа выпрыгивают из теплых постелей и спешат к местам боевого расчета! Особые группы спецназа четырех армий округа мчат сюда на машинах со свистом и ревом, но скрытно! Военные контрразведчики УФСБ, служба охраны, особисты - все встают на уши, выполняя ее величество Инструкцию! Истребители-перехватчики взмывают в воздух, системы ПВО щетинятся в небо готовыми к пуску ракетами! Ибо произошло нарушение Большой "сеточки", кратко - Системы, полно - Большого оборонительного противоракетного кольца! И пусть "Цех-К" - маленькое звено, но береженого Бог бережет, и остановить развертывание не может ни премьер, ни президент, ибо ситуация предусмотрена и должна быть отработана полностью и штагно. Но и мне задерживаться на литом цельнометаллическом карнизе больше нельзя. Насчет ближайшего будущего - никаких иллюзий! В плохом случае - теперь уже свои закатают "маслину" по движущемуся предмету... В хорошем - тоже не сладкий сахар, но о хорошем лучше не загадывать. Чтобы не превратить в плохое. Я заглядываю в четырехугольную шахту. Темно, как у негра... в Африке! Эх, все-то вы, товарищ генерал, знаете, везде-то вы побывали! Обдирая ладони, спускаюсь вниз. Ступаю на мостки, выглядываю из створа. Темнота, покой и благолепие! Как шутковали бы на Львовщине: "Тату, москали до Луны полетели". - "Все?" Выхватываю оба оставшихся у меня "макара" и бегу по мосткам, отчаянно грохоча по доскам, готовый отреагировать на любое движение. Итак, акцию по продаже неведомого кибернетического дива я сорвал начисто: теперь "партнеров во имя мира", боюсь, и встретить будет некому. А мне нужно спешить: где-то здесь, скорее всего в административной восемнадцатиэтажке - не из любви к чиновным зданиям, а исключительно из-за того, что административный корпус господствует над заводом по высоте, оттуда связь надежнее, - затаился командарм этой акции. Тот, что приказал ликвидировать Диму Крузенштерна, тот, по чьему решению была задушена девчонка у меня в квартире, тот, что организовал на меня эту облавную охоту! Вот с ним мне нужно успеть потолковать. И очень обстоятельно.